Страница 24 из 99
Ее глаза сердито сверкнули.
— Рик Холман! Неужели вы думаете, что я…
— В этом у меня нет ни малейшего сомнения, — улыбнулся я. — Саркастический блеск в ваших бирюзовых глазах предсказал мне вашу судьбу, дорогая.
— А я так хотела, дурочка, чтобы вы были первым!
— В вашу брачную ночь, милая Соня, прикажите мужу выслать в мой адрес ящик шампанского! Не забудете?
Глава 11
Двухэтажный особняк по-прежнему располагался на утесе в пригороде Палисейдс. Я остановил машину в двадцати ярдах от дома и направился к парадному входу. Сапфировым ночным небом занялся новый и, похоже, скуповатый спонсор. Он расположил ущербную луну где-то над Сан-Бернардино.
Я позвонил, приготовившись терпеливо слушать перезвон колокольчиков в доме. Мне как раз хватило времени закурить, прежде чем открылась дверь.
В дверном проеме стояла рыжеволосая красотка, вопрошающе глядя на меня сияющими фиалковыми глазами.
— Привет, Максин, дорогая.
— О, Рик, дорогой! — Она слегка выпятила нижнюю губку. — Что ты там сотворил с моим бедным Чарли?
— Туда ему и дорога. — Я не считал нужным осторожничать. — Согласись, он совсем свихнулся. Не думаю, чтобы ты серьезно сожалела о нем, Максин, дорогая.
— Значит, уже никто не будет мне говорить «О, дитя мое!»? — Она продолжала делать вид, что дуется.
Я перевел взгляд с ее лица и произвел полную инспекцию до самых ног. На ней было белое платье без бретелек, которое поражало своей простотой и изяществом. Было ясно, что оно сделано рукой настоящего мастера.
— Ну вот, теперь я вижу, что ты совсем не изменилась, милая Максин, — одобрил я. — И общий вид, и каждая деталь в отдельности — все, как всегда, выглядит потрясающе.
— Так ты ничего и не заметил, Рик, дорогой! — В ее голосе звучал упрек, а выражение лица стало еще более капризным.
— Как я мог не заметить новое платье от Джиоджиоло? — возразил я, улыбаясь. — Ты, наверное, шутишь, Максин? Разве не ты говорила, что он шьет только для трех женщин во всем мире?
Она счастливо рассмеялась и тепло поцеловала меня в губы:
— Ужасно рада видеть тебя, Рик! Ты уже две недели, как вернулся, и только сейчас объявился!
— Масса дел, — ответил я уклончиво. — Может быть, пригласишь в дом?
— Извини, конечно, заходи. Лестер в гостиной.
Грациозно повернувшись, она пошла впереди меня.
Позволив ей сделать шага три, я схватил ее за руку. Она вопросительно оглянулась.
Я указал рукой на дверь:
— Кажется, здесь кладовка?
— Откуда мне знать, Рик, дорогой?
— Давай посмотрим. — Я потащил ее за собой. — Да! Так и есть, кладовка, и к тому же пустая.
— Рик, что ты, рехнулся? Или на тебя подействовало калифорнийское солнце?
Я крепко взял ее за руку и притянул к себе:
— Максин, солнышко, ты доверяешь мне?
— На диване нет, а здесь, пожалуй, да.
— Тогда без расспросов делай то, что я тебе скажу, каким бы глупым это ни казалось!
Улыбка исчезла с ее лица, когда она увидела, что я говорю серьезно.
— Как скажешь, — согласилась она.
— Спрячься в кладовке и не выходи, пока я не позову. И сиди там тихо, как мышка, обещаешь?
Выразительно пожав плечами и едва не крутнув пальцем у виска, она послушно юркнула в кладовку. Прикрыв за ней дверь так, что осталась маленькая щелка, я вошел в гостиную.
— Рик! Мой мальчик! — Лежа на диване, Лестер приветливо помахал одной рукой, другой придерживая бокал на своем заметном животике. — Слава победителю! Ты отлично справился с заданием. Ни одна, даже самая захудалая газетенка не упомянула имя Максин! Садись и налей себе что-нибудь!
— Спасибо, Лестер. — Я прошел к бару и приготовил себе коктейль.
— Ты получил мой чек?
— И уже перевел деньги на свой счет, — признался я.
— И правильно сделал. — Он беззаботно рассмеялся. — Ты даже не представляешь, как много чеков превращается в ничто прямо на глазах.
С бокалом в руке я направился к чему-то среднему между авангардистской скульптурой и креслом в современном стиле.
— Лестер, это объект для восхищения или на него можно сесть? — поинтересовался я.
Прищурившись, он секунд десять присматривался, потом пожал плечами:
— Черт, никак не могу вспомнить. Садись лучше вон на тот, в углу. Я опрашивал людей, который сидели на нем примерно месяц назад, и ни один не пожаловался на неблагоприятные последствия.
Я осторожно сел на гигантскую копию детского стульчика.
— А куда подевалась крошка Максин? — лениво спросил он.
— Должна быть где-то здесь, — небрежно ответил я.
— Моя крошка Максин заполнила собой весь дом, — сказал он довольным тоном. — Послушай! Ты помнишь Боба Смита из города Ном на Аляске?
— Как же не помнить, — улыбнулся я. — Это было в ту ночь, когда на тебя накатил исследовательский зуд.
— Через несколько дней он сам позвонил мне в четыре часа утра!
— Здорово! — обрадовался я. — Теперь у тебя завелся новый друг на Аляске?
— Пожалуй, нет, — ответил он с сомнением. — Он только спросил: «Ну, как ты себя чувствуешь, когда тебя будят в четыре часа утра, пьяная свинья?» И тут же повесил трубку.
— В следующий раз тебе надо попробовать город Пасадина, — предложил я.
— Рик, мой мальчик! — Он кивнул на свой бокал, стоявший на животе. — Будь лапочкой, положи в него пару кубиков и плесни бурбона. А потом расскажи о Чарли Хатчинсе и остальных. Я хочу знать все подробности. Пожалуйста, не пропускай ничего!
Я выполнил его просьбу и опустился на что-то несуразное, лишь отдаленно напоминающее кресло.
— Все было довольно неприглядно, малыш, — сказал я. — Ты в самом деле хочешь знать все подробности? Они не совсем подходят для солнечной Калифорнии, где все так мило и приятно!
Он раззадорился:
— Я рискну! Рассказывай! Я уже весь дрожу от предвкушения, а ты не сказал еще ни слова!
— Ну, раз уж ты выкручиваешь мне руки… — Я согласно кивнул. — Кажется, ты знаешь большинство действующих лиц? Джо Фрайберг, Бабе Дюан, Чарли Хатчинс…
— Пат Уэлс и Ирвинг Хойт! — нетерпеливо вмешался он. — Если встретится незнакомое имя, я скажу.
— Что ж, будь по-твоему, — согласился я. — Между Хойтом и Чарли Хатчинсом была старая вражда, которая началась еще на заре цивилизации и продолжалась до тех пор, пока они не состарились и у них не наступило размягчение мозгов. Последнюю крупную победу одержал Чарли: подослал Ирву крупную блондинку — в его вкусе, накапал об этом Бабе, которая вошла в неподходящий момент, затем тут же вышла и подала на развод.
— Рик, мой мальчик, — перебил он. — Ты знаешь, я не критикан. Скажи мне честно, разве я критикан? Но все это я уже читал в газетах. Я хочу знать неизвестные детали! Что-то вроде: «Как я блестяще размотал это дело, получив в награду репутацию первоклассного детектива и жену босса в один прекрасный летний вечер». Примерно так.
— Лестер, малыш, — ответил я устало. — Я терпелив, ты знаешь, насколько я терпелив! Но и мое терпение уже на исходе. Так что больше не перебивай меня, пока я не задам тебе вопрос, или в крайнем случае подними руку и молча жди, а я разрешу тебе говорить, понял?
— Хорошо, обещаю пять минут сравнительного молчания, — согласился он.
— Ты хочешь знать, как все было на самом деле? — Я выдержал многозначительную паузу. — С самого начала все прекрасно понимали ситуацию, кроме меня. Как только я сошел с поезда в Нью-Блейдене, меня схватили, отвезли в особняк Ирва Хойта и устроили прием под лозунгом «Калифорнийцы, убирайтесь домой!». Не успел я покинуть Максин в «Парк Рояле», как в тот же вечер Чарли заказал мне номер в отеле и послал телеграмму Джо Фрайбергу, что я приезжаю. И так далее. Мне казалось, что я сражаюсь в одиночку против всех, — согласись, очень неприятное чувство. Тут я узнал, что все три покушения на жизнь Бабе оказались вполне реальными, и это еще больше испортило мне настроение.
— Где-то за сценой чувствовалась направляющая железная рука «серого кардинала»? — меланхолично произнес Лестер.