Аналогичный мир

…Эркин с хрустом потянулся под одеялом. Покосился на окна. Щели чуть заметно посветлели. Воспоминания о паркете уже так не царапали. Ну его ко всем чертям. И конечно, он сегодня пойдёт туда. Упускать такую работу — грех. А грешить вредно. Но приятно. Эркин усмехнулся. Андреева фраза. Андрей её крутит то так, то этак. По обстоятельствам. Приятно, но вредно. Вредно, но приятно. Интересно получается.

Сонно вздохнула, поворачиваясь, Женя. Скоро рассвет. Эркин осторожно откинул одеяло, вытянулся во весь рост и прогнал по мышцам волну напряжения. Снизу вверх и сверху вниз. Потом по рукам. Вот так. Вот теперь пора вставать. Впереди большой день. Интересно, когда они закончат в этом бывшем доме, у них останется время на ещё что-нибудь?

Они закончили вскоре после полудня. Вышли на широкое крыльцо, и Андрей быстро огляделся по сторонам.

— Рвём отсюда.

Эркин кивнул. Цветным на Мейн-Стрит делать нечего. Как раз ещё на свору чёртову нарвешься. Но тут их окликнули.

— Эй вы, оба!

Они медленно обернулись на голос. Точно, боевик из своры. Белая глиста в чёрной форме. Блестящие сапоги, блестящий ремень… Эркин быстро опустил ресницы, прикрывая глаза.

— Убирайтесь отсюда! Ну!

— Полегче, бэби, — Андрей белый, ему так можно. — Надорвёшься, бо-бо будет.

Мальчишка разразился бранью. Эркин покосился на Андрея. Тот разулыбался, но глаза настороженно прищурены. Улица пуста, риск небольшой…

— Не умеешь, не берись, — вклинился Андрей в ругань сопляка. И выстрелил длинной, ловко закрученной фразой.

Мальчишка поперхнулся, покраснел и, может, и кинулся бы на них, а там всякое могло случиться, но тут рядом с ними притормозила машина, и из неё ловко, почти на ходу выскочили трое. В неброских дорогих костюмах, с приклеенными улыбками на серьёзных лицах. Один из троих, что шёл первым, быстро охватил взглядом юнца в форме самообороны и двоих на ступенях крыльца. Белокурого голубоглазого парня в армейской рубашке со следами споротых нашивок и индейца в клетчатой серо-голубой рубашке с закатанными рукавами. Он успел заметить и рабские сапоги обоих, и ящик с инструментами у ног белого, и напряжённые позы у всех троих.

— Уже закончили, — неопределенная интонация позволяла посчитать это и вопросом, и констатацией очевидного, и предупреждением. — С вами расплатились?

Это уже точно вопрос, и адресат его достаточно ясен. Вопрос задан вежливо, и ответил Андрей в той же тональности.

— Да, сэр.

— Отлично, — и уже юнцу. — Комитет здесь? Проводи.

Юнец, подражая военному, неумело щёлкнул каблуками.

— Пошли, — Андрей мотнул головой, как бы подзывая Эркина.

Две группы людей разминулись, не глядя друг на друга, благо, крыльцо широченное.

Когда они свернули в первый же переулок, Андрей негромко присвистнул.

— А и большая же сволочь.

Эркин согласно кивнул.

Только через квартал они переглянулись, и Эркин ухмыльнулся.

— Я уж думал, будем драться.

Андрей захохотал.

— Не полез бы он. Эти дерьмушники храбры связанного добивать, а на деле… — и презрительно сплюнул.

Они миновали ещё квартал, когда их окликнули.

— Эй, эй! Постойте!

— Вот и продолжение, — пробормотал Андрей.

Они обернулись. Их догоняла светловолосая девушка в белом халатике.

Эркин невольно нахмурился: белых халатов, как и всего связанного с врачами, он не любил.

— К вашим услугам, мисс, — Андрей улыбнулся самой обаятельной улыбкой.

— Вы можете сделать стеллаж?

— Чего? — не выдержал Эркин. Обычно все переговоры вел Андрей, это было очень удобно: белому легче выторговать высокую оплату. — Что сделать, мэм?

— Полки на стойках, — объяснил ему Андрей и деловито сказал. — Надо посмотреть, мисс.

— Конечно, идите за мной.

Идти пришлось недалеко. Здесь им ещё работать не приходилось.

— Больница, что ли? — Андрей шумно втянул наплывающие на них в пустом коридоре запахи.

— Да, — девушка стрельнула на Андрея глазами, Эркина она старательно игнорировала. — Мы открываем новое отделение. Нужно срочно всё сделать.

— Срочно так срочно. — Андрей подмигнул Эркину.

Эркин понимающе улыбнулся: за срочность доплата положена.

— Вот, — девушка подвела их к группе мужчин в белых халатах. — Они берутся сделать.

Врачи. Врачам Эркин не доверял ещё с питомника. А осмотры и прочее в Паласах любви к ним не добавили. И пока Андрей договаривался, он упорно смотрел себе под ноги. Который день прошлое неудержимо накатывает на него, и скоро у него уже не хватит сил терпеть это. Занятый своими мыслями, он не сразу почувствовал пристальный взгляд одного из врачей. А почувствовав, осторожно поднял глаза и, злясь на собственный страх, вызывающе вскинул голову.

Смотрел старик. Лицо в морщинах, тёмные глаза, казавшиеся треугольными из-за отвисающих нижних век, смотрели пристально, эта пристальность не была недоброй, но всё равно раздражала. Их глаза встретились, и старик улыбнулся грустной понимающей улыбкой, будто он всё знал про Эркина. Эркин сцепил зубы, так что вздулись желваки и лицо отвердело. Обычно белые отвечали на такой безмолвный вызов окриком или ударом. Но улыбка старика осталась, и глаз он не отвёл. И когда Эркин с Андреем уже взялись за работу в просторной, видимо предназначавшейся под склад комнате, а старик сел за маленький столик в коридоре напротив двери и возился в груде каких-то бумаг, Эркин всё равно то и дело сталкивался с ним взглядом.

— Слушай, — Андрей как всегда за работой говорил тихо, почти не шевеля губами. — Чего он на тебя уставился?

— У него и спроси, — так же тихо огрызнулся Эркин и уже мягче добавил. — Я его в первый раз вижу.

— Может, ты ему того… понравился? — осторожно спросил Андрей, — может, он из таких?

— Ну и хрен с ним, — не выдержал Эркин. — Полезет если, я его так шугану…

Нет, не похож старик на завсегдатая Джи-Паласа, Паласа для джентльменов, где всегда были отделения с мальчиками, да и он сам эл, а не джи, даже если старик и из этих, он-то не в его вкусе, точно. Нет, так смотрят узнавая. Но и на питомничного врача старик не похож, и на паласного, те смотрят по-другому. А других врачей Эркин не знал. Он видел этого старика впервые в жизни, в этом Эркин уверен. Никак не может быть узнавания. Нечего узнавать. Так что ему нужно, чего он так смотрит?

Эркину в голову не могло прийти, что доктор Исаак Рудерман узнал рубашку сына.

Он узнал её по аккуратной совсем незаметной штопке на левом плече, сделанной ещё покойной Цилей, когда Миша на футболе порвал новенькую рубашку. Миша был такого же роста, но уже в плечах, и у этого ткань плотно обтягивает костлявые, но сильные плечи. Рукава закатаны выше локтей, открывая мускулистые красивых линий руки. Ворот распахнут. Миша тоже не любил тесных воротников, ненавидел галстуки. Каждое движение этого индейца красиво, наполнено бессознательной ловкой грацией. Чёрные, прямые и жёсткие волосы падают на лоб косой прядью. И на редкость красивое лицо. Характерное индейское лицо, не метиса, чистого индейца, и шрам на правой щеке его не портит. Шрам свежий, ещё темнее кожи, вокруг правого глаза следы недавно сошедшего кровоподтёка. Да, Жене действительно надо было стать медиком: кожа не стянута, лицо совершенно не деформировано, а когда припухлость вокруг шрама опадёт, исчезнет и лёгкая асимметричность. Очень чисто сделано, и следов от швов нет. Миша был вспыльчив, а у этого в каждом движении чувствуется сдержанность, стремление не показать свои чувства. Видно, что его раздражает чужой взгляд, Миша бы уже вспылил, хотя бы просто закрыл дверь, а у этого только твердеет, становится неподвижным лицо и пульсирует от напряжения шрам.

Ну, чего он уставился? И так тяжело, да ещё он… Такой работы Эркину ещё не приходилось выполнять. Хотя за то время, что он работал с Андреем, он уже и заборы чинил, и сорванные двери навешивал, и замок как-то врезали, и даже почти такую же штуку в одном доме чинили. Но чинить — не делать заново. Там они заменили поломанные полки и два стояка, а здесь… И ещё этот! Эркин приглушённо выругался. Андрей одобрительно крякнул на особо крутой оборот.