Рудольф Нуриев

Глава 4. Восходящая звезда

В 1958 году двадцатилетний Нуриев участвовал в конкурсе артистов балета в Москве. С партнершей Аллой Сизовой он показал па-де-де из балета «Корсар», автором которого обычно называют композитора Адольфа Адана, но порой — Риккардо Дриго; также в балете использована музыка Цезаря Пуни, Лео Делиба и Петра Ольденбургского. Затем уже один Нуриев продемонстрировал комиссии мужскую вариацию из этого балета. К счастью для нас, это выступление было запечатлено на кинопленке. До сих пор та старая запись производит потрясающее впечатление: Нуриев взмывает в воздух в необычных варварских прыжках с поджатыми ногами и, кажется, на мгновение зависает в нескольких метрах от пола.

Хорошо знавший Нуриева Никита Долгушин — великолепный балетный танцовщик, народный артист СССР, в одном из интервью вспоминал, что все выпускники Александра Пушкина танцевали очень хорошо. Безукоризненно. Но только Нуриев танцевал необыкновенно — и очень плохо с точки зрения техники. Сказывалось его очень позднее поступление в училище. Эта смесь необыкновенного темперамента, дикой природной грации, желание танцевать и довольно плохой техники производила впечатление дикое — но удивительно прекрасное, незабываемое.

Его партнершей была легкая и грациозная Алла Сизова, прозванная «летающей». Тогда в 19 лет она очень старалась все сделать правильно, и академизм ее танца ярко контрастировал с буйством Нуриева. Их отношения вне сцены складывались крайне тяжело, и причиной опять же был злой характер Нуриева: «Не забывай, твой народ триста лет жил под татарским игом», — говорил он, утверждая, что именно он главный в их танце.

Напрасно администрация театра пыталась их поженить: им даже выделили по комнате в двухкомнатной коммунальной квартире, надеясь на развитие отношений.

Но Рудольфу Алла не нравилась. И он ей тоже. К тому времени у Рудольфа был роман с красавицей-кубинкой Менией Мартинес. Они прекрасно общались, проводили вместе много времени — но дальше этого дело не заходило. Платонические отношения устраивали обоих.

Чтобы меньше общаться с партнершей, Рудольф поселил у себя в комнате приехавшую из Уфы сестру Розу, а сам перебрался к Пушкину. Поводом стала серьезная травма — разрыв связки, которую получил Нуриев после первого представления «Лауренсии». По правилам она требовала долгого лечения, а это могло оборвать карьеру Нуриева. Пушкин помог ему начать репетиции уже через месяц, хоть нога и сильно болела.

У Нуриева образовалась многочисленная группа поклонников еще со времен ученических спектаклей. Его театральный дебют в «Лауренсии» вызвал восторг, какой редко выпадает на долю начинающего артиста. Нуриев исполнял героическую партию Фрондосо, которую до него танцевал великий Вахтанг Чебукиани. Переиграть или хотя бы станцевать не хуже этого прославленного артиста было делом нелегким, но Нуриев справился.

«Лауренсия» — балет советского композитора Александра Крейна по драме Лопе де Вега «Овечий источник» («Фуэнте Овехуна»), речь в которой идет о борьбе кастильских крестьян против бесчеловечной власти помещиков. Для балета пьесу пришлось подсократить, выкинув некоторые сюжетные линии и подробности. Итак: селением Фуэнте Овехуна владеет жестокий и похотливый командор, злоупотребляющий правом первой ночи. Ему приглянулась крестьянская девушка Лауренсия, но она любит молодого крестьянина Фрондосо и не собирается отвечать на чувства командора. Тот настаивает и однажды, повстречав Лауренсию в лесу, пытается ее изнасиловать. Спасает возлюбленную Фрондосо, угрожая командору отнятым у него же арбалетом. Подобное не может быть прощено: Лауренсию и Фрондосо бросают в тюрьму. Затем избитую крестьянку отпускают, а вот Фрондосо грозит смерть. Но Лауресия поднимает крестьян, и они идут на приступ и захватывают замок. Командор погибает. О восстании доходят вести до короля. Следует строгое судебное разбирательство, но в итоге крестьян признают невиновными.

Балет создавался в соответствии с идеологическими требованиями тридцатых годов. Это был новый тип героико-драматического балета с более выраженной ролью кордебалета, изображавшего народные массы. Первый постановщик «Лауренсии» Вахтанг Чебукиани постарался выделить мужской танец, сделав его самостоятельным художественным элементом.

«Лауренсию» Кировский возил на VII Международный фестиваль молодежи и студентов в Вене в 1959 году. Камера запечатлена их дуэт с Нинель Кургапкиной — очаровательную Лауренсию и юного страстного Фрондосо. Крутясь волчком, Нуриев облетал сцену, подхватывал партнершу, а после короткого любовного па-де-де снова возобновлял свое невероятное фантастическое стремительное вращение. Эта прекрасная пара произвела впечатление на публику. К тому же в паре с Аллой Сизовой Нуриев снова показал па-де-де из «Корсара», получив за это золотые медали.

Другими награжденными парами стали Соловьев с Колпаковой из Кировского и Максимова с Васильевым из Большого театра. То есть все советские артисты. Иначе в то время и быть не могло: идеология подразумевала, что советские люди все делают лучше всех. Это разозлило Нуриева, и он отказался идти получать медали, Сизова отправилась за ними одна.

Сам юный Нуриев был потрясен, увидев хореографию Ролана Пети — непохожую на все, что он видел до сих пор. Он даже пробрался к нему за кулисы, что было категорически запрещено советским артистам, и через переводчика сумел поговорить и выразить свое восхищение.

К счастью, об этом никто не узнал, а то были бы неприятности. Ну а так по возвращении начинающему танцовщику Нуриеву дали новую роль.

После «Лауренсии» была «Гаянэ» Арама Хачатуряна об армянских колхозниках, геологах и их борьбе с вражеским шпионом, пытающимся выкрасть сведения о месторождении полезных ископаемых.

Партнерша Нуриева по этому и другим балетам Нинель Кургапкина, написавшая о нем воспоминания, называла этот спектакль трудным, стилизованным, специфичным и далеким от классики, подчеркивая, что «Рудику это было ничуть не сложно, прекрасно он танцевал этот балет.». Она считала его настоящим сформировавшимся танцовщиком и хорошим партнером, в то же время признавая, что характер у Рудольфа был ужасным.

«“Гаянэ” был вообще удачный спектакль, и работать с Рудиком оказалось приятно, несмотря на то, что характером он отличался ужасно трудным. И в театре его не любили. В общем-то, если с ним не работать, то любить его, по большому счету, было не за что. У нас принято уважение, граничащее с подобострастием. Это в Рудике напрочь отсутствовало. Он любил оставаться независимым, и проявлялось это часто в поступках резких, всю нашу театральную общественность шокирующих. Например, по окончании школы Рудик первый раз приходит на урок. Заходит в зал и становится у палки. А была такая традиция, что самый молодой берет лейку и поливает у палки и на середине. Все стоят и ждут, когда он будет поливать. Рудик тоже встает, избоченясь, и стоит перед всеми, смотрит. Тогда кто-то ему говорит: «Рудик, ты самый молодой, давай поливай». Нуриев показал всем длинную фигу, взял свои шмотки и ушел из зала. То есть он до этого унизиться не мог. Я потом спросила его, почему он не полил. «А почему я должен поливать?!» — «Ну, так принято, — сказала я, — самый молодой поливает пол». — «Я, во-первых, не такой молодой, — говорит он мне, — а потом, там есть такие бездари, которые только поливать и должны!» В подобных вещах ему, конечно, сильно недоставало воспитанности».

Действительно, конфликтность, заносчивость, неумение ладить с людьми — эти качества всю жизнь создавали Нуриеву проблемы, даже когда он был уже мировой знаменитостью, ну а тем более — в ранней молодости. Так, однажды поссорившись с Юрием Григоровичем, он лишился роли Фархада в балете «Легенда о любви». А ведь ссора вышла по глупейшей причине: Нуриеву не подходило предложенное время репетиций, они накладывались на другие, уже назначенные. Немного такта, терпения — и все бы разрешилось. Но увы, этих качеств Нуриеву не хватало никогда. Но весь его гонор, все самомнение пропадали, если речь шла о танце!

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.