Избранные труды

Но как быть, если имеет место несовпадение правосознания на уровне общественной психологии и правосознания на уровне идеологии, т. е. когда идеи, соответствующие сознанию большинства советских граждан, не полностью совпадают с научно обоснованными идеями? Думается, что уголовная политика не может не учитывать этого обстоятельства.

Истории Коммунистической партии и Советского государства известны случаи, когда та или иная важная проблема решалась не так, как в принципе полагала ее решить партия, а так, как решение ее соответствовало уровню общественной психологии. Например, наша партия всегда выступала за национализацию земли и передачу ее в руки государства. Однако после революции земельная проблема была первоначально решена по-иному: была отменена помещичья собственность на землю и земля перешла в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Это было сделано потому, что идея национализации земли в то время не поддерживалась большинством крестьян, которые стремились получить землю в свою собственность. В. И. Ленин говорил по этому поводу на II Всероссийском съезде Советов Р. и С. Д.: «Здесь раздаются голоса, что сам декрет и наказ составлен социалистами-революционерами. Пусть так. Не все ли равно, кем он составлен, но как демократическое правительство мы не можем обойти постановление народных низов, хотя бы мы с ним были несогласны».[78] Точно так же обстоит дело с учетом «отсталого» правосознания трудящихся. Мы не можем забывать, что «право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества».[79] Поэтому при разработке уголовной политики Коммунистическая партия и Советское государство исходят из учета правосознания на уровне идеологии и вместе с тем реально существующего правосознания масс, т. е. правосознания на уровне общественной психологии.

М. И. Калинин писал в свое время: «Судебный приговор не должен резко расходиться с мнением и правовым чувством народа на данное преступление и данное наказание, ибо в противном случае он не окажет воспитательного и политического влияния».[80]

Правовая психология трудящихся должна учитываться не только при разрешении конкретных дел, но и при конструировании законодательства, т. е. в момент, когда решается вопрос о криминализации деяний. Совершенно правильно писал И. Е. Фарбер: «Всякое наказание вызывает в общественной психологии различные правовые чувства: стыд, страх, сострадание, одобрение, осуждение и пр. При конструировании законодательной нормы надо знать, на возбуждение или массовое распространение каких именно правовых эмоций следует в первую очередь ориентироваться. Эта сторона дела при осуществлении карательной политики находится в тени, и у нас мало задумываются над тем, какую психологическую реакцию вызывают данный вид и мера наказания в массовом правосознании. Поэтому теория наказания, исключающая анализ психологического, эмоционального отношения граждан к наказанию, лишает себя возможности научного обоснования конкретных мер наказания».[81]

В процессе криминализации учитываются и иные критерии.

B. И. Курляндский писал, что критерии криминализации относятся к характеристике общественной опасности деяния, а также к характеристике обстоятельств, не связанных с общественной опасностью человеческого поступка. «Важно выяснить, – говорил он, – каковы те критерии, которые должны учитываться законодателем при дифференциации преступления и проступка, а следовательно, уголовной и иной правовой ответственности… Большинство из таких критериев (во всяком случае наиболее значимых) непосредственно связаны с характером общественной опасности деяния…

Критерии, которые… можно именовать не связанными с общественной опасностью деяния и которые должны учитываться в правотворческой деятельности государства при принятии уголовных законов, в свою очередь, условно можно разделить на три группы: а) социальные; б) экономические; в) иные…»[82]

Н. И. Загородников, раскрывая критерии криминализации поступков, отмечает: «При решении этих вопросов в основе лежит характер, значимость тех социальных ценностей, которым данное деяние причиняет вред. Учитываются также и реальное восприятие той или иной социальной ценности общественным правосознанием, традиционный подход к оценке того или иного социального блага…

При разрешении вопроса, почему именно в данное время, в данных исторических условиях те или иные общественные отношения должны быть поставлены под защиту не права вообще, а именно уголовного права, уголовная политика опирается на социальный опыт деятельности правоприменительных органов, учитывает потребности социалистического строительства, чутко прислушивается к общественному правосознанию».[83]

Анализ законодательной деятельности Верховного Совета СССР и Верховных Советов союзных республик позволяет сделать вывод, что важнейшими критериями при решении вопроса об отнесении конкретного вида человеческого поведения к преступлениям являются:

1) оценка поведения как общественно опасного;

2) признание поведения противоречащим социалистической морали и осуждаемым подавляющим большинством советских граждан;

3) констатация факта, что борьба с таким поведением возможна только путем применения уголовного наказания и использования иных мер принуждения и убеждения для этом цели недостаточно;

4) установление того обстоятельства, что наказание по своим объективным качествам способно обеспечить достижение целей, поставленных перед ним Советским государством.

Процесс криминализации и декриминализации не заканчивается принятием уголовного законодательства, предусмотренного Конституцией СССР и Конституциями союзных республик, т. е. Основ уголовного законодательства Союза ССР, законов об ответственности за государственные и воинские преступления, уголовных кодексов союзных республик. Он идет постоянно. Практика развития уголовного законодательства знает немало случаев, когда ранее не наказуемые в уголовном порядке деяния впоследствии признавались законодателем преступлениями. Это явление объясняется следующими причинами:

а) повышением общественной опасности определенных деяний;

б) необходимостью устранения пробелов законодательства;

в) появлением новых общественных отношений, требующих охраны при помощи норм уголовного права.

Так, в УК РСФСР 1960 г. предусмотрена уголовная ответственность за такие деяния, которые не считались преступными по УК РСФСР 1926 г., как злостное уклонение от оказания помощи родителям (ст. 123), злоупотребление опекунскими обязанностями (ст. 124), недобросовестное отношение к охране государственного или общественного имущества (ст. 100), пропаганда войны (ст. 71), воспрепятствование совершению религиозных обрядов (ст. 143) и др.

После принятия УК РСФСР 1960 г. были признаны преступлениями разглашение тайны усыновления (ст. 124), уклонение от лечения венерической болезни (ст. 115), действия, дезорганизующие работу ИТУ (ст. 77), преступно-небрежное использование и хранение сельскохозяйственной техники (ст. 99), приписки и другие искажения отчетности о выполнении планов (ст. 152), распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй (ст. 190), надругательство над Государственным гербом или флагом (ст. 1902), нарушение правил торговли (ст. 1563), незаконное обучение каратэ (ст. 219) и др.

На развитие уголовного законодательства оказывают влияние не только общие закономерности, определяющие это развитие, но и те условия общественной жизни, в которых оно происходит.

Наиболее характерным явлением современного периода жизни человеческого общества является то, что развитие его происходит в условиях научно-технической революции. «За истекшую четверть века НТР проделала громадный путь, который складывается из ряда выдающихся научных открытий и технических изобретений. Из них мы выделим только четыре, как создающие целые эпохи в развитии современной науки и техники: это прорыв в мир атомного ядра и открытие способа технического использования атомной энергии (начиная с середины 90-х годов XIX века); прорыв в область самоуправляемых устройств и создание кибернетики (начиная с конца 40-х годов XX века); прорыв в космос и открытие способов овладения им (начиная с 1957 года); прорыв в мир материальных носителей наследственности и создание современной генетики (начиная с 60-х годов XX века)».[84] Генеральный секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев говорил: «Ускорение научно-технического прогресса партия рассматривает как главное направление своей экономической стратегии, основной рычаг интенсификации народного хозяйства и повышения его эффективности, и значит и решения важнейших общественных вопросов. Задачи развертывания научно-технического прогресса столь неотложны, что действовать надо не теряя времени. Они охватывают широкий круг текущих и перспективных проблем – экономических, организационных, социальных, развития культуры и образования, деятельности верхних эшелонов управления и каждого звена народного хозяйства. Они касаются каждого коллектива, каждого коммуниста, каждого советского человека».[85] Научно-техническая революция означает не просто очень быстрое по сравнению с предыдущими периодами жизни человечества развитие техники, а глубокую перестройку всей материально-технической базы общества, что сказывается на всей социальной жизни.

78

Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 27.

79

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 19.

80

Калинин М. И. О социалистической законности. М., 1959. С. 87–88.

81

Фарбер И. Е. Правосознание как форма общественного сознания. М., 1963. C. 94.

82

Курляндский В. И. Уголовная политика, дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности // Основные направления борьбы с преступностью. М., 1975. С. 82.

83

Загородников Н. И. Советская уголовная политика. С. 52.

84

Кедров Б. О научных революциях // Наука и жизнь. 1975. № 12. С. 11.

85

Коренной вопрос экономической политики партии: Доклад товарища М. С. Горбачева на совещании в ЦК КПСС по вопросам ускорения научно-технического прогресса. 11 июня 1985 года // Коммунист. 1985. № 9. С. 13.