Страница 198 из 224
Очень трогательно описано впечатление от храма в книжке, посвященной этому дню духовником Марфо-Мариинской обители протоиереем Митрофаном Серебрянским 3. Приведу некоторые его слова: "Как ясно здесь выражена древнерусская мысль: не разбрасываться. Да, древняя Русь не рассеивалась: ее все думы, вся любовь были сосредоточены только вокруг Господа Христа, пришедшего в двух естествах от Святыя Девы для вечного спасения людей. Вера и любовь ко Христу, самая нежная любовь к Богоматери с дерзновенной надеждой на ее ходатайство перед Сыном за немощи и грехи людей — вот чувства, которые наполняли все существо древнерусского человека. Они проникали во всю его личную внутреннюю жизнь; они были центром воспитания и жизни его семьи; они же были основанием и общественного его служения. Так думали и так любили все русские люди от царя и патриарха до самого последнего простеца. Этим жива была Русь и звалась по праву святая, имея от Христа и его Пречистой Матери благословение и помощь, с которыми все пережила и все победила.
О, какой вздох сокрушения вырывается из груди русского человека XX века при этих воспоминаниях и при виде того, как в бегстве от Христа теперь так много гибнет русских людей, так колеблется Россия. Как хочется крикнуть: "Соберись, Русь, снова ко Христу и его Пречистой Матери. К ним устреми свои думы и желания. Их светом просвети себя. Их любовью согрей себя. Их законом укрепи себя в жизни и деятельности". И снова засияет Русь тогда, снова станет христолюбивой, победоносной, святой".
Описав подробно весь храм, он кончает: "Да, архитектура, скульптура, орнаментовка, картины, иконы, утварь — все вместе совершенно захватывает душу, отрывая ее от житейской суеты, уныния и скорби и властно влечет идти к Господу, взяться за его всесильную руку и шествовать вместе с Богоматерью, святыми и всеми людьми в вечный рай Христа со святым упованием на помощь благодати Господней, которая всегда была, есть и будет с русским народом. Слава Богу, помогшему заложить и окончить сей дивный храм благодати небесной. Пресвятая Богородица покроет трудившихся в созидании его и молящихся в нем честным своим омофором".
9 апреля скончался Николай Карлович фон Вендрих. Его кончина меня глубоко огорчила. Мы с ним так дружно работали в Попечительстве о народной трезвости, где он был моим товарищем по должности председателя. Он был видным общественным деятелем, в течение 35 лет был мировым судьей, пользуясь огромным авторитетом, был гласным городской думы в течение нескольких четырехлетий. Это был честнейший человек, справедливейший; к его честному голосу все прислушивались, и скромности при этом он был поразительной. Он не выносил никакой несправедливости и выходил из себя, если замечал ее. Многие не уживались с ним, так как он был ворчлив и иногда несдержан, мелочен, но все эти его недостатки тонули в безбрежном море его непомерных качеств, его глубокого благородства и честности.
11 числа его хоронили в Алексеевском монастыре. Все Попечительство в полном составе, все служащие, так как я сделал распоряжение о закрытии на день его похорон всех учреждений, пришли почтить его память. Великая княгиня Елизавета Федоровна, в благотворительных учреждениях коей он тоже работал с неутомимой энергией, присутствовала на панихидах и похоронах и возложила на гроб крест из живых цветов. Мир праху твоему, честный, дорогой труженик!
На место Н. К. фон Вендриха, по моему ходатайству, был назначен В. Б. Шереметев, управлявший до того канцелярией Попечительства с самого его основания. Я очень был рад, что ходатайство мое было уважено, это несколько ободрило и Василия Борисовича, который после неожиданной кончины своей жены (она скончалась от сыпного тифа в 1911 г.) находился в неутешном горе, оставшись один с четырьмя малолетними детьми. Его покойная жена была на редкость умная, чуткая и благороднейшая женщина, чудная жена и мать. Все служащие приветствовали назначение В. Б. Шереметева, который пользовался среди них большой любовью. Управляющим канцеляриею был мною назначен В. Д. Шереметевский, аккуратнейший и добросовестнейший работник и прекрасной души человек.
3 апреля в Бодайбо Иркутской губернии на Ленских приисках произошли весьма печальные события: после длительной забастовки на приисках при возникших беспорядках местные власти применили оружие, в результате чего оказалось до 200 убитых 4.
Известие это вызвало большие волнения по всей России, печать, конечно, поспешила переусердствовать и представить эти события в сильно преувеличенном виде. В Государственной Думе реагировали на это печальное событие особенно сильно, и почти все фракции предъявили запросы. Дума запросы приняла. Министр внутренних дел А. А. Макаров решил тотчас выступить, не дожидаясь положенного для ответа срока, надеясь этим успокоить разгоревшиеся страсти, но вышло обратное. Страсти еще больше разгорелись от неудачной его речи, вернее, неосторожно брошенной фразы.
Взойдя на трибуну, Макаров обратился к членам Думы со следующей речью: "В общественной жизни бывают события, которые властно овладевают нашими чувствами и вызывают стремление узнать во что бы то ни стало настоящую правду, как бы горька она ни была. Правительство считает поэтому необходимым выступить сегодня с объяснениями по запросам о прискорбных ленских событиях, несмотря на то, что вы приняли запрос только вчера. Я называю эти события прискорбными, так как они повлекли 163 смерти. Ничего, кроме искренней печали, они вызвать не могут, и правительство в этом отношении разделяет чувства Государственной Думы".
Далее министр сказал: "До забастовки на приисках в министерстве не было указаний на ненормальные отношения между администрацией приисков и рабочими, в чем нет ничего удивительного, потому что Ленские прииски находятся в особых условиях: они отстоят за 1800 верст от губернского центра, от которого они к тому же два раза в год бывают отрезаны бездорожьем. Но ваш запрос сводится к обвинению не в бездействии, а в превышении власти. С целью строгого расследования истины генерал-губернатору поручено, несмотря на бездорожье, посетить лично Ленские прииски совместно с прокурором палаты и представителями Министерства торговли. Органы власти обвиняются во вмешательстве в мирную обстановку и неправильном применении оружия. Но протекала ли она на самом деле мирно? Она началась 29 января 1912 г. на Андреевском прииске, где среди других требований было выдвинуто требование 8-часового рабочего дня. К 9 марта забастовало в общей сложности 6000 рабочих, во главе их стал стачечный комитет. Против него в марте было возбуждено преследование по 3 пункту статьи 125 Уголовного уложения за устройство сообщества, возбуждающего к стачке.
Возглас слева: "А закон 2 декабря?"
Закон 2 декабря 1905 г. сделал ненаказуемым самое участие в стачке, а возбуждение к стачке остается уголовно наказуемым. Поэтому возбуждение преследования против стачечного комитета было совершенно правильно, но на практике оказалось безрезультатным вследствие недостатка полиции. Из-за этой недостаточности горный исправник вынужден был отказать и в производстве обысков, и в производстве арестов, о чем прокурор суда и донес министру юстиции. Благодаря такому положению настроение рабочих стало угрожающим и возникло опасение о возможности порчи и даже истребления машин. Из Киренска была вызвана воинская команда и на прииски были командированы весьма известный и популярный в Сибири инженер Гульчинский и ротмистр Трещенков.
Возглас слева: "И этот весьма известен".
В конце марта бесчинства толпы дошли до того, что она останавливала пассажирские поезда, не допуская вновь нанятых рабочих до работ. Инженер Гульчинский старался добиться соглашения администрации приисков с рабочими, но безуспешно. К 1 апреля положение на прииске стало невозможным. Иркутский губернатор, относившийся все время благожелательно к рабочим, вынужден был 2 апреля телеграфировать ротмистру Трещенкову о необходимости арестовать стачечный комитет. Арест произведен в ночь на 4 апреля, а днем 4 апреля произошли события, повлекшие за собой 163 смерти. Во всех трех телеграммах, полученных оттуда, указывалось, что толпа вела себя вызывающе и угрожающе. Поведение рабочих вызывалось не арестом стачечного комитета, а полным сознанием безнаказанности. По словам товарища прокурора, толпа вела себя так, что если бы войска не стреляли, то солдаты могли бы быть сметены толпой. После первого залпа толпа легла, а затем двинулась на солдат с криками "ура". Видя угрожающее поведение толпы, солдаты волновались, требуя разрешения стрелять.