Страница 35 из 50
Гарри и Тайрону отчаянно хотелось купить все десять, но у них было только семьсот долларов на двоих.
Они думали о том, что можно украсть и продать, но ничего, что могло бы помочь им достать несколько сотен, в голову не приходило. И Гарри вспомнил про психиатра Мэрион. Арнольд, что ли? Ага. Да я не видела его уже несколько месяцев. Ну и что? Он же до сих пор звонит, не так ли? Да, но я не знаю… Слушай, скажи ему, что мы вернем деньги на следующий день. Ровно столько у нас уйдет на то, чтобы отбить все обратно. Мэрион нахмурилась, она выглядела расстроенной и обеспокоенной. В голосе Гарри зазвучало отчаяние. Слушай, если мы возьмем сейчас, то мы все быстро скинем и снова будем в деле. Скорее всего, новости означают, что паника закончилась и в городе снова будет перец, и, значит, нам не придется больше шакалить на улицах. Если бы ты только знала, милая, как мне это надоело. Знаю, Гарри, знаю. Мне самой это не нравится. Тогда в чем проблема? Не знаю, я – Слушай, предложи ему поучаствовать в деле за пять сотен. Да зачем это ему? У него полно денег. В глазах Мэрион появилось умоляющее выражение: мне бы очень хотелось достать деньги как-то по-другому. Да мне наплевать, каким образом мы их достанем. Если у тебя есть другие соображения, давай, делись, а вот у меня нет никаких идей, а деньги пипец как нужны. Достать деньги не проблема, Гарри, – Тогда в чем фигня-то? Мэрион умоляюще посмотрела ему в глаза: просто я знаю, чего мне будет стоить достать их. То, что она имела в виду, было ясно как день, но нужда заставила Гарри закрыть глаза на очевидное, не позволяя правде проникнуть в его сознание и как-то повлиять на неизбежное решение. Он просто пожал плечами: ты с ним справишься, не переживай. Мэрион смотрела на него долгие секунды, надеясь, что что-нибудь поможет внезапно изменить его слова и ситуацию в целом в лучшую сторону, что с потолка появится deus ex machina, и дилемма немедленно разрешится. Или ты берешь деньги у психа, или у нас не будет перца. Всё просто. Желание Мэрион сбылось. Дилемма разрешилась. Она кивнула и позвонила в офис Арнольда.
По ее просьбе они встретились в маленьком тихом ресторане, с дымчатым, интимным освещением. Она приехала туда на пятнадцать минут позже назначенного времени, чтобы ей точно не пришлось сидеть и ждать его, чувствуя себя слишком заметной. Ее макияж скрывал цвет лица, но измученный взгляд спрятать было невозможно даже при таком слабом освещении. Ты в порядке? С тобой что-то случилось? Нет, нет, просто у меня грипп, кажется, уже целую вечность продолжается. Никак не могу от него избавиться. Вроде проходит на несколько дней, а потом снова возвращается. У тебя, наверное, был стресс? Знаешь, эмоциональное напряжение может усиливать вирусные инфекции. Мэрион почувствовала, как внутри нее все сжалось, и она, изо всех сил стараясь контролировать свои мышцы, вымученно улыбнулась: нет, с чего ты взял. Просто было много дел. Много работала последнее время. Что ж, отлично, я рад, что у тебя продуктивный период. Мэрион старалась, чтобы с ее лица не сходила улыбка, пока она ковыряла вилкой еду и пила вино. Арнольд несколько раз указал ей на отсутствие аппетита и выразил удивление, что она совсем не рада вину: это же одно из твоих любимых. Я знаю, – кивнула она, вымученно улыбаясь. Потом, протянув руку, коснулась его руки: это все чертов грипп, или как его там, отбил мне аппетит. Он улыбнулся и накрыл ее руку своей: знаешь, по правде говоря, я был очень удивлен, когда ты позвонила. У тебя что-то случилось? Мэрион невероятным усилием воли сдержала порыв ткнуть ему в лицо горящей свечой, но вместо этого улыбнулась еще шире: нет, а почему ты спросил? Обычно дело именно в этом, когда вдруг звонит человек, который не проявлялся долгое время и несколько месяцев подряд отклонял приглашения поужинать или пообедать вместе. Мэрион глотнула вина, налила себе еще: нет, все нормально, просто мне нужна небольшая услуга. Он откинулся на стуле и понимающе улыбнулся. Внутри Мэрион все кричало: ты, козел самодовольный, – но вместо этого она слегка наклонила голову и взглянула на него, полуприкрыв глаза: мне нужно занять у тебя триста долларов. Могу я спросить зачем? Это личное, Мэрион постаралась, чтобы в ее улыбке было как можно больше теплоты, но не особо беспокоясь о том, что он о ней думал. Лишь бы только не отказал ей. Он пристально посмотрел на нее, потом пожал плечами. Конечно, ерунда. Мэрион с облегчением вздохнула. Однако мне придется дать тебе эти деньги наличными, понимаешь? Она кивнула: меня устроит, – и улыбнулась ему на этот раз с искренней теплотой; и к ней вдруг вернулся аппетит, и она стала наслаждаться вкусом вина, испытывая чувство благодарности к Гарри за то, что он смог достать героин отличного качества и что ей не пришлось пройти через это без кайфа. Она постоянно напоминала себе, что этот ужин с Арнольдом ничем не отличается от тех, что были у них прежде. Все как всегда. Скажи, а это имеет какое-нибудь отношение к парню, с которым ты живешь? Мэрион едва справилась с жаркой волной страха, продолжая улыбаться: нет. Он улыбнулся и, наклонившись к ней, погладил ее по руке. Неважно. Мне просто было любопытно. Какой он? Мэрион позволила своему телу расслабиться, чтобы наркотик свободно циркулировал в ее организме и согревал ее изнутри, наполняя чувством удовлетворенности. Он хороший. Просто чудесный. Мэрион допила вино, Арнольд подождал, пока официант снова наполнит бокал, и снова наклонился к ней. Он очень красивый и чувствительный… и поэтичный. Ты говоришь так, словно влюблена в него. Лицо Мэрион смягчилось еще больше: так и есть. А он в тебя? Ну да. И я нужна ему. Арнольд кивнул, и они улыбнулись друг другу. Я помогаю ему стремиться вверх. У нас большие планы.
После ужина они поехали в маленькую квартирку Арнольда, которую он снимал в городе. Мэрион сидела среди давно знакомой ей обстановки и пыталась расслабиться и прогнать прочь чувство опасности, однако ей хотелось заорать каждый раз, когда Арнольд начинал говорить. Тем не менее она продолжала смотреть на него и улыбалась, пытаясь вспомнить, как она вела себя и что говорила в прошлые свои визиты сюда, к нему, но ничего не приходило на ум, кроме желания закричать ему в лицо. Она продолжала ерзать в кресле, пытаясь усесться поудобнее, найдя знакомое положение, вспоминая, смотрела ли она на полку с книгами или на картину, висящую над диваном. И как она держала сигарету? При этом сигарета внезапно стала казаться слишком большой и неудобной, и когда Мэрион стряхнула пепел, постучав по ней пальцем, она безуспешно пыталась вспомнить, как делала это раньше. Она вдруг села прямо, вытянула шею, ноги, одернула юбку на коленях, поморгала глазами и почувствовала, что краснеет, подумав, не оценивает ли Арнольд ее поведение. Она хотела снова ощутить знакомое чувство комфорта, но у нее ничего не вышло. Все было каким-то странным. Она пыталась прогнать или, по крайней мере, заглушить это неприятное ощущение, говоря себе, что ничего не изменилось, что все так же, как в прошлый раз, но у нее опять ничего не вышло. Она слышала голос Арнольда поверх музыки и чувствовала, как разглаживаются ее лицевые мышцы, слышала свой голос, отвечающий на его вопросы, однако каким-то странным образом она словно смотрела на все со стороны, никоим образом не участвуя в происходящем. Она словно ждала чего-то, возможно, звонка Гарри, который скажет ей, что он нашел деньги и она может поехать домой: у меня есть кайф, – но Гарри не мог знать этого номера, как и того, что она здесь. Он думал, что они на каком-нибудь концерте или что-то вроде того. Он понятия не имел, что она здесь и ждет, когда они с Арнольдом пойдут в постель. Он не знал. Если бы он знал, то он бы не – Она отчаянно пыталась придумать концовку этому предложению, однако внутренний голос издевался над ней, и правда проникала сквозь каждый дюйм ее существа… она знала, и Гарри тоже знал. Они любили друг друга, но они оба знали, что она должна будет переспать с Арнольдом…
Мэрион села на край кровати спиной к Арнольду, отчаянно пытаясь сориентироваться. Ее ощущение отчужденности только усилилось – все как всегда, все как всегда – и она, моргая, стала озираться по сторонам, голос Арнольда гулом отзывался у нее в голове. Она посмотрела вниз, зная, что сейчас ей придется скинуть одежду на пол. Свет от лампы на прикроватной тумбочке был таким слабым, что она едва видела стену перед собой, но он раздражал ее, и она попросила Арнольда выключить свет совсем. Он нахмурился: почему ты хочешь, чтобы я его выключил? Раньше ты никогда не просила. Она проглотила крик, едва не расплакавшись. Она старалась, чтобы ее голос звучал нормально, как обычно, но не смогла скрыть раздражения: я так хочу. Пожалуйста, Арнольд. Пожав плечами, он выключил свет. Она почти расслабилась в наступившей темноте, быстро разделась и, скрестив руки на груди, скользнула под одеяло – все как всегда, все как всегда, – и простыни показались ей липкими.