Аналогичный мир - 3

— Пуская постоит пока. Заткни его куда-нибудь, чтоб не мешал.

— Угу, — кивнул Эркин. — Я его с понедельника взад-вперёд катаю.

— И чего? — Медведев уже смотрел в другую сторону.

Эркин чуть прищурил глаза.

— Дай мне пять минут, старшой.

— Бери, — бросил через плечо Медведев, срываясь с места, и уже на бегу: — Вернёшься, к Генычу.

— Понял, крикнул ему в спину Эркин, берясь за скобу.

Придумал он это ещё во вторник, но не решился, а сегодня остервенел. Риск, конечно, и неохота подставлять Медведева, но сказано: «Заткнуть». Вот он и заткнёт. И… и чего с индейца, тупаря краснорожего взять!

Вернувшись, Эркин сразу подошёл к Генычу, ворочавшему зашитые в мешковину ящики.

— Ага, — прохрипел Геныч. — Ща мы их, сволочей, сделаем.

— Точно, — согласился Эркин, сдёргивая рукавицы: здесь голой ладонью удобнее.

Работая, он прислушивался, но за лязгом, грохотом и прочим рабочим шумом ничего разобрать не мог.

Они управились с ящиками, и Медведев поставил их на бочки с платформы. И всё как обычно. Эркин уже даже решил, что сорвалось, хотя он эту дурынду стальную надёжно закрепил, так просто выкатиться она не могла.

Время было уже к обеду, когда к ним подкатился ряха.

— Эй, вождь, старшой зовёт!

— Куда? — поднял голову Геныч.

— Не тебя, — хихикнул Ряха и заверещал: — Ща вождю отмерят! Во, вишь, знает, куда да зачем не спрашивает.

Эркин и в самом деле уже шёл через двор, даже не оглядываясь на повалившую за ним бригаду.

Шума было даже больше, чем он рассчитывал. У серебристо-серого контейнера, намертво закупорившего дверь заводоуправления стояла целая толпа, а в её центре пятеро мужчин в тёмных костюмах-тройках и белых рубашках с галстуками. Эркин с первого взгляда признал в них начальство и немалое. Рядом потный взлохмаченный Медведев с зажатой в кулаке кепкой.

Эркин вошёл в круг и с бездумной привычностью встал по-рабски: руки за спину, глаза опущены.

— Твоя работа?

Эркин из-под ресниц покосился на спросившего. Та-ак, это что же, он на директора нарвался? Но бежать поздно и некуда.

— Моя.

— И зачем?

Эркин вздохнул и, не поднимая глаз, ответил правду:

— Я его с понедельника по двору катаю. Ну и… раз он не нужен, я сюда и привёз. Пусть скажут, куда его. А то мешается.

И опустил голову, ожидая наказания. Пока он говорил, стало совсем тихо, и вдруг… вдруг смех! Хохот!

Эркин удивлённо вскинул глаза. Да, смеются, всё начальство, и Медведев, и все вокруг. И не выдержал, улыбнулся сам, своей «настоящей» улыбкой.

— Ну, сообразил, — отсмеялся наконец спрашивавший. — Ну, молодец. Давай теперь, выдёргивай его, будем разбираться.

— А он ни с места, — сказал Сеньчин, тоже топтавшийся здесь со всей своей бригадой. — Ты стопор сломал, что ли?

— Нет, закрепил, — ответил Эркин.

Ему пришлось почти лечь, чтобы выдернуть из стопорного паза скатанную в тугой комок рукавицу. Вытащив её, он лёгким щелчком убрал стопор и одним мягким рывком выдернул из дверного контейнер и так же мягко скатил его по ступенькам. Хохот грянул с новой силой. Начальство столпилось вокруг контейнера, засуетилась с бумагами в руках какая-то женщина в белом халате и в очках, несколько молодых бородатых парней тоже в халатах.

— Безобразие!

— Потерять комплектующие!

— Его вместо второго цеха на второй двор отправили, вот же…

— Зачем?

— Как он на первом оказался?

— Ничего не знаю, сопроводилка где?

— Да это же…!

— Разгильдяйство если не хуже…

— А первый отдел куда смотрел?

Медведев крепко хлопнул Эркина по плечу.

— Ну, Мороз, ты отмочил, ну…

— Старшой, — совсем тихо, почти по-камерному спросил Эркин, — а вон тот кто?

Медведев, прикрыв рот кулаком с кепкой, ответил:

— Директор, генеральный, а рядом, седой, главный конструктор. Ну и кашу ты заварил, Мороз.

Эркин, вздохнув, кивнул.

— Так, раз это ваше добро, то сразу и забирайте, — прервал суету у контейнера директор.

И глядя, как бестолково затормошились белохалатные, Эркин снова не выдержал. Шагнул вперёд, раздвинув их, и взялся за скобу.

— И куда его?

— Сюда, сюда, пожалуйста, — засуетилась женщина в очках.

Когда управишься, на обед, слышишь, Мороз? — услышал он за спиной голос Медведева и кивнул, не оборачиваясь.

А сзади уже опять хохотали и что-то кричали. И никто не услышал тихой беседы двух бригадиров.

— Так это ты его мне скинул. Я запомню.

— А ты докажи.

— По мелкой пакостишь.

— Могу и по-крупному.

— Ну, твоё здоровье не моя печаль.

— О своём подумай.

Эркин шёл за очкастой, волоча контейнер, вокруг как конвоем — слова эскорт Эркин не знал — шагали белохалатные парни. И где-то сбоку будто сам по себе и по своим делам немолодой в форме без знаков различия.

Внутри Эркину ещё ни разу не приходилось бывать, и теперь он быстро на ходу поглядывал по сторонам. Но ничего особого. Светлый коридор, белые стены, широкие белые двери…

— Сюда, пожалуйста.

Эркин остановился у очередной двери.

— Спасибо, большое спасибо.

Ага, внутрь его не пускают, ну, так и не надо.

— Пожалуйста, — вежливо ответил Эркин и повернул обратно.

Дорогу он в общем-то запомнил и шёл уверенно. Немногие встречные удивлённо смотрели на него, но ничего не говорили. Ещё когда по дороге сюда дважды проходили посты, Эркин догадался, что это те самые секретные цеха, о которых он уже слышал, и подумал, что ему здесь шляться совсем не положено, и, ещё не беспокоясь, прибавил шагу. И уже когда до выхода по его прикидкам оставалось не больше двух поворотов, он — ну, просто так — п-глядел направо, в другой такой же безлико-белый светлый коридор. И резко, будто налетев на невидимую стену, остановился. Потому что в коридоре стояли двое. Высокий светловолосый мужчина, которого он помнил ещё по Джексонвиллю, и… Женя. Она слушала, что ей говорят, и смеялась.

И увидев Женю, весёлую, смеющуюся, Эркин невольно сам расплылся в улыбке. Почувствовав его взгляд, Женя обернулась.

— Ой, Эркин! — и подбежала к нему. — Что случилось? Почему ты здесь?

— Контейнер привёз, — Эркин озорно улыбнулся. — А то его потеряли у нас на первом рабочем.

— Что? — подошёл к ним Гуго. — Здравствуй, что за контейнер? Какой индекс?

— Здравствуй, — вежливо отвечал по порядку Эркин. — Контейнер обычный. Индекс? Это цифры на врезке? Сейчас вспомню.

И Эркин начал добросовестно перечислять. На четвёртой цифре Гуго закричал:

— Вас?! — и схватил Эркина за куртку на груди. — Майн гот! Где он?!

— Там, — уже не слишком вежливо Эркин оторвал от груди чужие руки.

— Где там?! Куда ты его дел?!

— А куда сказали, туда и отвёз, — начал злиться Эркин.

Гуго кричал по-английски, да ещё с какими-то совсем непонятными словами, и Эркин отвечал тоже по-английски и тоже криком. Из дверей по обеим сторонам коридора начали высовываться любопытные лица.

— Кто сказал? Кто?!

— А очкастая!

— Тихо! — встала между ними Женя. — Гуго, это наверняка в седьмом, Эркин, ты иди, всё в порядке.

Она буквально растолкала их. Гуго умчался по коридору, А Эркин, видя, что становится слишком шумно и людно, да и пообедать он может уже и не успеть, чмокнул Женю в висок и убрался от греха.

Всё произошло очень быстро. Ксюша — чертёжница из пятой кабины — выйдя на шум, спросила:

— Жень, а это кто?

Женя машинально ответила:

— Муж мой, контейнер со двора привёз.

— А-а, — понимающе протянула Ксюша. — А вы тут… Ну, понятно…

— Чего тебе понятно? — удивилась Женя.

Но Ксюша сделала многозначительную мину и нырнула обратно в свою кабинку. Женя недоумевающе посмотрела на закрывшуюся дверь и тут до неё дошло, как всё это могло выглядеть со стороны, когда Эркин и Гуго трясли друг друга за грудки и орали, а она расталкивала их. Ей стало смешно и, закрыв лицо руками, чтобы не захохотать в полный голос, она бросилась в свою кабинку…