Аналогичный мир - 3

— Пироги у нас отменные. С творогом и вареньем сегодня оченно хороши. Прикажете?

— Давай, — кивнул Андрей. — Тоже по такому и такому, — и когда половой побежал за пирогами, с усилием поднял на Эркина внимательные и серьёзные до строгости глаза. — Что было-то, брат?

Эркин сглотнул.

— Я… я не знаю, как тебе об этом сказать. Столько всего…

— Всё и скажи. Зимой майор этот опять про меня спрашивал?

— Он ни о чём спросить не успел. Я ж сказал, бригада прибежала. А там, в профсоюзе, Селезнёва была, Лидия Александровна, она у нас на заводе профсоюзом занимается. И Бурлаков. Председатель Комитета.

— Та-ак, — протянул Андрей и широко улыбнулся. — А вот и пироги, — но, как только половой, поставив перед ними пироги, отошёл, снова стал серьёзным. — И что Бурлаков?

И тут же выругал себя, что неосторожно спросил. Надо было сначала про Селезнёву, но не может он играть с Эркином.

— Он… председатель Комитета, в лагере у нас выступал, — Эркин остановился, глядя на Андрея, словно ждал его ответа.

— У нас тоже, — кивнул Андрей.

— Тогда… ты видел его?

— Ну, видел, — пожал плечами Андрей.

— Он… — Эркин не смог договорить.

— Ну? — Андрей внимательно смотрел на него. — Ну, профессор, доктор исторических наук, ну…

— Он твой отец, — тихо сказал Эркин.

Андрей заставил себя допить чашку, заесть пирогом, налить новую. Руки у него не дрожали.

— Это каким ветром тебе надуло?

Но ни его слова, ни вызывающе насмешливый тон не обидели Эркина.

— Это не ветер. Он… он пришёл к нам в тот же вечер, домой. Показал фотки. И попросил отобрать те, что на тебя похожи. Я смотрел, Женя, даже Алиса. И мы нашли, ну, похожих на тебя. А это были его фотографии, и его родных, его отца, жены, её брата. Вот и сошлось.

— Вот и сошлось, — медленно повторил Андрей.

— Да, — Эркин облегчённо перевёл дыхание. Вот и сказано самыое страшное. Дальше будет легче.

— И что он ещё сказал?

— Что тебя зовут Сергеем. На самом деле. И что все остальные, ну, из вашей семьи, погибли.

— Ясненько, — кивнул Андрей. — Зимой это было?

— Да, в январе, после Нового года точно. А… а ты когда его видел?

— В лагере, — улыбнулся Андрей.

Его улыбка не понравилась Эркину. Но… но он обещал Андрею ни о чём не спрашивать.

— Андрей… — нерешительно начал Эркин.

— Да, браток, — сразу откликнулся Андрей и улыбнулся. — Да, я — Андрей, всё правильно, Андрей Фёдорович Мороз.

— Так… ты не помнишь его?

— Помню — не помню, дело не в этом теперь. Ладно, — и улыбнулся уже по-другому. — Спасибо, брат.

— За что?

— А что сказал.

— И как ты теперь?

— Что как?

Непонимание Андрея казалось искренним, и Эркин выговорил самое страшное:

— Уедешь к нему?

— Ещё чего?! — возмутился Андрей.

И увидев мгновенную улыбку Эркина, с радостной уверенностью продолжил:

— Да на фиг он мне сдался.

Эркин с требовательной суровостью посмотрел на него.

— Он твой отец, Андрей.

— Я ему тоже на фиг, — успокаивающе сказал Андрей.

— Но…

— Без «но», браток. Раз говорю, значит, знаю, — Андрей стал уже совсем прежним. — Ладно, браток. Если этот майор опять сунется, отобьёмся. Нас же двое теперь. Да твоя бригада, да моя. Замочим за милую душу. Технически. Сделаем, чтоб ни кончика не торчало.

Эркин засмеялся.

— Ряха ему обещал под маневровый паровоз попасть. Рельсы скользкие, — передразнил он Ряху.

— А что, — сразу согласился Андрей. — Стоящее дело. Стада-то здесь не найдёшь. Ну, чтоб бычки прошлись. Помнишь, на перегоне?

— Да, — кивнул Эркин.

Андрей заметил, что согласился Эркин без особого энтузиазма. Чего это с ним? И про перегон вспоминает неохотно. И… ладно, это потом обдумаем. Два дела сразу не делают.

— Слушай, а ничего пироги, а?

— Да, — обрадовался смене темы Эркин. — Совсем даже ничего. И чай хороший.

— Угу, — Андрей с аппетитом доедал свою порцию. — С творогом, по-моему, получше был.

— А мне оба понравились, — засмеялся Эркин.

Так за разговором о еде они закончили чаепитие, расплатились и вышли.

Было уже совсем темно, горели фонари, светились окна домов. Они шли рядом, как когда-то в Бифпите и Джексонвилле.

— Застегнись, продует.

— Ни хрена мне не будет, — весело ответил Андрей, но ветровку застегнул: вечер прохладный, а куртка только по названию, прошибёшь, сюда бы его джинсовку… — Слушай, браток, а шмотьё моё что? Томсониха не отдала тебе? Ну, хозяйка моя.

Эркин искоса посмотрел на него, опустил голову.

— Та-ак, — протянул Андрей. — Ну, давай, Эркин, чего уж там. Чего она…?

— Её убили, Андрей, — тихо сказал Эркин. — Не думай о ней плохо.

— И кто её? — очень спокойно спросил Андрей.

— Свора. А дом соседи разграбили. Ничего не уцелело, — Эркин вздохнул. — Я из тюрьмы когда вернулся, зашёл, так… так даже тряпок не осталось. А, нет, рубашка твоя, помнишь, в голубую полоску, от неё рукав, что ли, валялся.

— Понятно, — хмуро кивнул Андрей. — Ладно, земля ей пухом, как говорится. Значит, свора. А грабили соседи, говоришь?

— Думаю, да.

— Ну, ясно, — Андрей зло сплюнул, достал сигареты и закурил.

— Нашу квартиру тоже… — тихо говорил Эркин. — Сарай расшарашили. Ни полена, ни картофелины, ни гвоздя. А квартира… Я зашёл, так страшно стало. Женя посуду и постели не взяла, так одни черепки и перья повсюду.

— Понятно, — повторил Андрей и улыбнулся. — Ладно, браток. О прошлом не горюй, о будущем не думай, а… живи себе попросту.

— Согласен, — улыбнулся Эркин. — А вон и «Корабль» наш.

Андрей окинул взглядом расцвеченную огнями окон громаду и кивнул.

— Красиво. А… наши окна где?

— А вот, — показал ему Эркин. — От башни отсчитывай. На кухне свет горит и у Алисы. Ждут нас.

И, не сговариваясь, оба одновременно прибавили шагу.

Андрей ждал, что Женя хоть как-то выскажется об их загуле. Но им просто обрадовались. От чая они дружно отказались.

— Женя, мы после пивной ещё в чайной посидели, — объяснил Эркин. — Поговорили.

— Ну ладно, — согласилась Женя. — Андрюша, поешь чего-нибудь?

— Звучит невероятно, но я сыт, — засмеялся Андрей.

— Андрюха, я тогда твою конфету тоже съем? — решила уточнить Алиса.

— На фиг! — возмутился Андрей. — Свои конфеты я сам ем.

— Ты же сыт!

— А конфеты — не еда! — победно возразил Андрей. И почему тоже? Чью ещё конфету ты съешь?

— Эрика, — сокрушённо вздохнула Алиса. — Вы же вместе были, он тоже сытый.

Эркин от смеха не мог стоять и сел на табурет у вешалки. Смеялась, держась за дверной косяк, и Женя. Ободренная этим смехом, Алиса перешла в наступление.

— Так обе конфеты мои, замётано.

Теперь заржал и Андрей.

Но, к разочарованию Алисы, конфет ей всё равно не дали. Правда, Эрик поиграл с ней в щелобаны. А потом в щелобаны играли Эрик с Андрюхой, а она и мама болели, и Эрик выиграл и щёлкал Андрюху по лбу.

Наконец Алису уложили спать. Женя поставила на стол чашки, налила чай. Андрей, потирая лоб, покосился на Эркина.

— Однако рука у тебя, братик, того…

— Ты давно не играл, что ли? — Эркин с наслаждением глотнул чаю. От смеха у него пересохло в горле. — Скорость не та стала.

— Да, — кивнул Андрей, — с Хэллоуина не играл. А ты с кем тут дуешься?

Эркин усмехнулся.

— Есть тут один… малец. Учимся вместе, и вот на переменах иногда.

— Понятно, — кивнул Андрей. — Да, слушай, у этого, Кольки, инструмент-то есть? Курятник курятником, но одной пятернёй не сработаешь.

Эркин предвкушал, как он завтра ошеломит Андрея уцелевшим ящиком. Нет, в разговоре он промолчал не нарочно, просто не пришлось к слову, а потом, когда вспомнил, разговор уже шёл о другом, вот тогда он и придумал разыграть Андрея, но раз так повернулось, то тянуть нечего. Он мягко отодвинул чашку и встал.

— Я сейчас.

Подмигнул Жене и вышел.

— Ну, и чего он задумал? — подчёркнуто громким шёпотом спросил Андрей.