Призраки зла

— И Тед принял это? — поинтересовался Малтрэверс.

— В конце концов, но он очень настаивал на своем. Как-то Кэролин пришла ко мне после того, как они из-за этого поссорились. Она сказала, что Тед не понимает, что она не очень-то волнуется из-за того, женится он на Дафне или нет.

— Он так и не перестал настаивать на разводе?

— Не знаю, по-моему, перестал, — ответила Люэлла. — У него не было выбора. Кроме того вечера, Кэролин никогда не затрагивала этой темы. Даже не знаю, почему он сначала так уперся.

Малтрэверс задумался, отчего лицо у него вытянулось. — Может быть, он хочет сделать из Дафны честную женщину, что в наше время может рассматриваться как новация. Ее отец вряд ли страдает пережитками викторианской эпохи, и перспектива быть изгнанной из дома и лишенной наследства, за то, что она живет во грехе, ей не грозит, не так ли?

— Ее родители умерли, — сказала Люэлла. — Кэролин слышала об этом от Теда. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда Дафне было четырнадцать лет. Подробностей я не помню, но она, кажется, жила с родственниками в Дорсете, окончила университет, а потом переехала в Лондон.

— Тогда я не вижу никакой срочности в том, чтобы она стала следующей миссис Оуэн, — заключил Малтрэверс. — Жаль. Иначе у Теда была бы причина ее убить.

Люэлла тонко улыбнулась. — Прежде, чем что-нибудь сделать, Тед задает себе два вопроса: каков фактор риска и что я с этого буду иметь? Если ответ обнадеживающий, он может рискнуть. Но убить Кэролин? Только потому, что она не дает развод? Ни в коем случае.

— Это было не серьезное предположение, — признал Малтрэверс. — Но раз уж мы ведем мозговую атаку, какие можно еще выдвинуть версии?… Может быть, обиженный любовник… или ревнивая жена?

— Ничего такого не было, — заверила Люэлла. — Кэролин в свое время поваляла дурака достаточно и была слишком умна, чтобы приняться за то же снова. У нее было издательство, она немного занималась благотворительной деятельностью — при церкви, у нее были друзья. Она была в той стадии, когда охотнее ложишься в постель с хорошей книжкой.

— Тогда взглянем правде в глаза, Люэлла, — сказал Малтрэверс. — Вы не можете представить себе кого-нибудь, заинтересованного в смерти Кэролин. А если бы я случайно не узнал о вас и мы бы не поговорили о Барри Кершоу как раз перед ее смертью, вам бы пришло в голову то же самое?

Люэлла вздохнула, соглашаясь с ним. — Пожалуй, нет. Спасибо, что побеседовали со мной. Просто я так долго знала Кэролин, и она была так мне дорога… — Она заморгала и отвернулась, при этом голос ее задрожал. Тэсс поднялась и обняла ее за плечи.

— Это совсем на вас не похоже. Где та леди, которая до смерти пугает каждого, кто войдет в «Силлабаб»?

— Вы тоже купились на этот трюк? — изумилась Люэлла. — Это профессиональный прием, который привлекает покупателей. Она подняла на Тэсс покрасневшие глаза. — Я совсем другая — плачу из-за каждого дурацкого пустяка.

— Никогда бы не подумала, — сказала Тэсс. — Не берите в голову. Вам надо выплакаться. У меня все готово. Можно садиться ужинать, как только захотите.

— Малтрэверс вышел в гостиную — во-первых, чтобы на минуту оставить дам одних, во-вторых, потому, что чувствовал сильное беспокойство, сознавая, в какой степени на него подействовало настроение Люэллы. Он почувствовал, что был привязан к Кэролин больше, чем ожидал. Может быть, Люэлла была права, предполагая, что ее убили. У нее не было никаких разумных доводов, ничего, на чем можно бы построить подозрения. Незадолго до этого они разговаривали о Барри Кершоу, но, безусловно, это было совпадение, и… На столе у него лежал магнитофон, с записью его интервью с Дженни Хилтон. Она солгала, что не знала Барри Кершоу, по неизвестным причинам. Какие тайны двадцатилетней давности заслоняла ее ложь? В какой степени Кэролин была замешана в эту историю? Она наверняка не покончила с собой, следовательно… Это действительно был несчастный случай? Потому что если нет, то…

— Я стал из-за вас думать… — начал он, когда они садились за стол. — Когда сегодня утром я спросил Дженни Хилтон о Барри Кершоу, она немедленно сказала, что не помнит его. Что вы на это скажете?

— Не помнит? Это… смешно. Это просто глупо. С тем же успехом она может забыть, как ее зовут. Вы пытались прижать ее к стенке?

— Нет, именно потому, что дна поступила глупо. Я хотел все обдумать.

— И к какому выводу вы пришли?

— Пока ни к какому. Единственно, в чем я убежден, она почти наверняка поняла, что я знаю, что она лжет. Не знаю, насколько это важно, но теперь, когда Кэролин нет в живых… — Он в недоумении пожал плечами.

— Вы упрекнули меня в потере здравого смысла, — напомнила ему Люэлла.

— Это, должно быть, заразно. Давайте скажем себе, что не помешает попытаться разобраться в происшедшем. Я должен сдать материал о Дженни Хилтон через несколько дней. Я разыщу репортера отдела криминальной хроники и попытаюсь вытянуть из него дополнительную информацию о мнении полиции по этому делу.

— Значит, вы тоже думаете, что тут что-то может быть не так?

— Понятия не имею. Но если что-нибудь обнаружится, мы встретимся с вами снова. Мы с Кэролин не были друзьями, но нам всегда было приятно встречаться с ней. Мне не нравится, что кто-то мог ее убить. Это почти невероятно. Но Дженни Хилтон солгала мне о Барри Кершоу, и пока я не узнаю, почему, вопрос для меня остается открытым.

— Спасибо, — улыбнулась ему Люэлла. — Приятно, когда от тебя не отмахиваются, как от сумасшедшей. Кстати, как себя чувствует Дженни? Если не считать ее памяти?

— Очень хорошо, и поговорить с ней — одно удовольствие.

— Рассажи Люэлле историю своей юности, — ехидно предложила Тэсс. — Она знала Дженни Хилтон, когда ты довольствовался только фантазиями.

Малтрэверс засмеялся над недоумением Люэллы. — Это достаточно трудно, но хорошо… Когда мне было лет семнадцать…

Когда Рассел позвонил из Эксетера, она уже выпила свое первое за этот день виски и настроение у нее стало получше, она даже пошутила, что пытается почувствовать тот вкус к алкоголю, который испытывала в шестидесятые годы. Он снял квартиру с тремя другими студентами, он познакомился с девушкой по имени Ванесса. (Она тебе понравится! Я ее привезу на летние каникулы.) Да, отец прислал письмо, у него все хорошо и ему ничего не нужно. Ради бога, не суетись. Заметка в «Кроникл»? Когда? Нет, конечно, это не будет ему неприятно. Извини, дорогая, но почти никто из моих друзей никогда о тебе не слышал. Да, я занимаюсь. Мама, ты становишься занудой, домохозяйкой средних лет, придерживающейся всех условностей. Скоро ты будешь показывать гостям свои фотографии на отдыхе. Ладно, мне пора. Ванесса ведет меня в один паб с хорошим джазом. Что — что? Я всегда берегу себя. Пока.

Она налила себе четвертую порцию, это было ошибкой, так как алкоголь подействовал на нее удручающе, запутал ее мысли. Разговор с Расселом кончился, и она осталась наедине со своими опасениями. Возвращение в Лондон не помогло. Она вернулась в совсем другой город. Старые друзья обрадовались ей, но они могут предложить ей только фрагменты ностальгических воспоминаний. Она не могла представить себя поющей с «Пет шоп бойз»; неопределенное предложение сыграть миссис Дарлинг в новой версии «Питера Пэна» заставило ее впервые почувствовать себя древней старухой. Надежда вернуться была безумием. Ей следовало бы возвратиться в Сан-Франциско, к Вернону, до сих пор пишущему ей письма, полные надежды… Нет, не то. Ее сверлила мысль о Барри Кершоу и Малтрэверсе. Что ему известно? Если он упомянет о Барри в своем материале, как убедить его изъять этот кусок, чтобы не вызвать у него дополнительных подозрений? Потому что она знала, что он ее подозревает, как бы ловко он ни притворялся, что этот вопрос мало его интересует. Это был идиотизм. Из всего, что случалось в ее жизни, из всего этого крутящегося калейдоскопа славы, блеска, волнений Барри Кершоу и его смерть были самым пронзительным воспоминанием. Забыть Барри? Это было бы чудесно.