Страница 54 из 58
Мы заканчиваем снижение и зависаем метрах в четырех-пяти над сценой. На ней нас ждет взволнованный пожилой мужчина в костюме, сразу видно — политик. Вспышки фотокамер начинают щелкать как сумасшедшие. Я промаргиваюсь, стараясь не спать на ходу.
— Идем, Элла. Поприветствуем наших подданных, — говорит Сетракус Ра, прихватывая свою золотую трость, обсидиановый Глаз Талока подмигивает солнечным зайчиком. Любопытно, зачем он ее с собой притащил? Может, не хочет оставаться с нашими так называемыми подданными совсем уж безоружным? Или считает, будто это придает ему аристократичный вид — типа царя со скипетром.
Я встаю на неверных ногах. Сетракус Ра подает мне локоть, и я беру его под руку.
В корабле открывается люк, и наружу выдвигается сверкающий огнями трап, доходящий прямо до сцены. Народ ахает при нашем появлении. Сквозь туман в глазах я различаю десятки направленных на нас телекамер. Толпа изумленно притихает. Какими они нас видят? Пришельцами... которые выглядят точь в точь как люди. Привлекательный зрелый мужчина с бледной внучкой под ручку.
Сетракус Ра поднимает руку и машет людям. Жест правителей — вежливо и показушно. А затем он начинает речь, и его голос гремит, словно он говорит в микрофон.
— Приветствую вас, земляне! — напористо горланит он на идеальном английском, но доброжелательно. — Меня зовут Сетракус Ра, а это моя внучка, Элла. Мы проделали огромный путь, чтобы смиренно пожелать вам мира!
А толпа-то искренне аплодирует. Они его просто знают плохо. Сетракус Ра блаженно оглядывает поднятые к нему лица, но затем его взгляд обращается к стоящему на сцене пожилому политику, и я чувствую, как рука Ра напрягается.
— Хм... — еле слышно произносит Ра. Что-то идет не так. Встречающий явно ведет себя не так, как ожидалось. Или встречающих на сцене с распростертыми объятьями должно было быть больше?
Или полагалось закидать его цветочными букетами?
Непоколебимый, Сетракус Ра выпрямляется во весь рост и спускается по трапу оставшийся путь.
— Мы многое можем вам предложить! — продолжает рокотать он снисходительно. — Продвинутую медицину, способную вылечить ваши болезни, агротехнику, позволющую решить проблему голода, а также технологии, которые сделают вашу жизнь легче и продуктивнее. Взамен мы просим лишь приюта, которого долгое время были лишены во время наших скитаний по холодному космосу.
Я оглядываю толпу, чтобы понять, купился ли кто-нибудь на его речь, и случайно зацепляюсь взглядом за молодого парня в передних рядах, втиснувшегося прямо между телевизионщиками с камерами. Его темные глаза ищут мои. На нем толстовка, из-под капюшона которой выбиваются длинные черные волосы, он высокий и спортивный, и... из-за моего состояния у меня уходит несколько секунд, чтобы его узнать. Не так давно я сидела у него на плечах, и он учил меня драться.
Девятый.
Просто видеть его, знать, что я не одна, что не все еще потеряно — резко приводит меня в чувство. Боль в плече тут же просыпается с бешеной силой, словно нечто внутри меня пытается вылезти наружу. Что бы это ни было, оно не хочет, чтобы я использовала свои Наследия. Игнорируя боль, я тянусь к своей телепатии.
«Девятый! Его трость! Именно она помогает ему менять внешность! Отними ее и сломай!»
На лице Девятого появляется жестокий оскал, и он мне кивает. Мое сердце начинает биться быстрее.
Поза Сетракуса Ра становится напряженной. Моя рука под его локтем словно в капкане. Он чует, что сейчас что-то будет, однако все равно продолжает шоу.
— Я ожидал, что в такой судьбоносный день здесь будет больше ваших лидеров, и я вижу, один из них все же пришел, чтобы поприветствовать меня! — Сетракус Ра протягивает руку пожилому мужчине. — Я пришел к вам с миром, сэр! Так давайте же скрепим дружбу между двумя нашими великими расами!
Однако вместо рукопожатия, старый политик отступает на шаг. В его глазах отражается сильный страх, хотя и не из серии «убежать с визгом». Это страх загнанного в угол животного. У старика есть свой микрофон и, когда телевизионные камеры переводят ракурс на него, он принимается орать:
— Этот мужчина... это существо... он лжец!
— Что за... — Сетракус Ра агрессивно подается вперед на старика, и моя рука выскальзывает из-под его локтя. Впервые за все время, что я провела в его компании, могадорский вождь выглядит по-настоящему удивленным.
Удивленным и взбешенным.
По толпе проносится бормотание. Старик выкрикивает что-то еще — я различаю «поработят» и «истребят», но все остальное мне не слышно. Как, впрочем, и всем остальным тоже. Это Сетракус Ра с помощью своего телекинеза разломал старику микрофон.
— Должно быть, вы в смятении, друзья мои, — скрипя зубами, говорит Ра, по-прежнему пытаясь спасти этот фарс. — Мои намерения чис...
Вдруг Ра теряет равновесие. И я знаю почему. Атака телекинезом. На моих глазах золотая трость Ра вырывается у него из рук, и прямо в воздухе ее перехватывает вспрыгивающий на сцену Девятый. Он ухмыляется Сетракусу Ра.
Слева возникает какое-то движение, и, повернув голову, я вижу как на сцену запрыгивает еще и Джон. Они окружают Ра с флангов, в точности, как на тренировках в Лектории. Сквозь толпу пробираются мужчины и женщины в черных костюмах, потихоньку доставая оружие. Толпа начинает роптать, когда некоторые из гражданских (самые умные) принимаются проталкиваться подальше от сцены.
Они все подстроили! — понимаю я радостно. Гвардейцы пришли!
Вот теперь Сетракус Ра действительно удивлен. И, смею заметить, немного напуган.
— Вас хотят сбить с толку! — кричит Сетракус Ра, опустевшими руками тыча в Девятого с Джоном.
— Эти мальчишки — дезертиры! Они террористы из моего родного мира! Уж не знаю, что они вам наговорили...
— Ничего мы не говорили, — перебивает Джон. В отличие от Ра, его голос безразличен, однако люди в толпе вытягивают шеи, чтобы послушать. — Пусть сами все решают, мы так решили. Помешанного на геноциде маньяка не сложно распознать.
— Вранье!
«Ломай же!» — тороплю я Девятого телепатически.
«Мне просто интересно, что тогда будет?» — спрашивает Девятый, крутя в руках трость Ра и, не дожидаясь, когда тот бросится в его сторону, поднимает трость над головой и со всей дури ломает ее об сцену. Обсидиановый глаз взрывается облаком пепла.
Дальше все происходит мгновенно.
Тело Ра начинает трястись и корчиться. Симпатичная человеческая внешность медленно сползает с него, как кожа со змеи. Настоящий Сетракус Ра — бледный как труп, древний и жуткий, с бритой наголо татуированной головой, толстым шрамом вокруг шеи и в шипастой могадорской броне — предстает перед всеми на сцене.
В толпе раздаются крики. Еще больше народу порывается в ужасе убежать подальше. Гремит выстрел — пуля со свистом пролетает мимо моего уха и без ущерба рикошетит от корпуса могадорского корабля позади меня. Выстрелы только больше пугают людей, и толпой перед сценой овладевает настоящая паника. Гремит еще несколько выстрелов, теперь в воздух. Один из агентов, целившийся в Ра, падает, сбитый на землю перепуганными зрителями.
Воцаряется хаос.
С чудовищным воем, Сетракус Ра вырастает до 4,5 метров. Сцена под ним стонет. Пожилой политик пытается скрыться в толпе, но Ра хватает его телекинезом и словно снарядом запускает им в Девятого. Они кучей валятся на сцену.
В руках Джона загораются огненные шары, но тут же гаснут, попав в поле Дрейдена Сетракуса Ра. Но Джона этим не остановишь, он нападает, на ходу вытягивая из ножен кинжал.
— О, да! — кричит Ра, кивком маня Джона к себе. — Беги навстречу своей смерти, парень!
Оставшись невосприимчивой к Дрейдену Ра, я поднимаю один из обломков его трости. Пальцы плохо слушаются, и, прежде чем у меня получается крепко сжать кусок в ладони, я дважды его едва не роняю. Я сосредотачиваюсь, игнорируя режущую боль под кожей, и заряжаю обломок своим Дрейденом.
Когда он начинает сиять красным светом, я вонзаю его сзади в ногу Ра.