Жестокая жара

— Хочешь услышать самое главное?

— Почему бы и нет? Можно начать и с этого. — Никки вытащила блокнот, тонкий журналистский блокнот на спирали, легко помещавшийся в кармане пиджака.

— Труп неизвестной женщины. Никаких документов, ни сумки, ни бумажника, ни драгоценностей. Возраст — шестьдесят с небольшим.

— Причина смерти? — спросила Хит.

Лорен Пэрри оторвала взгляд от планшета и посмотрела на подругу.

— Надо же, я так и знала, что ты спросишь именно об этом. — Она заглянула в чемодан и продолжила: — Пока могу сказать только очень приблизительно.

Никки отозвалась:

— Надо же, я так и знала, что ты ответишь именно это.

Судмедэксперт вновь улыбнулась, и из ноздрей ее вылетели тонкие струйки пара.

— Забирайся сюда, сама увидишь, с чем мне приходится иметь дело.

Поднимаясь с тротуара в фургон по пандусу из гофрированного железа, детектив Хит надела резиновые перчатки. Оказавшись внутри, она взглянула на чемодан и, увидев, что в нем находится, содрогнулась. Хит предпочитала думать, что все дело в резкой смене температуры — январский мороз после теплого апрельского утра.

Лорен поднялась, чтобы Никки смогла протиснуться мимо нее и лучше рассмотреть труп.

— Я поняла, что ты имела в виду, — пробормотала Хит.

Тело женщины совершенно замерзло. Ее лицо покрывали ледяные кристаллы, подобные тем, что поблескивали на коробках с говяжьим фаршем, куриным филе и рыбными палочками. Труп в светло-сером брючном костюме был согнут пополам и засунут в чемодан; сейчас он лежал на боку. Лорен указала колпачком от ручки на замерзшее кровавое пятно на спине убитой.

— Очевидно, оно может подсказать нам причину смерти. Глубокая колотая рана в районе грудной клетки, нанесена сбоку. Судя по количеству крови, нож попал между ребрами и вошел в сердце.

Хит испытала неприятное чувство, которое охватывало ее всякий раз при виде подобных ран. Однако она промолчала, лишь кивнула и скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь, возникшую, без сомнения, просто от холода.

— Поскольку тело буквально окаменело, я не могу дать обычного предварительного заключения. Я даже не могу разогнуть руки и ноги, чтобы поискать другие раны, следы травм, борьбы, цианоз и так далее. Конечно, все это я сделаю, но позже.

Не отрывая глаз от раны, Никки сказала:

— Думаю, даже время смерти определить будет не так-то просто.

— О, это верно, но ты не волнуйся. Мы все-таки сможем установить его достаточно точно, когда отвезем ее на Тридцатую улицу и я над ней поработаю, — заверила судмедэксперт. И добавила: — Если, конечно, там меня не ждет куча других трупов. Землетрясение, сама понимаешь, мало ли что…

— Если верить новостям, большинство пострадавших отделались легкими травмами.

— Отлично. — Лорен пристально посмотрела на Никки. — С тобой все в порядке?

— Все нормально. Просто зря я сегодня не надела свитер.

— А по-моему, не холодно. Но, с другой стороны, я привыкла к минусовым температурам на работе… — Патологоанатом сняла колпачок с ручки. — Давай я отойду и сделаю несколько заметок, пока ты тут все осмотришь.

Пэрри и Хит часто работали вместе и прекрасно знали методы друг друга. К примеру, Лорен помнила, что Никки, прибыв на место преступления, обязательно изучала его во всех подробностях — она называла это «осмотр глазами новичка». Хит считала, что даже у самого прекрасного детектива, многие годы прослужившего в полиции, в конце концов замыливается глаз — вместо того чтобы помогать, опыт мешает, притупляет наблюдательность. Если спросить рабочего с нефтеперерабатывающего завода, как он терпит вонь, он ответит: «Какую вонь?» Но детектив Хит старалась не забывать, что чувствовала в самом начале карьеры, оказываясь на месте убийства. Как осматривала все, как искала новые улики. Она знала, что любой предмет, любая деталь могут иметь решающее значение. Нельзя упускать ни одной мелочи. Точно так же, как воспоминание об убийстве матери заставляло ее всякий раз искренне сочувствовать жертве, вера в свежий взгляд не позволяла превратить осмотр места преступления в рутину. Хит часто напоминала своим детективам о том, что самое важное на месте преступления — смотреть в оба и замечать все, что только можно.

Детектив Хит поняла, что убийство, скорее всего, было совершено не в этой машине. Обойдя тесное пространство между коробками и посветив лучом фонарика на пол и стенки фургона, она не заметила пятен крови. Никки знала, что после того, как тело увезут, криминалисты вытащат все коробки и проведут более тщательный осмотр. Но уже сейчас она была уверена, что чемодан поместили в грузовик с телом убитой ранее женщины. Соотнесение времени смерти со временем погрузки и разгрузки машины поможет подтвердить это предположение. Никки перешла к жертве.

Возраст, названный Пэрри, показался ей верным. У убитой была короткая стрижка, какие обычно носят немолодые деловые женщины. Светлые волосы с мелированными карамельными прядями, седина у корней. Это указывало на две вещи. Во-первых, женщина была достаточно обеспеченной и могла ходить к хорошему, дорогому парикмахеру. Во-вторых, несмотря на внимание к внешности, в парикмахерской она не была уже давно. «Почему она не покрасила волосы вовремя?» — записала Никки в блокноте. Одежда тоже говорила о хорошем вкусе. Женщина была миниатюрной, одевалась не у портнихи, а в магазине, однако магазин этот явно был весьма дорогим: блузка из весенней коллекции, серый костюм из легкой шерстяной ткани. Хит решила, что он не безумно дорогой, но очень качественный. Такую одежду носят не те дамы, что обедают в ресторанах, а женщины, посещающие бизнес-ланчи. Присев на корточки, Никки осмотрела руку погибшей. Ее частично закрывал подбородок, однако и увиденное сказало детективу многое. Рука была натренированной, хотя и не мускулистой; тяжелый труд ее не изуродовал. Тонкие пальцы, сильные, как у игроков в теннис и завсегдатаев фитнес-клубов. Небольшой шрам на запястье, полученный довольно давно, может, лет десять назад. Никки поднялась и еще раз посмотрела на тело. Эта женщина могла быть бегуньей или велосипедисткой. Хит сделала пометку показать фото убитой в фитнес-клубах, Нью-Йоркской ассоциации бегунов и в велосипедных магазинах. Присев на корточки, Хит осмотрела темно-коричневое грязное пятно на колене жертвы — возможно, оно было оставлено в последние минуты жизни женщины. Записав это, Никки наклонилась, чтобы взглянуть поближе на рану, и окончательно убедилась в том, что женщина была убита еще до того, как ее тело попало в фургон. Замерзшая кровь образовала обширное пятно, словно несчастная истекала кровью, лежа лицом вниз. Размеры пятна на пиджаке говорили о том, что крови было довольно много, но на атласной подкладке чемодана почти не осталось следов, только небольшая бурая отметина на крышке. Никки посветила фонариком на то место, где спина жертвы касалась петли чемодана, и заметила лишь незначительный кровавый след, но никакой лужи. Опять же, более детальный осмотр был возможен лишь после того, как тело извлекут из кофра. Но Хит не сомневалась, что женщина попала в фургон уже мертвой.

Следовало также изучить чемодан снаружи в поисках крови, собравшейся около петель или в швах. Стараясь не прикасаться к крышке, Никки опустилась на колени, уперлась ладонью в стенку фургона, опустила голову, почти касаясь лбом пола, и медленно посветила фонариком на дно чемодана, справа налево.

И когда луч света упал на левый угол, Никки ахнула. Перед глазами все поплыло, голова закружилась. Фонарь выскользнул из рук, и детектив повалилась на пол.

— Никки, что с тобой? — воскликнула Лорен.

Хит ничего не видела, лишь почувствовала прикосновение чьих-то рук — это Лорен Пэрри приподняла ее голову с пола. Двое врачей из скорой бросились к фургону, но Никки уже пришла в себя, села и махнула рукой, показывая, что помощь не нужна.

— Нет-нет, ничего страшного. Все нормально.

Лорен присела рядом и взглянула ей в глаза.

— Все в порядке, — повторила Хит.