Страница 79 из 199
* * *
Эн антропис эвдокия.
Чудны все Твои дела.
Эх, кругом одна стихия,
Ни подворья, ни кола.
Эн антропис эвдокия -
Благовестит высота,
А места-то всё чужие,
Незнакомые места.
Мысли грузные, мирские -
Стадо, чада и жена.
Хватит ли к весне зерна.
В горних не прямее кия,
А горбатится сосна.
Обернёшься - дрожь в ногах.
Сердце бьётся, яко птах.
Что в Афоне литания,
Тропка узкая длинна,
Но Звезда морей - Мария,
Благодатию полна,
Нас преображает лепо
И глядят осёл и вол :
Эта Дева средь вертепа -
Бога огненный Престол.
Эн антропис эвдокия -
Взор горе, о сыне дна !
Эн антропис эвдокия.
Чудны все Твои дела.
Где ты, сердца аритмия.
За спиной шумят крыла.
И душа сквозь обложные
Тучи серого руна,
Как орлица-Византия,
В небеса устремлена.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Глава 10
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
где герой вынужден углубиться в историю,
хотя всегда старался туда не вляпаться
Теперь по воскресеньям за нами в « Дубы » заезжал просторный микроавтобус,
ничуть не хуже « мицвамобиля » « Еврейского Вселенского Альянса », который
каждую субботу отвозил наших соседей-приятелей Бронштейн в их синагогу,
но украшенный четырёхконечными греческими крестами и заметной надписью
вдоль обоих бортов: « Христианство ( Ортодоксальное ) - Церковь Св. Иоанна ».
Он доставлял нас в храм « Откровения » чуть раньше того времени, когда там
начиналась утреня и внизу, параллельно с нею - занятия воскресной школы
и другая внеслужебная активность.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Утреню о.Николай и псаломщик вели только по-гречески, причём применяя
протяжные монастырские распевы, и её посещали немногие старики и старухи,
слабо, видимо, владевшие английским; абсолютное же большинство прихожан
разбивались на группы и расходились по классам.
Дошкольники слушали отрывки из адаптированной для их возраста Библии,
клеили крестики из картона и раскрашивали мелками контурные копии икон,
детки постарше учили наизусть « Блаженства » и Декалог, тогда как подростки
состязались в искусстве риторики на заданную религиозную тему.
Взрослым предлагалось на выбор несколько курсов - начального катехизиса,
обязательный для бывших протестантов, готовящихся вступить в лоно Церкви
через принятие таинства миропомазания; исторический экскурс, об истоках,
возникновении и утверждении западной и восточной традиций Христианства;
также уместно посвящённое небесному патрону храма Св. Иоанну Богослову
крайне серьёзное изучение его « Апокалипсиса », с подробными толкованиями
и комментариями современных теологов, и др.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
На доске объявлений в холле висели бюллетени с темами отдельных занятий,
и допускалось ограничиться одними теми, какие приходились тебе по вкусу.
Я, в основном, посещал уроки « Апокалипсиса », предпочитая их, разумеется,
в силу ярчайшей изобразительности оригинала: кристаллическое зерцало-море
перед престолами Сидящего и старцев, золотые светильники, пояса и венцы,
звери, исполненные очей, рогатые змеи бездны, жена, облачённая в солнце,
знаменитые четыре разноцветные всадника, женоликая саранча ростом с коней,
победа белых воинств над багряным чудищем и сияющий Небесный Иерусалим
из двунадесяти камней-самоцветов, чистого золота и колоссальных жемчужин.
Вдохновенная экспрессивность этой словесности, по православному преданию,
принадлежащей стилосу столетнего Иоанна, находилась в явном противоречии
с назидательной сухостью широко известных иллюстраций Дюрера, в которых
четыре всадника изображены вместе, хотя по тексту они являются поочерёдно,
кроме того, монохроматичность гравюры на меди не даёт адекватных средств
к передаче преизбыточной палитры описанного видения, отчего автору не раз
довелось пожалеть об отсутствии у него возможности по свежему впечатлению
присущей ему лёгкой кистью темперой на холсте воплотить красочные образы
без малого две тысячи лет актуальной книги.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Порой я заходил и в другой класс, где изучали жития поминаемых на неделе
православных святых, собранные во внушительнейшем числе на каждый день
и насыщенные самыми невозможными чудесами - воскресениями из мёртвых,
явлениями ангелов, хождениями по воде и тому подобным - всегда, однако,
помещаемыми в конкретные место, время и обстоятельства.
Мне живо запомнилась одна из таких волшебно-документальных историй.
Маленький гарнизон римской армии, сорок ветеранов, закалённых в боях,
нёс караульную вахту у северной границы Империи, расквартирован в Севасте,
городке, расположенном в нагорной Армении, тогда ещё вполне языческой.
Внезапно все сорок воинов, без каких-либо внешних причин типа контактов
с проповедниками-миссионерами, обращаются в христианство, что немедленно
становится заметно в небольшом поселении, поскольку легионеры прекращают
принимать предписанное всем участие в празднествах в честь античных богов.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Оповещённый о том император Лициний зимой 320-го года посылает в Севаст
карательный отряд, которому неофиты не оказывают никакого сопротивления,
несмотря на превосходство в числе и прекрасное знание местности.
Напротив, по приказанию центуриона, командовавшего карателями, они кротко
складывают перед ними оружие, снимают одежды, а затем заходят по горло
в жгуче-холодную воду горного озера.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Каждый солдат может выйти из озера, но это будет считаться его отречением
от несовместимой с верностью цезарю и Риму религии, объявляет центурион
и повелевает разложить на берегу костры и устроить за счёт казны сатурналии
с возлияниями, оргиями и жертвами Бахусу и Венере.
Однако новохристиане многие часы на глазах толпы стоят не шелохнувшись,
укрепляя свой дух молитвой.
Наконец под вечер со стороны заходящего солнца к озеру слетают из-за туч
сорок небесных крылатых посланников, надевающих на головы страдальцев
золотые венцы святых, после чего мученики все вместе почивают в Бозе,
и их нагие, мраморно-белые, словно статуи, покрытые боевыми шрамами тела,
обращённые ликами горе, с коронами на челах, потемневшие волны прибивают
к ногам безмолвно ужасающихся о чуде римских эмиссаров и граждан Севаста,
вскоре, не дожидаясь потепления, крестившихся в тех же заледенелых водах.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
Меня, естественно, привлекали и занятия по языку иконографии, где я узнал
значение многих мне прежде непонятных символов.
Так, череп у подножия Распятия, по легенде, принадлежит ветхому Адаму
и дивным образом оказался среди костей преступников, усеивавших Голгофу,
чьё имя и означает « череп », дабы Кровь Агнца Божьего могла омыть его.
Автор также выяснил, что, согласно православной концепции, после смерти
души праведников попадают в Рай, представляющий собой подобие сада Эдема,
однако не тождественный Царству Небесному, дому Самого тройного Божества,
в онь же вселятся оправдавшиеся на Его Суде, а грешники, аналогично тому,
временно отправляются во Ад, иначе, античный Гадес, и лишь по воскресении,
вновь облачены уязвимой плотью, ввергнутся навек в страшную Геенну евреев,
состоящую из огненного и ледяного озёр, условно в иконописи обозначаемую
помещёнными бок о бок двумя равновеликими кружочками, красным и голубым.
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~