Страница 29 из 74
Ничего не произошло, не зашипело и не взорвалось, только слюна сразу впиталась в мелкие коричневые извилинки. Тогда я пошевелил челюстью и плюнул уже как следует, а потом сходил за водой и налил капельку на блюдце. Жидкость высохла, еще глубже стала трещинка между двумя полушариями, а самый краешек расползающегося «ореха» добрался до обгоревшего ошметка моей кожи.
В этот момент я ощутил внутри груди толчок будто проглотил слишком много газировки и она искала выход. Может быть, такое чувствует женщина, когда ребенок лупит ее в животе кулачком. Что-то мне подсказало — не знаю уж, каким чувством это обозвать... наверное, только круглому идиоту могло прийти в башку то, что я совершил в следующую минуту.
Я размотал платок на раненом пальце. Ткань прилипла, пришлось рвануть, но желаемого добился. Чуть отступившая боль вцепилась с новой силой, мне хотелось сунуть руку под кран с водой до локтя или по плечо и не доставать оттуда неделю, пока не прекратится эта пытка. Я отодрал платком кусок пузыря и приложил кровившую ранку к горячей мягкой поверхности «орешка».
Крови вышло совсем немного, рана запеклась на славу.
Но маленькой коричневой твари этого количества хватило. Именно этого она и дожидалась.
Процесс пошел с новой силой.
Какое-то время я таращился, боясь пошевелиться и громко вдохнуть. Нет, страх куда-то испарился, но я не мог оторваться. Это было похоже... Нет, ни на что не похоже, но оно меня больше не пугало...
Оно было кусочком меня...
Потом в замке повернулся ключ, протопал Сережа, немножко повозился на кухне и постучал в дверь. Не отрывая глаз, я схватил со стула газету и набросил сверху на стол.
Только не Сережа! Не он и не мама. Нетушки, это следовало немедленно показать, но показать тому, кто не так легко забывает... Даже не так! Это надо было срочно показать кому-то, кто не жил в нашем доме, кого, если что-то случится со мной, не сразу вычислят...
— Как твой кашель? — спросил Сережа. — Я пирожных принес, будешь?
Я еле сдержался, чтобы не вытолкать его за порог. Он же не виноват, что вырос таким слепошарым. Если бы он озаботился, хотя бы чуточку удивился, спросил, что у меня под газетой топорщится, я бы взял его в долю...
— Гошик, ты где? — позвал я в трубку, не спуская глаз с развернутых «Аргументов». — Ты можешь приехать, прямо сейчас?
— Малина, я на рынке, за кассетами еду... Что-то случилось? Все так плохо?
Газета капельку пошевелилась. Я сглотнул, вся слюна изо рта куда-то подевалась.
Нет, он все-таки свой чувак, хоть и тронутый на детских сказках и сетевых игрушках!
— Пока не плохо, — сказал я, — но чем скорее, тем лучше. Бросай все!..
Он добирался минут двадцать. Молодец, взял тачку! Я слышал, как хлопнула дверца, и сразу в парадной — его знакомые шаги. Но я не мог себе позволить оторваться от того, что лежало на столе. Нет, оно уже не лежало, оно...
— Сережа, открой, пожалуйста, это ко мне пришли! — заколотил я в стену.
Ну, что опять? — Вместе с Гошей в комнату ворвался клочок мороза.
— Запри на защелку!
Он запер и послушно уселся в кресло.
— Гоша, ты только не пугайся... — Я не мог придумать, как его подготовить.
Газета не двигалась.
Я рассказал ему все, что он еще не слышал. Наверное, я сбивался и путался, но это было неважно потому что под «Аргументами» находилось мое главное доказательство.
— Если ты мне не веришь, я тебе не покажу.
— Значит, там на столе лежит эта штука, которую ты не смог передать?
— Да, только она уже совсем не такая...
— Ты действительно хочешь, чтобы я посмотрел?
— Иначе меня надо сдать в психушку.
— Открывай! — Сам он не решался, даже отодвинулся назад.
Я откинул газету.
— Блин... — Физиономия Жирафа стала белой, как холодильник. — Как ты это сделал?!
— Не бойся, — засмеялся я. — Не укусит.
— Ты так спокойно... — Гоша осмелился приподняться и, скрестив руки на груди, сделал шаг вперед. — Ах черт, черт! Саня, оно увеличивается!
— Смотри, пока я так делаю... — Мне пришлось воспользоваться ножом. Я капельку надрезал кожу на безымянном пальце и стряхнул кровь на объект исследования. Мизинец уже не нуждался ни в платке, ни в мазях: пузырь сошел, и ранка полностью затянулась. — Когда я брызгаю кровью, оно растет в два раза быстрее.
— Так не брызгай! — Глаза у Гоши стали круглыми, как две монеты.
— Хочешь честно? — спросил я. — А мне нравится, что оно растет.
Глава 14
ПАТЕНТ БЕЗ ПРАВА ПЕРЕДАЧИ
— Нет, — твердо заявил я. — Только не впутывай мою мать. Если ты мне друг, сделай так, чтобы ее не приплетали.
— А кому тогда звонить? Брата позвать?
Секунду я раздумывал.
— Брату звони. Он хоть и мент, но нормальный. Пускай протокол составит, и вообще, для солидности. — Я пососал надрез на пальце.
— Придумал, — хлопнул в ладони Гошик. — Помнишь тезку твоего, Саню, бородатого? Он у нас книжки по софту берет.
— Ну?
— Он же из этих, из уфологов. Они такими штуками должны интересоваться. Только вот номер его надо найти.
Гоша угодил в точку. Самым сложным оказалось отвадить любопытного Сережу. Обычно ему и дела нет, кто ко мне заходит, а тут за два часа Гоша бегал раз шесть отпирать входную дверь. Когда пришла мама, Сережа ей, естественно, тут же нажаловался.
— С ума сойти! — из прихожей закричала мама. — Это называется, он простужен? А накурили-то как! Саша, мы о чем договаривались? В квартире не курить!
Она заглянула, вся такая свирепая, и обомлела. В комнату было просто не войти, набилось двенадцать человек. Первым делом мать, конечно, засекла милицейскую форму, но Гошкин брат ее ловко утащил в кухню и растолковал, что это не облава, а научный симпозиум. Надо сказать, он приехал жутко злой на Гошу за то, что тот оторвал его от выколачивания бабок из каких-то торговцев. Но стоило старлею увидеть то, что было под газетой, он мигом позабыл и про деньги, и про рабочие часы.
Каждый, кто это видел, на минутку обо всем забывал.
Потом приехал бородатый Саша и развил бурную деятельность. Ясен перец, сперва он тоже офигел, отвесил челюсть и боялся подходить к столу, но вскоре оправился и начал названивать своим корешам. Кореша прибывали пачками, среди них даже затесалась одна тетка. Как я после понял, она была самая умная и уважаемая в их неформальной конторе, потому что имела ученую степень, и приволокла она такой особый чемоданчик. В чемоданчике оказалось много всякого разного, в том числе стеклышки для лабораторных про В и пробирки. Тетку звали Галина Тимофеевна, была она чем-то похожа на нашу жабу Серафиму, но совсем не занудная и невероятно смелая. Мужики только пялились и руки держали подальше, а Галина сразу натянула перчатки, маску и попросила меня помочь взять пробу. Пробу мы взять не смогли, нас остановил бородатый, да я и сам сильно сомневался, что получится. Сама мысль прикоснуться к этому ножом вгоняла меня в панику. Словно резать собирались меня...
Не знаю почему, но я был уверен, что до лаборатории Галина никакие пробы не довезет... Мужик, что приехал с ней, отщелкал десятка два кадров. Другой включил магнитофон, третий водил камерой. Остальные попросили разрешения курить.
Поесть я никому не предлагал, только поставил чайник. Гоша верно сказал, что после такого кусок в горло неделю не полезет.
Ляс ним согласился.
— Пожалуй, собрались все, кто мог приехать, — покрутил головой и взял слово бородатый Саша. — Если позволите, я надиктую первые впечатления...Данила, у тебя еще осталось место на пленке? Тогда меня крупным планом не надо, это никому не интересно, а следи за рукой.
Саша взял карандашик и приблизился к столу. Узкоглазый, похожий на киргиза, Данила послушно развернул камеру. Он пользовался старым пленочным «Панасоником». Остальные гости потеснились, освобождая место.
— Прежде всего... — Саша откашлялся и подергал себя за бороду. — Прежде всего, перед нами Александр, тот самый молодой человек, который обнаружил... Э-э-э... данный... данное образование. Александр, позволь узнать, где ты это взял.