Кровь на золоте

– Так это же отлично! – обрадовался Маршал. – Мы будем знать все о старателях и о…

– Слушай сюда, Маршал, – жестко оборвал его Белый. – Трогать Нику и Толяна не надо, усек?

В его голосе Маршал и Стае услышали угрозу и быстро переглянулись.

– Сестру и Толяна я пачкать не дам, – тем же тоном заявил Белый, – даже если сто процентов без запала, все равно. У них своя жизнь, и в эти дебри им лезть ни к чему. Я ясно сказал? – Он жестким взглядом обвел подельников.

– Яснее некуда, – кивнул Маршал. Вздохнув, развел руками. – Тогда вот что: я завтра уеду на пару дней. Будем брать старателей. Где работает Анатолий? – Он в упор взглянул на Белого.

– Я же сказал тебе! – поднимаясь, рявкнул тот. – Не…

– Я к тому, – негромко проговорил Маршал, – чтобы случайно не высчитать его артель. Это последнее, что я хочу знать об Анатолии. Ведь не могу я допустить, чтобы мы брали золото той артели, где он работает.

Подозрительно посмотрев на Маршала и ничего не увидев на его невозмутимом лице, Белый тяжело опустился на табурет.

– В Артельном, – буркнул он. – Вернее, под Артельным. Я точно не узнавал.

– Значит, в ту сторону я не еду, – улыбнулся Маршал. – Это неплохо – круг поисков сужен, меньше волокиты. Но и ты обещай… – Он пристально посмотрел на Белого. – Об инкассаторах парням ни полслова. И сам…

– Все путем, – недовольно согласился Белый. – Будем работать по твоему сценарию. – Он усмехнулся.

– Что у тебя со встречей? – Маршал повернулся к Стасу.

– Пока тихо, – пожал плечами тот. – Вообще-то его убирать надо. Но я жду – на кого-то он меня должен вывести. Узнаю, сколько там золота купить можно, и – Его лицо расползлось в широкой улыбке.

– Рита о чем-нибудь тебя спрашивала? – спросил Белого Маршал.

– О приятеле пытала, – ухмыльнулся тот. – Я вроде навешал ей лапши. Но она не поверила, по роже видно было. А вот Дашка что-то говорила о своем бывшем, что тот вроде золотом занимается. Она его сдать хочет.

– Надеюсь, за Дашку ты не так, как за сестру, переживаешь? – поинтересовался Маршал. – Потому что ее, судя по всему, придется… – Его глаза скользнули по лицу Стаса.

– Нет, конечно, – вздохнул Алексей. – Просто жалко бабу. Мы с ней еще в школе дружили. Я раз уезжал, – с улыбкой вспомнил он, – ну и сказал, что ждать она меня не будет. Заспорили мы. Она говорит – да, а я – нет. Ведь, говорю, невозможно сто раз поцеловаться. А мы с ней до этого вообще ни полраза. В общем, сто раз целовались. Считали вместе. В его глазах оба увидели согретую добром память. Маршал вдруг почувствовал, что не сможет желать смерти незнакомой ему женщине из-за этих неожиданно потеплевших глаз Белого. Не зная, что говорить, он откашлялся.

– Может, как-нибудь можно ее не трогать? – смущенно спросил Белый. – Ведь она не при делах.

– Как и почему она снова приехала на Колыму? – что-то решив, спросил Маршал. – Только поподробнее.

«Он приговорил эту бабу, – понял Стаc. – Ну и правильно. Она знает Белого, и ее муженек вполне может выяснить, кто был у нее. Но он может и на Нику выйти», – внезапно понял Стac. Но говорить это не торопился. Белый вполне мог наломать дров. А этого Стасу не хотелось. Он был уверен: у них все получится, и, поделив золото, они разойдутся, чтобы больше никогда не встречаться. Он понимал читавщуюся в глазах Маршала досаду: Ника могла дать ценную информацию, и тогда, возможно, они все-таки взяли бы перевозящую золото машину. И только одно смущало бывшего киллера: Маршал жаждал взять много золота. А ведь даже по паре килограммов на человека устроило бы каждого.

Перед отъездом на Колыму Стаc справлялся у знакомого ювелира, какова теперь цена на благородный металл. Даже по минимуму выходило восемьдесят миллионов за килограмм. «Впрочем, это не так уж и много, Маршал не зря говорил, что хочет обеспечить безбедную старость себе и своим детям. Черт возьми, – шевельнул он плечами, – а это было бы здорово – получить ребенка. Я еще вполне гожусь на это. Баб – красивых и не стерв – тоже полно. – Человек, ранее отнимавший жизнь у других, вдруг почувствовал желание подержать в руках маленького человечка, который со временем пропищит слово, которое сделает его счастливым: папа. Станислав тряхнул головой. – Рано расслабляться. Прежде чем кому-то давать жизнь, еще неизвестно, у скольких придется отнять ее».

– Понятно, – выслушав ответ Белого, кивнул Маршал.

– А на кой тебе это надо? – поинтересовался Алексей.

– Чтобы знать, – неопределенно ответил Маршал.

Хмыкнув, Белый замолчал. «Маршал что-то надумал», – понял Бобров.

– Ну, все. – Артем посмотрел на часы. – Разошлись.

Не прощаясь, торопливо пошел по темной аллее городского парка.

Анатолий с размаху, шумно, коротко выдыхая, бил валдой по большому плоскому камню.

– Во лупит, – сказал стоявший у края бункерной ямы Глеб Борисович.

– Работает парень, – согласился куривший трубку Иван.

– Славка говорит, невеста у него – девка что надо, – вспомнил Глеб.

– Так Зинка, мать ее, – сказал Иван, – тоже баба видная была. Только не повезло ей. – Он вздохнул.

– Почему же, – возразил Глеб. – Дочка – красавица. Мужик у ней справный будет. А вот сыновья, конечно… – Он поморщился. – Один – бандюга с большой дороги, другой сапоги Боброву Яшке лизал. И на дочке евонной, стерве этой, женился. Но я слыхал, вроде всех прибили их.

– Да, вроде так говорят, – кивнул Иван.

– Все.

Выбросив кувалду, Толик вылез из ямы и опустил бьющую выше бункера мощную струю монитора на остаток грунта.

– Поешь, – посмотрел на часы Глеб Борисович. – Через десять минут все одно по малой пускать. Захарыч придет съемку делать.

– А вроде ничего пошло, – подмигнул ему Иван. Пригладив черные усы, расправил плечи. – Так, глядишь, по окончании сезона и…

– Сплюнь, – сердито посоветовал Глеб Борисович. – Золото, оно, как баба красивая, капризное. День идет, потом на-ка, выкуси. Кончилась жила, и хоть грузи грунт да облизывай, пирит идет.

– Я не глазливый, – возразил Иван, но все же трижды плюнул через левое плечо.

Тугая струя монитора начала медленно опадать.

– Захарыч пришел, – поднялся Глеб Борисович. – Сейчас узнаем, сколько намыли.

С Приходько пришли еще двое, но никто из них не заметил блеснувшего на сопке за узкой быстрой рекой солнечного зайчика от бинокля.

Поворочавшись, Стае ухватился за дырявое одеяло и натянул его на голову.

– Борода, – услышал он, – тут тебя спрашивают.

– Какого хрена надо? – рявкнул он, сбрасывая одеяло.

– Да тебя мужик какой-то… – испуганно проговорил худой невысокий бич. Стае встал.

– Который час? – хмуро поинтересовался он.

– Полдевятого, – отозвался кто-то, у кого были часы.

Бичи, как правило, позволить себе подобную роскошь не могли. Да и тот, кто сказал, наверное, уже пожалел об этом, ибо сегодня же его уговорят пропить их.

– Ни хрена себе… – Живя среди бичей довольно длительное время, Станислав поневоле стал выражаться их языком.

Поежившись, вышел из здания старого автовокзала. Около входа нервно ходил Белый. «Значит, что-то случилось», – понял Стаc.

– Нас узнали, – подтвердил его опасения Белый. – Куров, сучара, тебя срисовал где-то здесь, мне Ритка сказала. Им надо…

– Отойдем, – опасаясь, что их могут услышать, предложил Стаc.

«Ну что же… – Рита злорадно улыбнулась. – Теперь посмотрим, чем все кончится».

Вернувшись домой, она не стала будить Алексея. А утром за завтраком назвала его Белым. Его реакция была неожиданной и напугала ее. Он приставил к ее горлу перочинный дож и потребовал объяснений:

– Жуй, шалава! Кто сдал?

Рита рассказала все, что знала и слышала. Передумав вспарывать ей горло, что она приняла как Божью милость, Белый подробно расспросил обо всем, предупредил: «Вякнешь кому, глаз на задницу натяну и моргать заставлю», – и ушел. И сейчас она была довольна. Алексей, судя по всему, пошел к Стасу, и теперь они наверняка постараются убрать Костю, Артура и Нонну. И тогда… Она зажмурилась. С Олич договориться сумеет, в этом Рита не сомневалась. Майя Яновна Олич была представителем объединения «Северовостокзолото» по трем районам. Но Олич намного превышала свои полномочия. Она контролировала не только золотоприемные кассы и старателей, но и многие кооперативы в Сусуманском, Ягоднинском и Ольском районах. Кроме этого, держала под контролем добычу мехов в зимнее время и ловлю рыбы летом и осенью. Рита сумела договориться с несколькими якутами, и они поставляли ей рыбу. Кроме того, якуты почти за бесценок продавали ей добытые меха. И хорошие деньги она делала на популярных в последнее время лекарствах из пант и медвежьего сала и желчи. Артур знал об этом. Рита недовольно сжала губы. Она поддалась его уговорам и открыла счет в одном из коммерческих банков. И только недавно узнала, что Олич за определенную мзду имеет возможность знакомиться со вновь открывающимися счетами. Конечно, можно было предложить Майе Яновне какой-то процент от прибыли, но говорили, что Олич требует неимоверно больших денег – она считает, что должна контролировать добычу золота, мехов, рыбы и икры. Разумеется, за Майей Яновной стояли определенные силы. Трое оппонентов, пытавшихся ей противостоять, скончались в одночасье. Рита, начавшая свой бизнес на деньги недавно умершего отца, попала в поле зрения Артура, который уже давно занимался перепродажей золота. Артур откровенно, без подходов предложил ей, как сейчас модно стало говорить, «крышу». Предложил так, что отказаться Рита не могла. Он свел ее со старательскими звеньями – старателями, работающими коллективом не более пяти человек и мывших золото вручную. Рита привозила им продукты и другие необходимые вещи, а старатели расплачивались с ней золотом, половину которого забирал Артур.