Аналогичный мир - 3

Несмотря на солнце было ещё прохладно, и Андрей подтянул молнию под горло и прибавил шагу. Ничего, на работе согреется, да и холод не страшный, на лето всё-таки время идёт. Куртку, конечно, покупать нужно, но спешить незачем, не такая уж ветровка промокающая. Так, сегодня в школу, Эркин вчера часа два сидел, уроки делал. Ну, Эркин если за что берётся, то работает без булды, смотрел он его тетради: ни подчисточки, ошибки честно исправлены и переписаны, а здорово Эркин успел выучиться, на двух языках читает и пишет почти без ошибок, ну, ничего, братик, я не подведу, не бойсь, не посрамлю — Андрей улыбнулся — фамилию.

Так, улыбаясь, он и вошёл в ворота. Как все, переоделся в бытовке, аккуратно убрав в шкафчик ветровку, брюки и рубашку, переобулся.

— Ну, как гульнул в воскресенье, Андрюха, а?

Тон у Митрохи достаточно миролюбивый, и ответил Андрей так же:

— Лучше всех!

Митроха заржал.

— Видели тебя у нас, ну, в Старом городе, как ты гулял. Хорошо заплатили-то хоть?

— С друга денег не берут, — уже серьёзно ответил Андрей.

— Ну да, — кивнул Митроха, — с жидовки много всё равно не возьмёшь, это ладно. — А так-то смотри, Тихоныч тебе враз ноги-руки переломает.

— Ну, это ещё кто кому, — хмыкнул Андрей, поправляя лямки комбинезона. — Его-то какая печаль?

— А он плотник, — Митроха вздохнул и пошёл к двери. — Ну, он давно на этот курятник ладился, цену выжимал, а тут в субботу и шумнули, дескать, мимо рта прлетело, подрядила жидовка какого-то.

Митроха шёл впереди Андрея и не видел его прицельно злого прищура, продолжая болтать.

— Он, значитца, туда, а там и Колька-Моряк, и индей с завода, а кулаки у обоих — дай бог, видели их и на «стенке», и на кулачках. Ну, Тихоныч и утёрся. Но сказал, поймает… — Митроха заржал.

Они уже вышли во двор, где Андрея ждала его метла, и сказать придуманное не пришлось. Ну, ничего, он своё ещё возьмёт, у него не заржавеет. И до обеда с лица Андрея не сходила злая насмешливая улыбка. Ну, пусть только сунется этот хрен старый, так вмажем… что долго плотничать некому будет.

Но в обед спокойно пили чай и говорили о нашумевшем, даже в газетах прописали, как в соседней Сомовке невесту из-под венца дружок увёз, и в Кузьмино, а там уже поп наготове ждал, ну, и обвенчал по-быстрому, а жениха сомовского куда, а ему и выйти из церкви не дали, там дружка невестина встала и говорит, что венчай, дескать, с кем есть, а попу не один хрен кого с кем венчать, ему вперёд заплатили, ну, так отработать надо, так, считай, две свадьбы и отыграли зараз… Андрей охотно ржал со всеми над незадачливым женихом, но оставался настороже. О субботе никто не поминал, и Митроха, похоже, сказал и забыл. Так что… так что, поживём, посмотрим, может, и увидим кое-что интересное.

— Пошли, Андрюха, — Василий убрал в шкафчик свою чашку.

— Перерыв же ещё! — возмутился Митроха.

— Не тебя зову, раз, сиди себе до штрафа, два, и твой номер восемь, молчи, пока не спросим. Андрюха, готов?

— Как штык, — весело ответил Андрей.

Пока Василий отчитывал Митроху, он успел управиться с чаем, убрать чашку и коробку и стоял уже у двери.

— То-то, — улыбнулся Василий.

Работать с Василием Андрею нравилось. Тот не спешил, не суетился, но всё было точно и вовремя. И командовал он необидно, не гонял попусту, и объяснял, не дожидаясь вопросов. Думать и Митрохе и Тихоныче было уже некогда.

В полтретьего Василий отпустил его на уборку, бросив напоследок:

— А ничего, соображаешь.

И Андрей счастливо улыбнулся. Похвала Василия — он уже это понимал — многого стоила. К трём всё было сделано, и, когда прозвенел сигнал, он пошёл в бытовку со спокойной душой. Там он застал Митроху, но начать разговор — чтоб без свидетелей — не успел. Появился бригадир и погнал Митроху доделывать, что велено. Митрохы, бурча себе под нос ругательства, натянул уже снятый комбинезон и ушёл. Подходили остальные из их смены, сразу стало шумно и тесно.

Андрей переоделся, убрал рабочую одежду в шкафчик, расправил влажное полотенце и захлопнул дверцу.

— И куда ж это ты, Андрюха, так торопишься, а?

— На Кудыкину гору, — весело ответил Андрей.

Коробку в карм ан ветровки, ключи, кошелёк, сигареты… на месте.

— До свидания всем.

— Валяй, парень.

— До завтра.

— До завтрева.

На улице так тепло, что Андрей расстегнул и распахнул куртку. Ну вот, теперь к Культурному Центру, а по дороге ещё и пожрать. Ну-ка, что там за вывеска?

Трактир был небольшой и не особо пьяный. Щи, каша и квас. Остальное — водка и закуска к водке. Пообедать удалось за полтинник. Не сказать, чтоб очень вкусно, но достаточно сытно и быстро. И недорого. Вот теперь всё в порядке и быстренько в школу…

…- Дети в школу собирайтесь, петушок пропел давно.

— Мама, а дальше?

— Дальше сам читай. Ну, Серёжа, это какая буква?…

…Мамин голос, мамины руки… Ладно, я иду в школу, мама, ты так волновалась, что из-за оккупации мы останемся без образования. Ну вот, мама, видишь? Всё в порядке, образование я получу.

На широких пологих ступенях Культурного Центра Андрей остановился и закурил. Они с Эркином так и договаривались, что кто придёт первым, то стоит и ждёт. Народу всё прибывало. День тёплый, солнечный, и в классы никто не торопился. Здоровались, спрашивали, кто что успел или не успел сделать, чего пропустил уже неделю, по физике придирается, гоняет почём зря, англичанка ничего, тексты большие, всю ночь сидел пока разобрался… Андрей, независимо попыхивая сигаретой, слушал, пытаясь угадать, кто в одном классе с Эркином, а, значит, и с ним. Смотри-ка, негры, мулаты, а это, похоже, трёхкровка. Ну, всё путём.

Артём обычно не курил: втянешься, так на одни сигареты ползарплаты уйдёт. И сегодня он не так курил, как просто стоял, но с зажжённой дымящейся сигаретой в руке и изредка неглубоко затягивался. Чтоб не хуже других смотреться.

Подходя, Эркин издали заметил Андрея и радостно улыбнулся, прибавив шагу.

Артём, удивившись, чего это Мороз так рад встрече, загасил и выкинул в урну окурок, шагнул навстречу, но…

Но Эркин, пройдя мимо, с мягкой лаской хлопнул по плечу белокурого кудрявого парня в ветровке.

— Привет, давно пришёл?

— Нет, — улыбнулся Андрей и показал окурок. — Вот, и одной выкурить не успел.

— Ага, ну, пошли.

Артём молча непонимающе смотрел на них. Эркин обернулся и увидел его.

— О, привет, малец.

— Привет, — кивнул Артём.

— Привет, — улыбнулся ему Андрей и протянул руку. — Андрей Мороз.

— Артём Савельцев, — в тон ответил Артём, по-прежнему ничего не понимая.

— Пошли, — дёрнул Андрея за рукав Эркин. — Уладим сейчас всё.

Артём молча смотрел им вслед.

Андрей шёл за Эркином, с интересом оглядываясь по сторонам.

— Да, — вспомнил он вдруг, — тетради ещё…

— Я взял для тебя, — отмахнулся Эркин.

У двери в преподавательскую он остановился и перевёл дыхание. Конечно, надо к директору, но лучше бы сначала переговорить с Полиной Степановной: если она разрешит Андрею сидеть на уроках, будет легче.

Эркин осторожно приоткрыл дверь и заглянул. Ага, удачно как, Полина Степановна уже здесь. Он негромко кашлянул, привлекая внимание, и, когда она обернулась, улыбнулся и открыл дверь.

— Полина Степановна, здравствуйте.

— Здравствуй, — улыбнулась она. — Ну, заходи, что случилось?

Эркин вошёл, улыбнулся ещё раз, уже и остальным. Здесь были почти все учителя, и все они, оторвавшись от своих книг и тетрадей, смотрели теперь на него и вошедшего следом за ним Андрея.

— Здравствуйте, — тряхнул кудрями в полупоклоне Андрей.

Ему ответили улыбчивыми кивками, но явно ждали объяснений.

— Вот, — Эркин улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой. — Это мой брат, его погибшим считали, а он выжил и приехал. Я в пятницу из-за этого не пришёл, извините. Он тоже будет учиться, можно?

— Конечно, можно, — после секундной паузы ответила Полина Степановна. — Как тебя зовут?