Страница 10 из 58
Ослабляю хватку и отпускаю его. Девятый сразу же отворачивается и устремляет взор на темную дорогу, его широкие плечи поникают.
— По-моему, мы конкретно влипли, Шестая, — говорит Девятый хрипло. — У меня такое чувство, будто мы уже проиграли, а нам об этом никто не сказал.
Поравнявшись с ним, кладу руку ему на плечо. За нашими спинами мерцают неоновые огни «Зверолова». Я не вижу лицо Девятого, но вполне уверена, что на его глазах выступили слезы.
— Чушь, — отвечаю я. — Мы не проиграли.
— Скажи это Восьмому.
— Девятый, перестань...
Девятый судорожно запускает пальцы в свои черные спутанные волосы, будто желая их выдрать, затем трет лицо, а потом безвольно опускает руки и мне становится ясно, что он пытается быть стойким.
— Я тоже виноват, — продолжает он. — Восьмой погиб из-за меня.
— Не правда.
— Нет, правда. Пятый мне навалял, и я не сдержался. Не мог заткнуться, хотел показать ему... На месте Восьмого должен был быть я. Ты это знаешь, я это знаю, а Марина и подавно.
Убираю руку с плеча Девятого и бью его в челюсть.
— Ай! Блин! — вскрикивает Девятый, отшатываясь от меня и едва не падая. — Какого черта!?
— Ты ведь этого хочешь? — спрашиваю я, надвигаясь на него со сжатыми кулаками. — Хочешь, чтоб я тебя слегка побила? Наказала за то, что произошло с Восьмым?
Девятый поднимает руки:
— Шестая, прекрати.
— Это была не твоя вина, — спокойно говорю я, разжимая кулаки, а затем с силой толкая Девятого пальцами в грудь. — Восьмого убил Пятый, а не ты. И виноваты в этом моги. Усек?
— Да, понял я, понял, — отвечает Девятый, хотя я и не уверена, достучалась ли до него или он просто хочет, чтобы я перестала его лупить.
— Вот и хорошо. Хватит с меня этого депрессивного дерьма. Надо решить, что делать дальше.
— Лично я уже знаю, — вмешивается Марина.
Я так увлеклась, пытаясь вбить в Девятого хоть каплю здравого смысла, что не услышала ее шагов. Как, собственно, и Девятый, который, судя по его смущенному взгляду, задается вопросом, как много Марина успела услышать. Но ее, похоже, мало заботит нервный срыв Девятого. Она слишком занята тем, что тащит к нам из бара того доходягу Дейла, который хотел за кружку пива поведать мне какую-то потрясающую историю. Марина ведет его к нам через парковку, держа за ухо, словно жестокая учительница, волокущая хулигана в кабинет директора. Я замечаю, что с той стороны, где Марина держит Дейла, его лицо начинает покрываться инеем.
— Марина, отпусти его, — говорю я.
Она слушается, толкая Дейла вперед так, что он падает коленями на гравий прямо передо мной. Бросаю на Седьмую недовольный взгляд — мне понятны причины ее жестокости, но это уже слишком. Однако Марина меня игнорирует.
— Расскажи им то же, что и мне, — велит Марина Дейлу. — Твою обалденную историю.
Перепуганный до смерти Дейл взирает на нас с одновременным желанием угодить и явным страхом, что мы его прикончим, если он ослушается.
— На болоте есть старая база НАСА. Списали ее еще аж в восьмидесятых, как раз болото разрастаться стало, — сбивчиво начинает рассказывать Дейл, потирая щеку, чтобы согреть лицо. — Я иногда туда заплываю, барахло ищу на продажу. Обычно там ни души. А прошлой ночью, могу поклясться, я видел, как там кружило НЛО. И базу охраняли какие-то жуткие парни с оружием, которого я отродясь не видал. Вы ж не заодно с ними, а?
— Нет, — отвечаю я. — Однозначно не с ними.
— Дейл вызвался показать нам путь, — сообщает Марина, слегка подталкивая его кончиком кроссовка. Дейл судорожно сглатывает, а затем принимается кивать, как болванчик.
— Тут недалеко, — говорит он. — Всего пара часов по болоту.
— Да мы его целых два дня месили, — говорит Девятый. — А ты уже рвешься обратно?
— Он у них, — шипит Марина, указывая в темноту. — Ты же слышал, что Малкольм рассказывал о Первой. Они украли ее Наследия.
Я бросаю на Марину недовольный взгляд. Пускай Дейл ничего не понимает, но он все равно продолжает с пристальным вниманием прислушиваться к нашему разговору.
— Нам обязательно это обсуждать?
Марина фыркает:
— Шестая, ты что, переживаешь из-за Дейла? Нас убивают, наших друзей взрывают. Сохранение секретов от этого пропойцы — последнее, что должно нас заботить.
Дейл поднимает руку:
— Клянусь, я никому ни слова не скажу про... ну о чем бы вы там сейчас ни болтали.
— А как же Чикаго? — спрашивает Девятый. — Как быть с остальными?
Марина лишь бросает на Девятого короткий взгляд и, отвечая, смотрит только на меня:
— Я тоже за них переживаю, Шестая. Но мы даже не представляем, где искать Джона и остальных. А вот где Восьмой, нам известно. И я ни при каких обстоятельствах не позволю этим чокнутым тварям держать его у себя.
По тому, каким тоном это сказано, мне становится ясно, что ее не переубедить. Если мы не пойдем с ней, она отправится одна. Не то чтобы я не хотела идти. Кулаки у меня чешутся не меньше, чем у Марины. И если хоть на секунду допустить, что тело Восьмого осталось там... в лапах засидевшихся во Флориде могадорцев, возможно, в компании с Пятым... то мы обязаны хотя бы попытаться его отобрать. Своих мы не бросаем.
— Дейл, — говорю я, — у тебя, случайно, лодки не найдется?
Глава 5
ЭЛЛА
Кусок мяса на моей тарелке больше смахивает на влажный ошметок сырой рыбы, только без всякого намека на текстуру. Тыкаю в него своей вилкой, и бледная масса дрожит как желе. А может, оно еще живое и пытается сбежать, и эта неаппетитная дрожь — попытка медленно выползти из моей тарелки. Не удивлюсь, если это нечто рванет с места и попытается заползти в одно из вентиляционных отверстий, едва я отвернусь.
Как бы не блевануть.
— Ешь, — приказывает Сетракус Ра.
Он назвался моим дедом. Эта мысль еще более тошнотворная, чем еда. Не хочу ему верить. Вдруг это как с теми видениями — какая-то извращенная игра, призванная посеять во мне сомнения.
Но к чему тогда такие трудности? Зачем привозить меня сюда? Почему просто не убить?
Сетракус Ра сидит на противоположном конце до смешного длинного банкетного стола, словно вытесанного из лавы. Его стул, напоминающий огромный трон, сделан из того же темного камня, что и стол, хотя его размеров явно не достаточно, чтобы вместить того громадного военачальника, с которым мы бились на базе в Далсе. Нет, в какой-то момент, когда я отвела взгляд, Сетракус Ра скукожился до почти приемлемых двух с половиной метров, чтобы можно было с удобством сгорбиться над собственной тарелкой с могадорскими «деликатесами».
Возможно ли, что изменение роста — это Наследие? Очень похоже на мою способность менять возраст.
— У тебя есть вопросы, — грохочет Ра, наблюдая за мной.
— Что ты такое? — выпаливаю я.
— Что ты хочешь этим сказать, дитя? — Он склоняет голову.
— Ты могадорец, — говорю я, стараясь не выдавать волнение. — Я лориенка. Мы не можем быть родственниками.
— Ах, какая примитивная мысль. Земляне, лориенцы, могадорцы — это всего лишь слова, дорогая. Ярлыки. Много веков назад мои эксперименты доказали, что наши гены можно изменять. Дополнять. Нет нужды ждать, пока Лориен одарит нас Наследиями. Мы могли бы брать их, когда понадобится, и использовать, как любой другой ресурс.
— Почему ты все время говоришь «мы»? — спрашиваю я дрожащим голосом. — Ты не один из нас.
Сетракус Ра слегка улыбается:
— Когда-то я был лориенцем. Десятым Старейшиной. Пока однажды меня не изгнали. И тогда я стал таким, каким ты видишь меня сейчас: способности Гвардейцев объединенные с силой могадорцев. Новая ступень эволюции.
Мои колени под столом начинают дрожать. После упоминания десятого Старейшины я слушаю вполуха. В письме Крейтона тоже об этом говорилось. Мой отец был одержим мыслью, что в нашем роду когда-то был Старейшина. Мог ли им быть Сетракус Ра?
— Ты псих, — говорю я. — И лжец к тому же.
— Я ни тот, и ни другой, — терпеливо отвечает он. — Я реалист. Футурист. Я изменил свои гены, чтобы стать более похожим на могадорцев и они могли меня принять. В обмен на их верность, я помог вырасти их популяции. Я предотвратил их вымирание. Союз с могадорцами дал мне возможность продолжить мои эксперименты, которые так пугали лориенцев. Теперь же, моя работа практически завершена. Вскоре, вся жизнь во Вселенной: могадорцы, земляне и даже остатки лориенцев — будет улучшена под моим чутким руководством.