Плоть

                                                                               ***

Редрик проснулся в отличном расположении духа. Мысли в его голове медленно раскачивались на волнах сонливости, а в душе свернулось клубком и мурлыкало что-то такое прекрасное, нежное и правильное.

  И в этом была виновата она - Анжей Вайтерон.

  До вчерашнего дня он считал ее своей женщиной, но эта ночь заставила его переосмыслить свое отношение и понять одну истину, которую он не хотел, не желал и боялся осознать - она является его любимой женщиной. Он испытывает к ней немного большее чувство, чем желание обладать, покорить и заставить принадлежать только ему.

  До того, как она не сделала шаг к нему навстречу, не сняла своим поцелуем повязку неведенья с глаз, не освободила ласками тело от цепей сомнений, не отдала ему свою душу всю без остатка, он не понимал ее значение в своей жизни.

  Когда Редрик это осмыслил, сделал то, что на его месте сделал любой бы южанин - он открыл ей свое истинное имя, впустив тем самым в круг своего доверия, сердца и души. И даже больше - он поставил на ней свою метку, тем самым приняв в свою семью. Не в ту, где обитали словно гниющий нарыв вместо сердца, зависть, эгоизм, надменность, высокомерие, злоба, призрение, ненависть. В это общество лицемеров, скрывающих под вежливыми улыбками и преданными взглядами, искаженные в отвращении лица, Редрик никогда ее не приведет. Не выкинет на сцену, как неопытную актрису в качестве главной роли, на суд внимательных зрителей, которые только и жаждут, когда она оступится, чтоб освистать ее.

  Редрик не понимал, почему отец сделал подобное с его матерью. Если он любил ее, то почему не сохранил, не спрятал, не сберег ту единственную, а выставил на всеобщее обозрение? Неудивительно, что его мать зачахла как нежный цветок в болоте сплетен, клеветы и предрассудков. У Анжей есть шипы - Редрик это знает, так как сам ломал их - но он все равно никогда не сделает то, что сделал отец с матерью.

  Поэтому Редрик взял ее в другую семью, о которой никто не знает и никогда не узнает и которая теперь состоит всего лишь из трех человек: Алкана, Редрика и Каллисы.

   Его Каллисы. Его нежного цветочка. Его любимой женщины.

  Редрик приподнялся на локтях, глянул на вторую половинку кровати, где обычно спала на животе, обняв подушку в крепких объятьях, Анж, и не увидев женщину, раздраженно нахмурился. Он ведь сказал ей, оставаться с ним до утра, чтобы он мог разбудить ее нежным поцелуем и жаркими ласками, а потом сливаться, слышать стоны, чувствовать, как она сжимает его во время оргазма, доводя Редрика тем самым до грани блаженства, как физического, так и душевного. Вот и сейчас ему хотелось слиться с ней. Особенно, ему не терпелось услышать, как она со стоном произносит его истинное имя, потому что теперь она имеет на это право.

  Раздражение сменилось насмешливой мыслью: "Она, наверное, смутилась своего поведения и ушла раньше, чтобы я не смог видеть ее смущенное лицо".

  Смущалась она бесподобно. Ему нравилось наблюдать за ее лицом, когда он говорил какую-нибудь пошлость, на что щеки Анж становились двумя красными помидорами, а во взгляде плясали далекие, как звезды, искорки возмущения.

  Редрик поднялся на ноги, и неожиданно его повело в бок, голова закружилась, а на виски и лоб стала давить каменная плита. Похожие, но не настолько сильные чувства, он испытывал после того, как Анж им питалась... Через липкий, неприятный туман головной боли вдруг мелькнула мысль о том, что вчера, после того, как он нарисовал на ней свою печать и дал истинное имя, его вдруг вырубило. Но ведь вчера она этого не могла сделать. Редрик уже чутко знал грань, после которой ее жажда тянет зубы к его энергии, и старался не переходить ее. Неужели у Анжей получилось, питаться без боли? Это было бы отлично, потому что ему хотелось убить каждого, кто доставлял ей боль во время утоления голода. Но тогда, почему она не сказала ему? Даже если Анж не знала, и это получилось впервые, то она должна была остаться и прояснить с ним эту ситуацию. И почему ему так плохо? Раньше ведь было во много раз легче.

  В душе Редрика появился комок беспокойства, который увеличивался с каждой секундой.

  Мужчина сжал камень на груди, который носил всегда и никогда с ним не расставался, и, дождавшись, когда он затянется голубой дымкой, хрипло спросил:

  - Во сколько ты отвез Анж домой?

  - Она разве не с тобой? - удивленно уточнил Дэй.

  - Нет! - Редрик сжал камень с такой силой, что казалось, он сейчас рассыплется на кусочки. - Немедленно свяжись с тем, кто следит за ней и узнай, где она сейчас находится.

  Не в силах держаться на ногах, мужчина сел на кровать, а потом и вовсе откинулся назад, на спину и уставился пустым и холодным, как снежная пустыня, взглядом в потолок.

  Она не могла так поступить. Не после того, как он открыл ей свое истинное имя. Ведь тот южанин-секретарь рассказал ей, что это значит, она сама это подтвердила. Не после того, как принял ее в свою настоящую семью. Не после того, как он наконец-то осознал, как много она для него значит.

  Она не могла... Просто не могла так поступить с ним!

  Камень на груди озарился красноватым светом, Редрик сжал его, от чего он стал голубым, и услышал хмурый голос Дэйя:

  - Влард, у меня плохие новости...

                                                                        ***

  Детектив Тарворт Ринкт стоял, сгорбившись, нервно комкал свою кепку в руках, смотрел в пол и чувствовал, как с него по миллиметру сдирают кожу.

  Мысленно, он уже сотни раз проклял тот день, когда согласился на это, поначалу казавшееся легким дело - следить за Анжей Вайтерон. Да и как тут было не согласиться, когда оплаченная сумма наконец-то помогла купить ему новый дом и отправить дочь учиться в престижную школу? Когда он осознал, что женщина, за которой его наняли следить, является любовницей короля, то понял, насколько стало шатким его положение, но отказаться уже не мог: деньги были потрачены. Хотя сейчас, стоя напротив короля - Вларда Валинорского, восседавшего на обычном стуле словно на троне и смотрящего на него ледяным, пустым взглядом, который, казалось, проникал под кожу и медленно, с наслаждением, ее сдирал, Тарворт осознал, что лучше бы он где-нибудь перезанял эти деньги и вернул их назад.

  - Рассказывай, - приказал холодный голос, Тарворт вздрогнул и принялся быстро бормотать:

  - Леди Вайтерон вернулась сегодня около часа ночи домой, вначале шестого она поехала в город и зашла в мужской клуб. Когда я зашел туда, спустя пять минут, то ее там не было, я стал расспрашивать, но все как один говорили, что женщина в их клуб не входила. Да и если бы она вошла, то ее тут же бы выставили, все-таки это мужской клуб, куда женщинам запрещено...

  - Довольно, - вновь приказал тот же холодный голос, а затем вынес ему приговор: - Разберись с этим, Дэй.

  Король поднял на ноги и медленным шагом направил к двери.

  - Помилуйте, Ваше Величество, - пропищал Тарворт.

  Звук шагов на несколько секунд стих, а затем возобновился вновь.

  Тарворт до боли в пальцах сжал свою кепку, с силой зажмурился и приготовился к Смерти, которая тихими шагами приближалась к нему в лице того, кто когда-то нанял и заплатил ему деньги, и еще одного незнакомца.

  Чужая рука оказалась на плече, с силой надавила вниз, заставляя встать на колени. Другая рука схватила за подбородок, нажала на щеки, потому рот рефлекторно открылся, пальцы сжали и дернули язык вперед. А дальше все было словно во вспышках сознания:

  Холодное прикосновение. Острая боль. Металлический, отвратительный вкус собственной крови. Крик, который так и не появился изо рта, став хриплым мычанием. Слезы, текущие по щекам. Раскаленный метал. Запах горелой плоти. И поглощающая, спасительная темнота.

                                                                  Крик пятый: