Страница 56 из 99
Лечебница расположилась среди холмов, примерно в часе езды от города, в таком месте, где еще не знают о смоге. Длинное двухэтажное здание напоминало завод по производству электронных деталей. Я припарковал машину перед парадным входом и вошел в фойе. Пара модернистских скульптур ничуть не смягчала стерильно-больничную атмосферу.
За приемным столиком сидела скучающая светловолосая медсестра в белоснежной накрахмаленной форме. Назвав ей свою фамилию, я выразил желание увидеть доктора Меррилла. Она с трудом подавила зевок и подняла трубку. От нечего делать я подумал, произвел бы на нее впечатление небольшой щелчок по лбу.
— Доктор Меррилл согласен принять вас, — сообщила она, положив трубку. — Идите прямо по коридору, третья дверь налево.
— Его еще не поймали? — спросил я таинственным тоном.
— Кого? Доктора Меррилла? — От волнения у нее двух захватило.
— Суини, душителя, — пояснил я. — Он удрал прошлой ночью. Убил двух охранников, изнасиловал трех медсестер и выпрыгнул из окна. Странно, что доктор Меррилл не рассказал вам об этом.
— Тогда все было бы иначе, — отозвалась она. — Прямо по коридору, третья дверь налево. Если встретите невысоких людей с сачками для ловли бабочек, остерегайтесь их, мистер Холман.
— Весьма признателен.
Я дошел до третьей двери налево и постучал. Меня попросили войти, и я оказался в просторном, скудно меблированном кабинете. Высокие окна выходили на безукоризненно ухоженную лужайку, окаймленную столь же ухоженным кустарником.
На вид доктору Мерриллу было лет сорок. Этот высокий, атлетического сложения человек, в неброском темном костюме источал самоуверенность профессионала. Его черные волосы были слегка тронуты сединой на висках, большие карие глаза выражали понимание и сострадание. Он не понравился мне с первого взгляда.
— Мистер Холман! — проговорил он сочным баритоном. — Меня предупредила по телефону о вашем приходе Аманда Уэринг. — Доктор, крепко пожав мне руку, опустился в кресло. — Пожалуйста, садитесь.
— Спасибо. — Я расположился в кресле для посетителей.
— Кажется, вы — частный детектив? — Это прозвучало снисходительно.
— Верно. А вы, насколько я понимаю, не только лекарь, но и специалист по усушке черепов?
— Да, я отыскал в районе Амазонки давно потерянное племя, — подтвердил он, — и научился там этому искусству.
— А я дал рекламное объявление и получил по почте руководство для частных сыщиков. Все у меня идет как по маслу, не ладится только со снятием наручников. Больше всего это беспокоит мою маму, потому что неделю назад ее прищелкнули наручником к водопроводной трубе в подвальном помещении.
— Мне не составит труда засушить ее до таких размеров, что она легко, ногами вперед, проскочит через кольцо наручника, если вы пожелаете, — прихвастнул он.
— Не хотелось бы, чтобы маму поймала кошка, — возразил я.
— Не знаю, действительно ли Аманду кто-то преследует, или ей это только кажется, — внезапно проговорил доктор Меррилл. — Поэтому едва ли смогу оказать вам содействие.
— Все утверждают, что источник проблем Аманды — Дейл Форест, ее бывший муж. Вы согласны с этим? — осведомился я.
— Никогда ни с кем не соглашаюсь, — заявил он. — Это противно моей натуре.
— К тому же в ее жизни образовался шестимесячный провал: она почти ничего не помнит об этом периоде, — продолжал я. — За это время Аманда встречалась со многими мужчинами, но не желает и вспоминать о них.
— Да. — Доктор Меррилл глубокомысленно кивнул.
— Значит, если это не фантазии Аманды и кто-то действительно преследует ее, то, вероятнее всего, человек, встречавшийся с ней на протяжении тех шести месяцев. Нельзя исключить и Дейла Фореста.
— Да. — Он опять глубокомысленно кивнул.
— И не пытайтесь предъявить мне счет за это интервью, доктор, — дерзко предупредил я. — Не то мне придется нанести сюда еще один визит и врезать вам по башке.
— Если отыщете ее, — возразил доктор. — Я очень быстро усыхаю.
— Спасибо, доктор Меррилл. — Я поднялся.
— Подождите! — Он неожиданно ухмыльнулся и принял почти нормальный человеческий облик. — Ведь вы не дали мне и слова вставить, хотя сами не закрывали рта.
— Разве вы можете что-то добавить к сказанному мною?
— Возможно. Присядьте. — Его лицо опять стало серьезным.
— Слушаю вас, — молвил я, усевшись.
— Форест явно эгоманьяк, — начал он. — Не исключено, что у него разновидность паранойи. Аманда пользовалась гораздо большей известностью, чем Форест, и он сделал все, чтобы уничтожить ее карьеру. Форесту хотелось бы, чтобы Аманда пребывала в безвестности до конца своих дней. Впрочем, не знаю, это вне моей компетенции. Такие вещи сподручнее выяснять вам.
— А сами вы в это верите? — спросил я.
— При паранойе такое случается, но я в этом сомневаюсь.
— Так вы не считаете это ее фантазиями?
— Я бы не выпустил Аманду отсюда, если бы не считал ее способной вернуться к нормальной жизни, — объяснил он. — Нельзя утверждать, что душевные болезни полностью излечиваются. Поэтому я готов допустить, что у Аманды начался рецидив. Но почему так быстро? Это не вяжется с моим профессиональным опытом, однако и на старуху бывает проруха.
— Значит, вы сомневаетесь в этом?
— Очень сомневаюсь.
— Тогда мы снова возвращаемся к тому, что это связано с кем-то или с чем-то, случившимся за те шесть месяцев, — подытожил я.
— Мне так и не удалось глубоко проникнуть в ее сознание и выяснить, что произошло на самом деле, — отозвался доктор. — По вашим словам, Аманда припоминает мужчин — слишком многих мужчин — и неприятную обстановку, но даже это ей трудно вспомнить. Если и было что-то еще, то это глубоко запрятано в ее сознании, и ключа к этому мне не удалось найти.
— Неужели совсем ничего? — уныло спросил я. — Ни имени, ни места?
— Ничего. Однако причина в Форесте. Все, что произошло позже, лишь следствие этой причины.
— Весьма глубокомысленное замечание, — съязвил я, — настолько, что его смысл, черт возьми, не доходит до меня.
— Это прежде всего касается ее лечения, — терпеливо объяснил он. — Чтобы добиться успеха, мне пришлось хоть отчасти примирить Аманду с мыслью о том, что ее супружеская жизнь с Форестом была обречена на неудачу. Все, что произошло позже, не имеет особого значения, ибо это лишь реакция на ее неспособность противостоять Форесту. — Доктор Меррилл почесал щеку. — Во всяком случае, так представлялась мне ситуация в тот момент.
— Вы хотите сказать, что не способны помочь мне?
— Увы, едва ли. Что вы собираетесь предпринять?
— Попытаюсь что-нибудь разузнать о шести месяцах, предшествовавших появлению Аманды здесь. Вероятно, начну с Фореста, а потом двинусь вперед или назад.
— Я не знаком с ним, — задумчиво проговорил Меррилл. — Думаю, он балансирует на грани срыва. Если вы попытаетесь нажать на него, мне придется неотступно наблюдать за вами, Холман.
— Спасибо, доктор. Правда, помощи от вас я не получил, но полагаю, вы все же попытались оказать ее.
— Поделюсь с вами еще одной мыслью, чтобы ускорить ваше расследование. Аманда Уэринг — чрезвычайно сложная женщина. Она вполне способна придумать всю эту историю с незнакомыми людьми, по каким-то своим причинам преследующими ее.
— Вы и впрямь быстро сушите мозги. — Я поднялся. — Во всяком случае, мне кажется, что голова моя стала не больше горошины, хотя вы вовсе не намеревались гипнотизировать меня.
Я вышел в фойе. Светловолосая медсестра взглянула на меня с выражением скуки и зевнула. Безмолвие лечебницы вдруг начало угнетать меня, и я задумался о том, не содержат ли здесь всех пациентов в звуконепроницаемых камерах, обитых войлоком. При этой мысли я, ускорив шаг, направился к выходу.
День уже близился к вечеру, когда я добрался до Западного Лос-Анджелеса и припарковался возле видавшего виды двухквартирного дома, где жила Мариан Бирнс. Листья запыленного вечнозеленого дерева шелестели от слабого ветерка. В воздухе слегка пахло океаном. Я поднялся по наружным деревянным ступенькам, словно изъеденным временем, и позвонил. Через полминуты дверь отворилась на четыре дюйма предохранительной цепочки, но в образовавшейся щели я никого не увидел.