Страница 53 из 224
Граф Гейден, Стахович и 6 членов Думы "Польского коло" 12 хотя и присутствовали, но от подписи этого воззвания отказались. Таким образом, воззвание подписали только представители левых групп думских, более же умеренные не приняли участия, а большинство депутатов из крестьян немедленно уехали на родину.
Многие участники Выборгского митинга не могли не сознавать всей беспочвенности своей затеи, рассчитанной на сочувствие революционных элементов русского общества, со стороны же большинства русского населения их выходка не могла встретить одобрения. Своим воззванием к русскому народу, получившим название "Выборгского", они лишний раз подтвердили непонимание ими народной психологии, и этот призыв несомненно лег тяжким бременем на их совесть.
В Московской губернии роспуск Думы не отразился на спокойствии, но я все же в противовес Выборгскому воззванию, которое стало распространяться по губернии, со своей стороны обратился к народу с объявлением, в котором указал, что бывшие члены Государственной Думы, распущенной по воле Государя, составили преступное воззвание к народу, которое стараются распространить среди населения и в котором приглашают стоять за них, не давать рекрутов, не платить податей и т. п. В объявлении своем я предостерегал население Московской губернии не поддаваться внушениям, которые делают бывшие члены Государственной Думы в своем воззвании, так как это воззвание имеет явно мятежный характер и направлено против священной царской власти, так как они, лишенные по воле Государя, на основании 105 статьи Основных законов, своих полномочий, призывают русский народ к открытому противлению царю и закону и готовят этим явную гибель Родине.
В конце объявления я снова призывал население к сохранению порядка, подтверждая то, что говорил раньше в прежних объявлениях, что все "обещанное монархом будет исполнено и не может быть не исполнено", что надо только прийти на помощь к царю, а это можно сделать только терпеливым ожиданием, исполнением закона, повиновением властям и отнюдь не поддаваясь никаким внушениям, призывающим к беспорядкам и смуте.
18 июля в Териоках совершено было гнусное убийство Герценштейна, бывшего члена Государственной Думы. Покойный шел с женой и дочерью по дороге, недалеко от своей дачи, как вдруг из-за забора выскочил неизвестный и выстрелил два раза по направлению к нему. Пуля попала в сердце. Одной из пуль была ранена дочь в руку. Преступник скрылся.
19 июля началось восстание в Свеаборге, к которому присоединились четыре только что прибывшие из Ганге военных судна с офицерами, в полной боевой готовности. Восстание это отразилось на Кронштадте, где также вспыхнул бунт среди матросов трех экипажей, помещавшихся в одном здании. Одновременно на броненосце "Память Азова", стоявшем в 20 милях от Ревеля, матросы, убив командира Ловинского и вахтенного начальника Заборовского, подняли мятеж. К счастью, все эти мятежи были скоро ликвидированы войсками, не изменившими присяге. В Свеаборге восстание было подавлено к 21 июля, в Кронштадте мятеж был прекращен на другое же утро, 20 июля, а на "Памяти Азова" бунт прекращен частью команды, не примкнувшей к мятежникам.
23 июля, в целях поддержания волнений, вспыхнувших в Финляндии, Кронштадте и других флотских командах, была объявлена всеобщая политическая забастовка в Петербурге и продолжалась три дня; кое-где произошли столкновения.
В Москве забастовка, объявленная на 24-е, не удалась, так как среди партийных организаций произошел раскол. На забастовке настаивали только социал-демократы, представители же различных профессиональных союзов и Партии социалистов-революционеров высказывались против. Бастовало всего 20 000 человек из 200 000 рабочих в Москве. Принятые градоначальником Рейнботом энергичные предупредительные меры также значительно помешали осуществлению забастовки. В районе губернии не было даже попыток к забастовкам.
28 июля в селе Всехсвятском уездной полицией обнаружен был типографский станок, на полном ходу, с тремя наборами прокламаций к войскам, и четвертая прокламация в черновике, писанном писарем штаба Гренадерской дивизии. Когда полиция и жандармы оцепили дом Козлова, в нем оказался только один студент Крылов, который успел выйти из дома и спрятаться в болоте, где он и был обнаружен. При дальнейшем обыске была найдена печать Военной организации Социал-демократической партии и план движения на случай вооруженного восстания. Этим арестом типографии и захваченными документами установлено было, что в доме Козлова находился главный комитет Военной организации. Были обнаружены и бомбы и шимозы {Шимоза (яп.) — взрывчатое вещество; другие названия: мелинит, лиддит.} последнего типа.
В начале августа я совершил поездку в Рузский уезд. Должность предводителя дворянства исполнял за уходом князя П. Д. Долгорукова профессор Н. Ю. Зограф, бывший до того кандидатом предводителя. Н. Ю. Зограф очень тяготился ролью предводителя, дела он не знал и имел вид совершенно растерянный. Председателем управы был А. И. Цыбульский, принадлежавший к кадетской партии и старавшийся всегда щегольнуть своей оппозицией по отношению к правительству, когда на него смотрели его избиратели, в кабинете же губернатора, с глазу на глаз, его взгляды менялись.
Когда я приехал в Рузу и принимал всех должностных лиц в помещении съезда, то Цыбульский, очевидно для популярности перед своими левыми друзьями, встретил меня не в мундире, как полагалось должностным лицам и как были одеты все, а просто в статском неформенном сюртуке. Я, конечно, сделал вид, что не замечаю этой некорректности, так как считал, что он не столько виноват передо мной, как неприличен по отношению к другим должностным лицам, явившимся в мундирах, о чем я ему и высказал, пригласив его приехать ко мне через несколько дней по делам службы. В Рузском уезде я пробыл два дня, успев объехать пять волостей, где беседы с крестьянами доставили мне большое удовлетворение.
5 августа получено было известие о покушении на варшавского генерал-губернатора генерал-адъютанта Скалона — брошено было 6 бомб, когда он проезжал в коляске. Убит был околоточный надзиратель и посторонний. Ранено несколько человек. Скалон остался невредим.
17 августа совершено было неслыханное по своей дерзости и бесчеловечности покушение на жизнь П. А. Столыпина. В тот же день эта ужасающая весть достигла Москвы. Оказалось, что в этот день, во время приема на даче министра на Аптекарском острове, к даче подъехало открытое ландо, в котором сидело трое — двое в офицерской форме и один статский. Запись на прием уже окончилась, и потому швейцар не хотел пускать посетителей, из которых один силой хотел войти в приемную, но, будучи остановлен, обронил портфель, находившийся у него в руках, а может быть, нарочно бросил его. Раздался взрыв неимоверной силы, от которого разворочены были стены прихожей, дежурной комнаты, приемной и подъезд и снесен балкон второго этажа. Министр принимал в это время посетителей у себя в кабинете. У него сидел симбирский предводитель дворянства Поливанов и председатель Симбирской управы Беляков. Дети находились на балконе верхнего этажа, который был снесен силой взрыва. У несчастной дочери министра, Натальи, оказались раздробленными обе ноги с переломом голени правой и открытием суставов, у малолетнего сына Аркадия — перелом правого бедра и рваная поверхностная рана на голове.
К вечеру доставлено было в Петропавловскую больницу 28 трупов и 24 раненых. Среди убитых- генерал Замятин, С. А. Хвостов, А. А. Воронин, управлявший канцелярией московского генерал-губернатора, с оторванной головой, князь Накашидзе, князь Н. В. Шаховской, старик швейцар Клементьев, прослуживший более 40 лет при 16 министрах, чины полиции, жандармы и другие. Некоторые из находившихся в совершенно разрушенной приемной остались по какой-то счастливой случайности невредимы, так например, вице-губернатор Крейтон стоял и разговаривал с генералом Замятиным. Этот последний был убит, прямо разорван на части, а Крейтон даже не был ранен.