Страница 40 из 56
шестеркой «фоккеров». Они находились ниже метров на 200—300. Этим обстоятельством А. М. Кобяков
и его товарищи немедленно воспользовались. Они тут же [164] развернулись и атаковали врага. Подойдя
на 50 метров, лейтенант всадил две коротких очереди в гитлеровца.
Оправившись от первого внезапного удара, фашистские летчики сами пошли в атаку. В круговерти
воздушного боя А. М. Кобяков и его ведомый неоднократно оказывались в опасности, но умелым
маневром уходили из-под прицельного огня. В один из таких моментов, когда они набирали высоту, перед
ними вдруг появились «фоккеры». Ведущий успел проскочить, но ведомого А. М. Кобяков не упустил.
Он довернул свой истребитель и с предельно короткой дистанции расстрелял его. Вражеский самолет
вспыхнул и пылающим факелом упал вниз.
10 марта продолжались напряженные бои. Полк совершил пять групповых вылетов на сопровождение
штурмовиков. Группы водили подполковник М. Н. Зворыгин, капитаны А. И. Самохвалов, И. И. Ветров и
старший лейтенант С. С. Хитров. Провели два воздушных боя, в ходе которых капитан И. И. Ветров и
младший лейтенант М. Зыков сбили по одному МЕ-109.
В зимних боях за Витебск и Городок летчики полка продемонстрировали высокую боевую выучку.
Лучшим подтверждением этому является тот факт, что прикрываемые нами ИЛы потерь, как правило, от
огня вражеских истребителей не имели.
29 марта в полку состоялось партийное собрание, на котором обсуждался доклад майора Г. Омельчука об
итогах боевой деятельности полка на 1-м Прибалтийском фронте. Итоги эти были хорошими. Полк
совершил более тысячи самолето-вылетов. Как и прежде, гвардейцы с честью пронесли в этих боях свое
знамя, проявляя мужество, отвагу, высокое летное мастерство.
Я председательствовал на этом собрании. Выступили коммунисты капитаны Лаврентьев, Самохвалов, секретарь партбюро полка Аненков, секретарь комсомольского бюро Изотов и другие.
— Некоторые коммунисты нарушают воинскую дисциплину, — говорил Аненков. — Нужно укрепить ее, чтобы удары по врагу были еще крепче, чтобы росла гвардейская слава полка.
— Следует распространять передовой опыт, — предложил Изотов. — Комсомолец Борисов, например, после каждого боевого вылета рассказывает товарищам, как [165] выполнялось задание. Так надо всем
поступать. В таких беседах особенно нуждаются молодые летчики.
В принятом постановлении отмечалось, что на долю коммунистов приходится 64 процента сбитых
вражеских самолетов. Особенно отличились Попов, уничтоживший шесть самолетов, Хитров — три, Килоберидзе — два. В течение апреля наметили провести воздушно-стрелковую конференцию.
И такая конференция состоялась. Она была кстати. Впереди — бои за Минск. Следовало обобщить опыт
лучших летчиков, подробно разобрать ошибки молодых, выработать рекомендации. Мы знали, что
предстоящие бои потребуют напряжения всех наших сил, высокого воинского мастерства. И к этим боям
надо было серьезно готовиться.
С большим вниманием летчики полка выслушали выступление командира звена старшего лейтенанта А.
Попова. На его боевом счету к тому времени насчитывалось 10 сбитых вражеских самолетов. Его рассказ
об огневом взаимодействии и слетанности пары помог молодым летчикам многое понять и осмыслить.
Интересно выступил лейтенант Борисов. Он призвал летчиков в любом случае строго соблюдать летную
дисциплину.
— Треков лишь по чистой случайности не стал жертвой своей лихости, — сказал он. — Такие поступки
совершенно недопустимы. Мы должны уничтожать фрицев, а не они нас. Нам предстоит еще добивать
фашистского зверя в его берлоге. Поберегите свои силы для последнего, решающего удара!
Борисов был прав, конечно. Не лихостью, а умением добывается победа. [166]
Глава VII. На белорусской земле
На рассвете 23 июня советские войска перешли в наступление. Не успели еще умолкнуть моторы ночных
тяжелых бомбардировщиков, наносивших удары по опорным пунктам и аэродромам врага, как раздался
мощный голос советской артиллерии, разносившийся на многие километры окрест. А затем в утреннем
небе с курсом на запад пролетели первые группы штурмовиков и истребителей...
Люди в тот день удивлялись, как небо может вместить столько летающих машин. Ни на минуту не утихал
гул авиационных двигателей: сменяя друг друга, шли бомбардировщики, штурмовики, истребители. Гул
неба сливался с гулом земли, и он возвещал о том, что идет победа, что Красная Армия несет с собой
избавление от фашистского рабства.
Битва за Белоруссию началась.
По вызову станции наведения
Первые два дня наступления были самыми тяжелыми. Выбитые с основных оборонительных позиций, гитлеровцы ожесточенно сопротивлялись. Мы побывали в тех местах. Многокилометровая полоса от
Смоленска до Орши была черной, изрыта снарядами и бомбами. Разрушенные землянки, блиндажи, траншеи. Разбитые орудия, сожженные танки и автомашины... Совсем недавно все это представляло
собой грозную боевую технику, а теперь превращено просто в металлолом. И глядя на все это, приятно
было сознавать, как здорово поработали наши авиация и артиллерия...
В семь часов пятнадцать минут радиостанция наведения вызвала дежурную группу в район прикрытия.
[167]
Шестерку истребителей ЯК-9 повел старший лейтенант А. Кулиев.
Через пять минут в районе Хлюстино — Селище летчики встретили шесть истребителей врага — два
МЕ-109 и четыре ФВ-190.
— К бою! — приказал Кулиев.
И ЯКи устремились в атаку. Для удара Кулиев и его ведомый младший лейтенант Крылов выбрали
«мессеров». Фашисты находились ниже метров на 200. Такой момент грех упустить!
«Яковлев» послушно опустил нос и перешел в пологое пикирование. В прицеле обозначился силуэт
вражеского истребителя. Кулиев увеличил обороты двигателя и стал стремительно сближаться. «Мессер»
заметно увеличивался в своих размерах. Кулиев взял ручку чуть на себя, вогнал самолет в перекрестие
прицела.
И тут он почти инстинктивно оглянулся назад. Теперь Адиль Кулиев был не тем горячим юнцом, который
в азарте боя забывал обо всем на свете, и часто платился за это. Воздушные бои, гибель друзей сделали
его осмотрительным. В бою обстановка моментально меняется. И надо за всем уследить. Нужно замечать
все, что делается вокруг. Надо, используя малейшую ошибку врага, вовремя ударить по нему. И самому
нужно, если грозит опасность, уйти из-под удара. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы заметить
опасность, нависшую над самолетом ведомого.
— Крылов, «фоккер» на хвосте!
Одновременно с этими словами Кулиев резко развернул свой истребитель влево на 180 градусов и почти
в упор расстрелял фашиста. Маневр Кулиева был настолько неожиданным, что вражеский летчик даже не
успел среагировать. Фриц увлекся атакой, выпустив по самолету Крылова несколько коротких очередей.
И за это поплатился. Оставляя за собой дымный след, он врезался в землю в районе озера Орехи.
Лейтенант Несвяченный стремительной атакой сверху сбил второго стервятника. Самолет упал западнее
Хлюстино.
Кулиев осмотрелся. Вражеских самолетов больше не видно — сбежали с поля боя. Это порадовало его.
Заложив [168] плавный левый вираж, он посмотрел вниз. Там, на земле, полыхали залпы орудий, кверху
взметались темные султаны взрывов. Прямо по курсу двигались четыре танка. Они ворвались на позиции
фашистов и стали утюжить окопы. Один из них вдруг загорелся. Над ним повисло черное облако дыма.
Там шел жаркий бой.
Кулиев выровнял самолет и посмотрел на ведомого. Крылов почему-то отстал. Не ранен ли?
— Как дела, Крылов? Почему отстал?
— Самолет плохо слушается, командир. В правой плоскости большая дыра.
Командир группы посмотрел на часы. Время патрулирования закончилось, и он приказал всем следовать