Страница 1 из 23
Робин Хобб
Своевольная принцесса и Пегий Принц
Часть первая
Своевольная Принцесса
Я, Фелисити, пишу эти слова по просьбе Редбёрда. Он был грамотным человеком и мог сам этим заняться, если бы судьба дала ему немного времени, но, к сожалению, этого не произошло. Он доверился мне, настояв на соблюдении достоверности изложения и объективности, характерной для менестреля. Он просил писать ясно, чтобы эти строки можно было с легкостью прочесть спустя год или же через много лет. Также он велел мне описать детали, которые могла знать лишь я, чтобы никто не счел написанное фантазиями менестреля, выдуманными с целью сделать рассказ привлекательнее.
Поэтому я напишу этот текст в двух экземплярах, как он записывал свои песни, и вложу их в два свитка. Один я спрячу в месте, о котором будет известно только мне, а другой оставлю там, где по мнению Редбёрда, он тайно пролежит столько, сколько потребуется: в библиотеке Баккипа. Таким образом, истина будет скрыта дни, недели, месяцы, а то и века, но все равно всплывет рано или поздно.
Этот рассказ в большей степени является историей Редбёрда, но в качестве предисловия я добавлю свою историю, о которой Редбреду известно не все. Ведь только когда наши рассказы соединяются воедино, можно осознать их значимость.
Редбёрд был менестрелем и "певцом-правды", связанный клятвой, данной королю, исполнять только правдивые песни об историях из архивов замка. Сказки о драконах, гномах и юных девушках, погруженных в вековые сны, были не для него. В его обязанности входили наблюдение, запись и свидетельство только лишь тому, что он видел точно и ясно.
Я буду чтить его клятву и кодекс певца, поэтому в моих словах вы найдете только правду. А если вы не сможете осознать и принять ее, по крайней мере она останется там, где кто-то сможет ее найти и узнать, какая кровь на самом деле течет в династии Видящих.
Я оказалась вовлечена в эту историю с самого раннего детства. Мы с матерью присутствовали в день наречения именем принцессы Каушен. Королева Кэйпэбл была очаровательна в своем великолепном зелено-белом платье, которое подчеркивало её глаза и черные волосы. Король Вириль облачился в традиционный синий наряд Бакка, а юная принцесса была, как принято на церемонии, раздета. Ей в тот день минуло шесть недель. Маленькая принцесса Каушен была здоровенькой девочкой с короткими волосами, темными и вьющемся.
Моя мать, её кормилица, c обильно украшенным вышивкой покрывалом и мягким одеялом в руках ждала девочку по окончании церемонии. Я стояла с ней рядом, наряженная как никогда прежде, и на всякий случай держала несколько перчаток. Мне не было дела до обрядов и церемоний. Будучи трехлетним ребенком, я интересовалась лишь тем, что сделают с малышкой. Мне сказали, что сначала её должны пронести сквозь огонь, затем окунуть в воду и наконец погрузить в землю, чтобы наречь именем и удостовериться, что она достойна его. Когда пламя разгорелось, и королева поднесла к нему дочь, я затаила дыхание, разрываясь между страхом и восторгом.
Но девочку всего лишь пару раз окутало дымом. Возможно, огонь слегка лизнул маленькую розовую ножку, однако принцесса ничуть не возмутилась. А я воскликнула:
— Но она же не прошла сквозь огонь!
Мама коснулась моего плеча.
— Тише, Фелисити! — строго сказала она вполголоса и больно щипнула меня.
Я сжала зубы и замолкла. В свои три года я прекрасно понимала, что будет, если я ее ослушаюсь. Молча я наблюдала, как королева едва окунула дочку в воду, как на ее спинку, не затрагивая ни головы, ни лица, насыпали меньше садовой лопатки земли. Маленькая принцесса казалась удивленной, но не заплакала, когда королева протянула её отцу. Вириль приподнял дочь на вытянутых руках, и дворянство Шести Герцогств склонилось перед наследницей Видящих. Когда отец опустил ее, Каушен раскричалась, и он вручил ее обратно королеве, а та — моей матери.
Я больше ничего не помню из событий того дня, кроме разговора нескольких герцогов:
— Принцесса слишком мало пробыла под водой, даже пузырьки воздуха на коже не полопались. Она не достойна своего имени.
Одна женщина кивнула.
— Я вас уверяю, Беарнс, у её родителей не хватит сил, чтобы воспитать ее должным образом.
Моя мать кормила меня до самого рождения принцессы Каушен Видящей. Она собиралась перестать кормить грудью, когда мне исполнилось два года, но узнав, что королева Кэйпэбл ждёт ребенка, продолжила кормить меня, чтобы сохранить молоко для королевского наследника. Моя бабушка была кормилицей королевы Кэйпэбл, которая дала клятву, что однажды её дочь также будет служить правящей семье. Нам повезло, что королева Кэйпэбл вышла замуж за короля Вириля. Она могла забыть обещание своей матери, но моя бабушка и её дочь не забыли… Уже много поколений женщины нашей семьи прекрасно удовлетворяли потребности королевских отпрысков. Мы не богаты и не принадлежим к высшему сословию, но множество знатных детей выросло на нашем молоке.
Пока мать вскармливала принцессу Каушен, я жила при дворе Баккипа и училась прислуживать. По началу мои обязанности были совсем простыми: найти теплые перчатки, принести чистый нагрудник, отправить корзинку грязных вещей в стирку. Но я взрослела и все больше превращалась в служанку принцессы, чем в помощницу своей матери. Именно я придерживала принцессу, когда она сделала свои первые шаги, я переводила для всех её лепет и помогала ей всем, чем может помочь старшая сестра младшей. Я отыскивала игрушки по ее просьбе и отдавала ей часть своего ужина, если она не наедалась. Моя мать частенько нашептывала мне:
— Служи ей во всем, ибо если ты принадлежишь ей, то и она будет тебе принадлежать. Тогда возможно твое существование будет проще, чем мое.
Таким образом, уже с ранних лет, я жертвовала своими интересами ради интересов принцессы. Я утешала ее, утихомиривала и баловала, как только могла. Она настаивала даже на том, чтобы именно я нарезала ей мясо и завязывала ботинки. Моя кровать располагалась рядом с кроватью матери в комнате по соседству со спальней принцессы. Когда она плохо спала, ей снились кошмары или нападала лихорадка, то я часто ложилась рядом с ней, и мое присутствие её успокаивало. Неприметная, я словно была ее частью, как маленькая зеленая куртка или ночная рубашка с белым кружевом.
Королева Кэйпэбл любила ее, но уделяла принцессе слишком мало внимания. Она обожала дочь в минуты нежности и спокойствия, но быстро отдавала ее моей матери, едва только Каушен пачкалась, начинала капризничать или плакать. Это целиком и полностью устраивало мою мать, и я не могла не замечать того, как это выгодно для нас, поэтому во всем подражала ее поведению с юной принцессой.
Каушен не была болезненной девочкой, но и не могла похвастаться отменным здоровьем. И, даже научившись есть самостоятельно, она ела очень плохо. Не отказывалась она только от грудного молока моей матери, и возможно поэтому её продолжали кормить грудью еще довольно долго. Но настоящей причиной все же было то, что ей вообще никогда ни в чем не отказывали. При первом же намеке на слезы все правила и запреты пересматривались, чтобы угодить ей. Принцессе исполнилось четыре года, когда она наконец перестала пить грудное молоко, но исключительно потому, что моя мать подхватила летнюю лихорадку, и молоко пропало. Более знатные дамы давно ждали возможности позаботиться о юной принцессе вместо нас, поэтому когда моя мать заболела, они быстро заняли наше место.
Мы вернулись в наш дом посреди каменистых полей, и все показалось мне странным. Я росла в Баккипе и едва его помнила. Отца и брата я тоже знала недостаточно хорошо, чтобы мне было с ними комфортно, а у них было слишком много дел на ферме, чтобы уделять мне внимание. Мама постаралась снова забеременеть, чтобы опять стать кормилицей. Это было её работой, и она хотела заниматься ею так долго, как только сможет.
Я не была не очень-то счастлива: наш дом казался тесным, а жизнь трудной и провинциальной по сравнению с роскошью Баккипа. На твердом полу не было ковров, никакие гобелены не мешали ветру продувать стены чердака, на котором я спала, насквозь. День тянулся за днем, а моя порция была меньше чем когда-либо. Однако, когда три дня спустя прибыл посланник, чтобы вернуть меня в Баккип, мне совсем не хотелось ехать с ним. Я была рада узнать, что принцесса Каушен скучает по мне, что ей не нужны новые партнерши для игр и что после моего отъезда она каждую ночь злилась и плакала. Она требовала, чтобы меня вернули, и сама королева послала за мной. Но за всю свою жизнь я почти никогда не покидала мать, и мне этого очень не хотелось.