Страница 38 из 99
— Слушайте, а почему бы вам не убраться отсюда к чертовой матери? — рассвирепел Феррелл.
— Где можно найти Алека Джемисона? — задал я между тем свой очередной вопрос.
— Попробуйте съездить на Стрип, — ответил Феррелл. — Он держит там бар. Заведение называется «Счастливая Алиса». Там все девушки ходят либо с обнаженной грудью, либо без трусов, либо еще как-нибудь, и всех их зовут Алисами. — Он презрительно выпятил нижнюю губу. — Джемисон считает, что это чрезвычайно остроумно!
Я спустился вниз по лестнице и вышел на улицу, где была припаркована моя машина. На город опускались сумерки, и незабываемая, бурная встреча с Паулой напоминала о себе приятной усталостью. Я подумал, что было бы, пожалуй, здорово отправиться сейчас домой и завалиться в кровать с хорошей книжкой. К тому же до следующего постельного поединка с Паулой мне следовало бы отточить свои технические навыки по части секса, тем более что Сэнфорд наверняка снова станет глазеть на нас, расположившись по другую сторону зеркала. Уже от одной только этой мысли мне стало тошно.
В интерьере «Счастливой Алисы» было много хрома, плюша и кожзаменителя. Возможность самолично убедиться в этом представилась мне всего через каких-нибудь полчаса после того, как я вышел от Феррелла. Я присел на диванчик в уголке, и ко мне тут же направилась решительного вида блондинка. Глядя на нее, можно было подумать, что здесь проводилась «Неделя памяти Билла Коуди»[1]. Наряд ее состоял из ковбойской шляпы, прозрачной блузки и коротеньких замшевых шортиков, бахрома по нижнему краю которых едва прикрывала ее мясистые бедра. Высокие сапоги были сильно стоптанными, со сбитыми каблуками. И улыбка ее казалась нарочито небрежной.
— Привет, напарник! — прокаркала она. — Что будешь пить?
Я посмотрел сквозь ее прозрачную блузку и понял, что зря. Полное или частичное раздевание в общественных местах всегда является большой ошибкой, по-философски рассудил я. И еще ее груди казались какими-то беззащитными и одинокими, что ли. Дешевая философия для затрапезного бара.
— Во-первых, — начал я, — я хочу…
— С выпивкой проблем не будет, — лукаво сказала она. — А что же «во-вторых»?
— Я только что примчался из Техаса, — объявил я, — с нефтяной скважиной в одном кармане и с собственным ранчо в другом. Но ваш шикарный наряд, мэм, свел меня с ума, и я влюбился с первого взгляда. Да уж! Такого возбуждения я не испытывал с тех пор, как впервые в жизни увидел телку!
Она устало пожала плечами:
— Нам велено общаться с клиентами! Я что, виновата, что ли?
— Наверное, нет, — согласился я. — А хочу я бурбона со льдом, и еще мне надо поговорить с Алеком Джемисоном.
— С выпивкой проблем не будет. — Она по-дружески улыбнулась. — А вот со вторым могут возникнуть затруднения. Я могу лишь доложить ему.
— Меня зовут Рик Холман, — сказал я. — Передай ему, что я хочу поговорить с ним насчет той половины негатива, что ему оставили в залог.
— Чушь какая-то несусветная! — Она на мгновение задумалась, а потом махнула рукой: — Ладно, так и скажу.
— Спасибо, Алиса, — сказал я.
— Да пошел ты… — беззлобно ответила девица.
Прошло несколько минут, и вскоре она вернулась с моей порцией выпивки.
— Хозяин велел передать, что скоро выйдет, — объявила она. — Но выпивка все равно не за счет заведения.
— Так рассчитайся со мной! — согласился я.
Я успел прикончить больше половины содержимого своего стакана, прежде чем появился Джемисон. Он оказался невысоким, энергичным человеком в безупречном костюме. Блестящие черные волосы, карие глаза. У него была внешность прилежного бухгалтера, который во время годовой отчетной конференции неизменно садится позади своего босса и с ходу называет ему точные цифры, даже не заглядывая в разложенные на коленях бумаги. На мой взгляд, его можно было отнести к тому типу людей, непродолжительного общения с которыми оказывается зачастую вполне достаточно, чтобы потом люто возненавидеть их на всю жизнь.
— Я Джемисон, — отрывисто сказал он, присаживаясь рядом со мной на диванчик. — А вы, насколько я понимаю, Холман. Ваше имя ничего мне не говорит, а вот упоминание о половине негатива, очевидно, намекает на уровень вашей осведомленности. Так что же вам от меня нужно, мистер Холман?
Я рассказал ему про Лессинджера и о том, как кто-то разнес голову Майку Роулинсу, и он все внимательно выслушал от начала до конца.
— Боюсь, ничем не могу быть вам полезен, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее сожаление. — Начать хотя бы с того, что у меня не было никакого желания ссужать Тони Ферреллу деньги. Но так уж получилось, что мы были одно время очень дружны, и к тому же когда-то он оказал мне одну услугу. Сам Тони, похоже, ничуть не сомневался в том, что фильм будет закончен в самом ближайшем будущем, и я ему поверил. Разумеется, я побывал у Лессинджера и, естественно, потребовал выплатить причитающуюся мне долю от сделки с картиной, прежде чем я отдам негатив. А уж если быть до конца точным, — он самодовольно улыбнулся, — прежде чем я расстанусь с принадлежащей мне половиной негатива.
— С вашей половиной? — переспросил я. — А разве после возврата Ферреллом ссуды право собственности не возвращается к нему автоматически?
— Это была не просто ссуда, — вкрадчиво заметил он, — а сделка с условием. Я, мистер Холман, конечно же всегда рад помочь другу в беде, но, с другой стороны, благотворительность — не мой профиль. Единственной более или менее ценной вещью, находившейся в распоряжении Тони, когда он пришел ко мне просить денег, была его половина негатива. Поэтому я заплатил ему десять тысяч, оставляя за ним право в течение девяноста дней выкупить ее у меня обратно, но уже за одиннадцать тысяч долларов. Этот срок истекает в пятницу, и я сильно сомневаюсь, что Тони удастся раздобыть необходимую сумму в течение ближайших сорока восьми часов.
— Имея такого друга, как вы, ему и враги не нужны, — заметил я.
Он снова улыбнулся:
— Но ведь кое-какие права у него все-таки остаются. Если картина будет когда-нибудь завершена, то он станет ее продюсером и режиссером.
— Я так и понял, — сказал я. — Значит, если у кого-то вдруг возникнет желание закончить фильм, то ему будет необходимо заручиться вашим согласием, а также испросить разрешения у Джерри Сэнфорда, верно?
— Абсолютно, — подтвердил он.
— А Лессинджер тут как бы и ни при чем.
— Лессинджер — первостатейный ловкач и прощелыга, — мягко заметил Джемисон. — И теперь он изо всех сил старается влезть в дело, на котором, как ему кажется, можно неплохо наварить. Только и всего.
— Тогда зачем кому-то его убивать?
Джемисон недоуменно пожал плечами:
— Понятия не имею. По-моему, это не имеет никакого отношения к фильму с Айрис Меривейл. Вероятно, тот, кто пытается его убить, руководствуется какими-то своими причинами. Тем более, что в этом городе недоброжелателей у Лессинджера более чем достаточно.
— Или, возможно, Майк Роулинс раскопал некий компромат на кого-то из тех, кто имеет самое непосредственное отношение к сделке с фильмом, и был убит прежде, чем смог передать его Лессинджеру, — предположил я.
— Что ж, очень даже может быть, — согласился он.
— Но отношение к сделке имеют лишь трое, — уточнил я. — Феррелл, Сэнфорд и вы.
— Значит, на меня падает тридцать три целых и одна треть процента подозрений. — Он снова улыбнулся и покачал головой. — Здесь вам, мистер Холман, уже давно не Город Ангелов, да и сам я, конечно, далеко не святой. Но все же не думаю, чтобы за всю свою жизнь я сотворил нечто такое, что нужно было бы скрывать любой ценой и даже пойти на убийство.
— Как знать… — Я любезно улыбнулся в ответ. — Возможно, и мне удастся что-нибудь раскопать.
— Как вам будет угодно, — ответил он. — Ко мне еще есть вопросы, мистер Холман?
— Пожалуй, нет, — сказал я.
Он щелкнул пальцами, и к столику поспешно подошла моя Алиса.
1
Коуди Уильям (Баффало Билл) (1846–1917) — знаменитый американский следопыт и охотник на бизонов, организатор шоу «Дикий Запад».