Страница 49 из 50
Вы заслужили одобрение его величества, отличившись на экзамене; мы надеемся, что в конце следующего года получите право и на его уважение своим постоянством. А этого мы имеем право от вас ожидать: какими вы лично были произвольно в течение шести дней экзамена, такими можете вы быть также произвольно и, следовательно, должны быть в течение целого года".
На подобные темы Жуковский часто беседовал с учениками, изъясняя им их будущие обязанности, роль в жизни и возбуждая их к работе, повиновению, самодеятельности и самообладанию. Эти беседы наставника имели большое влияние на развитие великого князя и находили себе в его мягком и благородном сердце полный отклик и добрую почву. Слова умного и просвещенного руководителя учебных годов наследника прочно запечатлелись золотыми буквами на складке убеждений царственного ученика. Он явил собою нашему отечеству тот возвышенный образ монарха, у которого благо народное стояло выше всего, любвеобильное сердце которого всегда было доступно горю и нужде.
X.
Следы влияния добрых наставников замечаются в словах и действиях наследника еще в раннем возрасте. Так, он всегда утверждал, что "должно неотменно прощать обиды, делаемые нам лично; но обиды, нанесенные законам народным, должны быть судимы законами; существующий закон не должен делать исключений ни для кого". В этих детских словах, содержание коих в значительной степени совпадало с тем, что неоднократно повторял и Жуковский, несомнение, виден уже будущий благородный законодатель, даровавший нашему отечеству гласный суд, скорый, правый и милостивый, перед которым сравнялись люди знатного происхождения и большого богатства с представителями бедноты и низших слоев.
Старание наставника развить в ученике чувство милосердия и быть всегдашним заступником обиженных и обездоленных увенчалось также полным успехом и проявилось даже тогда, когда наследнику шел всего тринадцатый год. Так, узнав, что офицер Слепцов скончался от ран, полученных при взятии Варшавы, он, весь в слезах, бросился в объятия Мердера со словами:
-- Бедная г-жа Слепцова, как она несчастлива! О, как я сожалею о ее сыне: я уверен, что она будет неутешна!
-- Да, мой милый великий князь, -- ответил Карл Карлович, -- вы справедливо говорите, что Слепцова несчастлива; кроме ужасного удара, понесенного ею, ей предстоит еще другой: она может потерять все свое состояние.
-- Как так? -- с тревогой в голосе спросил наследник.
Мердер удовлетворил его любопытству, объяснив вкратце, что есть судебный процесс, который семьею Слепцовых хотя и выигран, но не может быть приведен в исполнение, причем прибавил:
-- Вы хорошо сделаете, если передадите все слышанное государю императору.
Александр Николаевич поспешил выполнить совет воспитателя. Государь узнал всю правду, помог своей властью бедной Слепцовой, и благосостояние ее было спасено.
Кроме таких единичных случаев помощи нуждающимся, в план воспитания нарочно был введен отдел благотворительности, о коем и упоминал Жуковский в беседе с государем. Дело в том, что из сумм наследника, по заведенному обычаю, всегда уделялась некоторая доля на оказание помощи нуждающимся. Мердер совместно с Жуковским устроили среди своих учеников особую "кассу благотворения", которая составлялась из взносов, соответствовавших успехам в науках и поведении всех трех воспитанников, соразмерно полученным ими отличным отметкам. Два раза в год, после каждого экзамена, подводился итог, сколько кем собрано денег на какое-либо благотворительное дело.
Таким образом, великий князь и его товарищи только хорошими успехами и добрым поведением должны были заслужить "право делать добро". Такая касса действовала во все время воспитания наследника, и последний, благодаря ей, познал истинную цену делам добра, цену работе на пользу страждующих и нуждающихся.
Но не только к имущественным недостаткам ближних чувствовал наследник соболезнование; он скорбел о всяком тяжком их положении, и всякое чужое горе становилось ему понятно. Вот едет государь в Варшаву, на станции сгоняют лошадей; Александр Николаевич жалеет крестьян и понимает, как тяжело им, в рабочее время, отрывать лошадей от пашни. Посещает ли он фабрики, ему становится грустно за малолетних рабочих, вынужденных проводить целый день среди шума и грохота машин. Во всех, даже маленьких, случаях жизни он, действительно, в каждом ближнем прежде всего спешит разглядеть то "святейшее звание -- человека", о коем ему так много всегда говорил поэт-наставник.
Посылая однажды своему царственному ученику картину, изображающую Александра Невского, Жуковский писал ему: "Александр Невский жил для блага своих современников; Александр Невский жив и для блага потомков, ибо мы, его потомки, и по прошествии нескольких веков, с благодарностью подходим к его гробу. Пример добрых дел есть лучшее, что мы может даровать тем, кто живет вместе с нами; память добрых дел есть лучшее, что можем оставить тем, кто будет жить после нас. Но память этого Александра, любезная для всех потомков его вообще, должна быть любезна особенно для вас; вы названы его именем; ему вверены вы при рождении; он -- ваш невидимый на земле товарищ; он особенный, тайный свидетель и судья наших поступков. Не забывайте же своего товарища! Старайтесь быть достойным носить на себе его имя".
В другом письме из-за границы, когда наследнику уже минуло 14 лет, наставник говорил ему: "Знайте только одно, что в наше бурное время необходимее, нежели когда-нибудь, чтобы государи своею жизнью, своим нравственным достоинством, своею справедливостью, своею чистою любовью блага были образуемы на земле и стояли выше остального мира. Нравственная сила непобедима; она в душе государей хранит народы в мирное время, спасает их во времена опасные и во всякое время влечет их к тому, что назначил им Бог, то есть к верному благу, неразлучному с человеческим достоинством. Толпа может иметь силу материальную, но сила нравственная в душе государей; ибо они могут быть деятельными представителями справедливости и блага".
Привлекая своего ученика постоянно к делам добра, Жуковский делал его посредником по этим вопросам между собою и государем. Так, по случаю Бородинской годовщины, он просил его ходатайствовать перед отцом за провинившихся и впавших в немилость. "Вы сами -- мой добрый ангел, и добрым ангелом для всех стоите у трона отцовского, итак, я все выскажу, что рвется из души моей в эту минуту. Еще бы одно благое дело в день Бородинского праздника: дело милосердия и, прибавлю, царской признательности этому дню приличны! В Бородине дрался Коновницын, а Коновницын был честью русского войска. Дочь его, в молодости лет, выпила всю чашу горести за чужую вину; эта дочь умоляет государя великодушного взглянуть с благоволением на преступного мужа ее, который не жалел жизни в сражении, чтобы загладить вину свою и заслужить ту милость, которая уже была ему оказана по просьбе наследника престола. Нарышкин представлен за храбрость в офицеры; быть может, и рано еще получить ему эту награду; но день Бородинский, день Бородинский громко вопиет к царю: помяни милосердием храброго Коновницына!" Далее он ходатайствовал о помиловании и облегчении участи сосланного в Сибирь Муравьева.
XI.
Так быстро пролетели годы юности, и наступила пора зрелой молодости. Наследник достиг уже совершеннолетия, принял присягу, и в 1837 году, для довершения своего обучения, в сопровождении Жуковского и некоторых других наставников, предпринял, по желанию государя, длинное путешествие по России. Это путешествие Василий Андреевич сравнивал с чтением книги.
-- Книга эта -- Россия, -- говорил поэтическим языком Жуковский, -- но книга одушевленная, которая сама будет узнавать своего учителя. И это узнание есть истинная цель путешествия. В настоящее время, бегло останавливаясь в каждом городе, он знакомится лишь с содержанием этой занимательной книги, по наименованиям каждой главы. После он внимательно изучит эти главы.