Месть Седьмой (ЛП)

Он сощуривает на меня глаза.

— Уж как-нибудь сам соображу, обойдусь без ваших мутантских сил, большое спасибо.

Я вздыхаю и поднимаю руку, намереваясь схватить этого тупицу телекинезом и вернуть на его же лодку, но Марина дотрагивается до моего плеча и останавливает меня.

— Пусть уходит, — говорит она.

— Но без него мы не найдем базу, — отвечаю я.

— Мы и так уже близко, — говорит Марина, качая головой. — К тому же...

— Ох, нифига себе! — перебивает Девятый, приставив ладонь козырьком к глазам и задирая голову к небу.

— ...можно просто следовать за этой штуковиной, — заканчивает Марина.

Внезапно, становится очень темно. Я поднимаю взгляд на проплывающую в небе тень, затмевающую и без того ограниченный свет, просачивающийся сквозь растительный навес над болотом. Все, что я могу видеть через листву, это броню, никелированную шкуру могадорского корабля, идущего на снижение. Это далеко не те миниатюрные блюдцеобразные суденышки, которые я могла сбить с неба с помощью пары точно направленных шаровых молний. Этот корабль огромен, размером с авианосец, из его брюха торчат свирепые орудийные башни. Местные птицы с пронзительными криками взлетают, уносясь прочь от этой ужасающей махины.

Инстинктивно, тянусь и хватаю Девятого с Мариной, делая нас троих невидимыми. Лодка с могами — это одно. Вряд ли мы готовы к чему-то столь огромному. Только, кажется, крейсеру мы до лампочки. Он нас не заметил. Для корабля таких размеров, мы не больше букашек. Когда он пролетает, скользя над болотом и позволяя вновь вернуться свету, я чувствую себя так, будто меня уменьшили, будто я снова маленькая.

Будто я ребенок.

И тут я вспоминаю наш последний день на Лориене. Мы девятеро с Чепанами бежим к кораблю, который доставит нас на Землю. Повсюду слышны крики, от пылающего города веет жаром, в воздухе свистят выстрелы из бластеров. Помню, как посмотрела в ночное небо и увидела точно такие же корабли, заслоняющие звезды, их турели ярко пылали, грузовые отсеки были открыты, выпуская орды голодных и злых пайкенов. Над нами, понимаю я, могадорский крейсер. Именно их они используют для окончательного и бесповоротного захвата Земли.

— Они здесь, — говорю я почти на издыхании. — Начинается.

Глава 7

ДЖОН

Постепенно окрестности Вашингтона начинают меняться: дома становятся больше и стоят все дальше от дороги, пока вовсе не перестают проглядываться. За окнами фургона мелькают безукоризненно ухоженные лужайки и мини-парки с навязчиво ровными рядами деревьев, специально посаженых так, чтобы скрыть дома от любопытных глаз. Боковые проезды все с престижными названиями вроде Дубовой аллеи или проспекта Золотистого древа и повсюду грозные таблички «частная собственность».

Сэм присвистывает с заднего сидения:

— Поверить не могу, неужели они и правда тут живут. Как богачи какие-то.

— И не говори, — поддакиваю я, крутя руль вспотевшими ладонями. Я и сам думал о том же, только говорить не хотел, боясь, что не смогу скрыть зависть в голосе. Всю жизнь я провел в бегах, мечтая жить в подобном месте — стабильном, тихом. А вот моги добились для своих чистокровных нормальной жизни, и живут по высшему разряду на планете, которую собираются лишь эксплуатировать и уничтожить.

— У соседей всегда трава зеленее, — замечает Малкольм.

— Если это кого-то утешит, они все это не ценят, — говорит Адам тихо. Это первые слова, которые он произносит с тех пор, как мы оказались в нескольких милях от Эшвуд Истэйтс — его прежнего дома. — Нас учили не наслаждаться тем, чем нельзя владеть и распоряжаться.

— То есть? — уточняет Сэм. — Типа, если могадорец пойдет в парк...?

— «Нельзя получить удовольствие от того, чем нельзя владеть», — цитирует Адам, подавляя насмешку. — Это из Великой Книги Сетракуса Ра. Могадорца бы не волновал твой парк, если только деревья нельзя было бы срубить.

— То же мне великая книжонка, — сухо говорю я.

Бросаю взгляд на Адама, сидящего рядом на пассажирском сидении. Он смотрит в окно, но мыслями явно находится где-то далеко. Интересно, каково ему? Наверное дикое ощущение — это же практически возвращение в родные пенаты, пусть даже технически он не с Земли. Адам поворачивает голову, замечает мой взгляд и, кажется, слегка смущается, но быстро нацепляет на лицо хорошо знакомое ледяное могадорское безразличие.

— Притормози здесь, — командует он. — Осталось всего километра полтора.

Я съезжаю на обочину и глушу мотор. Без шума двигателя по ушам сразу бьет не прекращавшийся позади меня всю дорогу галдеж.

— Господи, пернатые, угомонитесь, — говорит Сэм коробке возбужденных химер, стоящей на сидении между ним и Малкольмом.

Обернувшись, гляжу на химер, принявших форму птиц. Регал, величавый ястреб, спокойно примостившегося возле тройки более привычных птиц — голубя, горлицы и малиновки. Кроме них, тут холеный серый сокол, скорее всего Пыль, и толстая сова, по-видимому, Стэнли. У всех на шее аккуратно застегнуты легкие кожаные ошейники.

Химеры — первый шаг нашего плана.

— Все работает? — спрашиваю я Сэма, и он отводит взгляд от экрана ноутбука у себя на коленях и усмехается.

— Зацени, — гордо отвечает он, разворачивая ко мне ноутбук. Использовать химер таким образом было его идеей.

Монитор поделен на 6 экранчиков, с которых под немного разными ракурсами транслируется мое лицо. Камеры работают.

На пути из Балтимора в Вашингтон мы тормознули возле маленькой невзрачной витрины магазина под названием «Шпионщики», специализирующегося на камерах слежения и оборудовании для безопасности дома. Продавец не стал докапываться до Малкольма, зачем ему такое количество самых маленьких беспроводных камер, а был рад покупателям и даже показал, как устанавливать необходимое ПО на один из наших ноутбуков. После этого, мы затарились в зоомагазине ошейниками. Пока остальные старательно прикрепляли к ним камеры, я вел фургон на юг в сторону Вашингтона.

Могадорцы затратили столько усилий на наше выслеживание и преследование, а теперь мы поменяемся ролями.

— Разлетайтесь по Эшвуду, — говорю я химерам, подкрепляя свою команду мысленным изображением Эшвуд Истэйтс со спутника, которое я изучал со вчерашнего дня и телепатически передавая стае. — Попытайтесь рассмотреть каждый закоулок. Особенно сосредоточьтесь на тех местах, где будут могадорцы.

Химеры отвечают восторженным карканьем и хлопаньем крыльев.

Я киваю Сэму, и он распахивает боковую дверь фургона. Далее следует дикий шквал активности — полдюжины птиц оборотней-шпионов одновременно вырываются из фургона и взмывают в воздух, образуя галдящую и машущую крыльями воронку. При всей серьезности ситуации, нельзя не оценить красоту этого зрелища; Сэм улыбается во весь рот, и даже Адам позволяет себе скупую улыбку.

— Все получится, — хлопает Малкольм Сэма по спине, и тот улыбается еще шире.

Поначалу картинка на экране ноутбука сбивает с толку — каждая химера бросается лететь в своем направлении. Первые химеры занимают позицию в деревьях прямо напротив кованых железных ворот Эшвуд Истэйтс. Ворота встроены в кирпичную стену, которая тянется в стороны еще на несколько метров, а потом, когда, по-видимому, перестает просматриваться с дороги, превращается в более зловещую ограду с колючей проволокой.

— Охрана, — говорю я, указывая на тройку могадорцев, двое из которых сидят в сторожке, в то время как третий расхаживает перед воротами.

— И это все? — недоумевает Сэм. — Всего трое? Как-то несерьезно.

— Они не ожидают лобовой атаки. Точнее, вообще никакой не ожидают, — поясняет Адам. — По сути, их главная задача отпугнуть любого, кто может завернуть сюда по ошибке.

Как только оставшиеся химеры приземляются на крыши и ветви деревьев, картинки на экране обретают четкость, и я начинаю яснее представлять себе планировку Эшвуд Истейтс. От главных ворот идет короткая, но извилистая въездная дорожка, на которой почти невозможно спрятаться. Дорога, переходит в замкнутый переулок, по ходу которого выстроено примерно двадцать благоустроенных домов, окружающих центральную зону отдыха. Очевидно, у могадорцев там и столы для пикников, баскетбольные кольца и бассейны. В общем идеальное загородное поместье, вот только кругом ни души.