Кровь на золоте

Анатолий не отходил от Ники. Но та не замечала его. Она не отходила от гроба до утра.

– Девонька, – со слезами на глазах, жалостливо обратилась к ней пожилая женщина, – батюшка приехал. Пора службу…

– Да, да, – еле слышно сказала Ника. – Да, да, – повторила она. И медленно, не отводя сухих глаз от лица мертвой матери, попятилась к двери.

Провожая ее взглядами, стоявшие тесной кучей женщины горестно вздыхали и плакали.

Вернувшись из Грязей, Белый хотел сказать Даше, что завтра поедет в деревню. Но едва вошел в квартиру, открывшая дверь Даша со слезами на глазах протянула ему телеграмму. Схватив брошенную сумку, в которой были пистолет, деньги, спортивный костюм и полотенце, буркнул:

– Я туда.

Он выскочил. Бегом добежав до трассы Липецк – Грязи, через пятнадцать минут поймал такси.

– До Тамбова, – бросил Алексей. – Цена – сколько скажешь. Поехали.

Через два часа был в Тамбове. Взял стоявшего у автовокзала частника и еще через два с половиной часа въехал в районный центр Кирсанов. В деревне, где жила сейчас сестра с матерью, он бывал в детстве у бабушки. Алексей легко уговорил водителя довезти его до Марьинки. Но, проехав километра три, такси остановилось перед разломанным мостом. Асфальтированная дорога уходила влево. А прямая, которая им нужна, была явно не проезжей.

– Ну и куда? – посмотрел на Алексея водитель. Белый хотел обматерить его, но, увидев поднимавшегося от реки мужчину с удочкой, бросился к нему. Тот объяснил, что по этой дороге уже давно не ездят. А в Марьинку надо ехать по дороге на Саратов, и там будет поворот направо. Водитель, сказав, что, кажется, знает, куда ехать, развернул машину.

Они подъехали к перекрестку с постом ГАИ. Водитель остановил машину и подошел к двоим милиционерам. Белый словно невзначай опустил руку в спортивную сумку. Таксист вернулся и тронул машину. Минут через тридцать они подъехали к указателю «Марьинка». Алексей удивленно покрутил головой. Он думал, что легко найдет дом, где жила бабка, но не смог ничего узнать. Проходившая мимо женщина объяснила, куда им ехать. Увидев дом матери и вдруг почувствовав сухость во рту, буркнул:

– Здесь.

Отдав деньги, вылез. Провожаемый любопытными взглядами, вошел.

– Да это ж Лешка, – прошептал кто-то. – Сын Зинкин. Он еще от милиции отстреливался.

Резко обернувшись, Белый ожег говорившую женщину злым взглядом. Словно поперхнувшись, она поспешила спрятаться за спинами людей. Подойдя к двери, Алексей увидел девушку в черном платке.

– Ника, – хрипло сказал он.

Вскинув голову, она взглянула на него ничего не видящими глазами. Высокий парень, шагнув вперед, встал перед Белым.

– Чего тебе? – недружелюбно спросил он.

В другое время Белый не выдержал бы, но сейчас… Шумно выдохнув, глухо сказал:

– Я брат ее.

– Алексей? – растерялся Толик и виновато добавил: – Извини. Я думал…

– Где мать? – спросил Алексей.

– Там. – Анатолий кивнул на дверь, откуда слышалось заунывное многоголосое пение. – Отпевают.

– Лешка, – шелестяще проговорила Ника. – Ты сволочь, – чуть слышно прошептала она и вяло ударила его по щеке правой ладонью. Так же несильно хлестнула левой.

Анатолий, окончательно растерявшись, не зная, как себя вести, встал в проеме двери, загородил сестру и брата от людей.

– Гад, – с плачем сказала Ника и, ткнувшись лицом в грудь неподвижно стоящего брата, громко, в голос зарыдала.

Не зная, что делать и что говорить, живший по своим законам и считавший себя неуязвимым для всяких страданий, сам приносивший горе другим, Белый растерянно замер. Чувствуя на груди подрагивавшее в плаче лицо сестры и влажную от слез рубашку, он тяжело вздохнул. Осторожно, словно боясь обжечься, положил руки на ее плечи.

– Ника, – глухо сказал он, – ты поплачь. Нельзя тебе не плакать, – словно умудренный жизнью человек, нежно добавил он. – Я успел. Извини, что раньше не мог. Не знал. – Почувствовав на глазах влагу, поспешно сморгнул и порывисто прижал к себе Нику. – Сестренка, – прошептал Белый, – прости. – Мотнул головой и, уже не стесняясь слез, всхлипнул.

– Чему обязана такой чести? – насмешливо спросила, отступив от двери, красивая блондинка.

– Только тому, – улыбнулся Маршал, – что ты есть. Можно? – спросил он.

– Конечно, не следовало бы. – Она покачала головой. – Но за такой комплимент не впустить тебя просто невозможно. Входи.

– Ты одна? – спросил он.

– Если ты думаешь, что каждый раз будешь избивать моих поклонников, – засмеялась она, – то вынуждена тебя разочаровать. Сегодня у меня не приемный день.

– Мне нравится быть исключением из правил. Закрыв дверь, повернулся к женщине.

– Здравствуй, Ирина.

Она без улыбки смотрела ему в глаза.

– Целоваться мы не будем, потому что…

– Потому что ты дурак, Артем, – перебила его Ирина. – Ведь все могло быть…

– Давай не будем делать предположений, – прервал ее Маршал. – И остановимся на том, что есть.

– Хорошо, – кивнула она, – но, по-моему, поцелуй нам совсем не помешает.

Она обхватила его за шею и впилась в губы.

– Вот теперь узнаю свою Ирку, – прошептал Маршал.

– Я тоже узнала своего мужчину.

Ухватившись руками за отвороты его рубашки, рывком разорвала ее. На пол посыпались пуговицы. Подхватив на руки, Артем понес ее в комнату.

– Пойдем, – остановив у подъезда «ауди» и подняв с заднего сиденья звякнувшую стеклом бутылок большую кожаную сумку, позвал молодой мужчина в красном пиджаке. – Я ее, сучку, сейчас заставлю подругу притащить. Или, может, – смеясь, спросил он, – ты ее трахнешь?

– Может, не стоит? – зевнув, сказал сидевший за Рулем накачанный «бритый затылок». – Сейчас в Центр двинем.

– Нет, пойдем. – «Красный пиджак» шагнул к подъезду. – Она, сучка поганая, думает, что я так все оставлю. Я ей сейчас праздник устрою.

– Ты откуда взялся?

Ирина, вытирая мокрые волосы, вошла в комнату в длинном распахнутом халате. Маршал, лежа на кровати, курил.

– С улицы, – улыбнулся он. Взглянув на нее, покачал головой. – Ты прекрасна, как богиня секса.

– Ты где-то научился комплименты делать, – рассмеялась она.

– Это только тебе, – сказал он. – То есть при тебе я могу говорить их, не переставая.

– Вот как? – Ирина, улыбаясь, покачала головой. – Давай проверим, – предложила она. – Начинай.

– Твой взгляд подобен солнечному свету, – чуть нараспев начал Маршал, – а голос – звону ручейков весенних…

– Хватит, – засмеялась Ирина. – А то я прямо сейчас начну упрашивать тебя стать моим мужем.

Она хотела сказать еще что-то, но длинный звонок заставил ее недовольно повернуться к двери.

– Странно, – пожала плечами Ирина. – Сегодня я никого не ждала.

Маршал вскочил и мгновенно натянул джинсы и рубашку. Запахнув халат, Ирина пошла к двери.

– Кто? – громко спросила она.

– Где соседка?! – услышала злой мужской голос. – Открывай! Она у тебя прячется! Сейчас повеселимся на славу!

– Никого у меня нет! – сердито ответила Ирина. – Убирайся!

Замолчавший было звонок затрезвонил снова.

– Кто это? – тихо спросил Маршал.

– Да к соседке, – рассерженно произнесла Ирина. – Придурок один. Новым русским себя зовет. Нацепил красный пиджак и думает, что все, блатнее его нет.

– Чего он хочет?

– Рядом одна женщина живет. Он ей проходу не дает. Везде трезвонит, что это он ей квартиру купил. Она, мол, использовала его и теперь не пускает.

– Может, так оно и есть? – поморщился Маршал.

Звонкая непрерывная трель действовала на нервы.

– Да нет, она мать-одиночка. Ее мужа восемь лет назад убили в Афганистане.

Дверь уже трещала под сильными ударами.

– Я сейчас милицию вызову! – крикнула Ирина.

– Давай! – захохотали за дверью. – Тогда даже суток не проживешь! Отдай мне Светку! И сама гульнешь! У меня для тебя кавалер есть.

– Сейчас, в натуре, милиция прискочит, – проворчал Маршал. Он подошел к двери. – Слышь, земляк, – сказал спокойно, – давай закругляйся. А то…