Разрушенная невеста

   -- В таком наряде, барин, тебя никто не узнает. Пойдем! Иди за мною смело.

   Марина и Храпунов тихо вышли из камеры и, никем не остановленные, прошли длинный и узкий коридор, после чего очутились на дворе острога. Смелой поступью подошли они к воротам; у затворенной калитки стояли двое часовых.

   -- Кто идет? -- как-то нехотя спросил у беглецов один из солдат.

   -- Колодника навещали, а теперь домой спешим, -- слегка дрожащим голосом ответила Марина.

   -- Проходите, -- коротко промолвил другой часовой и отворил калитку.

   -- А это вам на винцо и на калачи. -- И Марина дала часовым несколько серебряных монет.

   -- Господи, Господи, благодарю Тебя! Я опять на свободе. Маринушка, скорей веди меня к Марусе, -- счастливым голосом промолвил Храпунов, быстро направляясь от острога к Тверской заставе.

   Через несколько минут он крепко обнимал свою плакавшую от счастья Марусю.

V

   А в это же время тяжелые минуты переживала другая невеста -- молодая графиня Наталья Борисовна Шереметева. До нее, конечно, одной из первых дошла печальная весть о том, что императора-отрока не стало, а через несколько дней и другое нерадостное известие, что с кончиною государя Долгоруковы потеряли свой фавор и что им, по повелению новой императрицы Анны Иоанновны, указано жить безвыездно в подмосковной усадьбе Горенки. При этом известии графиня Наталья Борисовна залилась горькими слезами.

   Братья Петр и Сергей Борисовичи стали утешать ее.

   -- Что ты так отчаиваешься, Наташа? Неужели тебе так дорог князь Иван? -- проговорил старший брат Петр.

   -- Дорог он мне, Петруша, очень дорог... кажется, дороже жизни, -- сквозь слезы промолвила Наталья Борисовна.

   -- Неужели и теперь ты пойдешь за него замуж? -- спросил у Натальи Борисовны второй ее брат, Сергей

   -- Пойду, Сереженька, пойду, мой милый.

   -- Да ведь Долгоруковы теперь в опале. Неужели тебе хочется быть женою опального? -- с горечью спросил Петр.

   -- Да что же поделаешь, братец любезный? Видно, такова есть моя судьба злосчастная.

   -- Не выходи за Ивана Долгорукова и избежишь этого.

   -- Нет, Петрушенька, как можно? Ведь я с ним обручена, да и люблю его!

   -- Эх, Наташа, ну что ты нашла в нем хорошего? Мотыга он, кутила. Да кроме того, нам обидно и больно, Наташа, что ты, наша сестра, прирожденная Шереметева, не жалея себя и нас, выходишь за опального.

   -- Не так ты судишь, Петруша, не так! Кто кроме меня его в несчастии поддержит? Кто ласкою и словом приветливым тоску его разгонит и его судьбину суровую смягчит? Любила я князя Ивана, когда он был в фаворе, в блеске и в почести; а теперь, в несчастии, он мне еще милее.

   -- Сестрица, слух идет, что Долгоруковым не миновать дальней ссылки, -- заметил Сергей Борисович.

   -- Что же делать? Видно, такова их участь.

   -- Но пойми, Наташа: став женою князя Ивана, и ты будешь принуждена... или с ним расстаться, или в ссылку ехать.

   -- Неужели ты думаешь, Петруша, что у меня хватит силы расстаться с милым человеком?

   -- И ты решишься ехать в ссылку?

   -- Об этом и слов не может быть. Я всюду должна следовать за мужем, -- спокойно ответила Наталья Борисовна.

   -- А если его сошлют в Сибирь?

   -- И в Сибирь поеду. До гробовой доски должна я с мужем быть: куда он, туда и я. И никто не разлучит нас с ним. Что Бог сочетал, того люди не разлучат.

   -- И нас покинешь, и с нами расстанешься? -- со слезами на глазах проговорил граф Сергей.

   -- Что, Сереженька, о будущем гадать? Ведь князю Ивану только указано в подмосковной усадьбе жить.

   -- А если его сошлют?

   -- Говорю: куда он, туда и я.

   -- А ведь я, сестрица, хотел тебе другого жениха сватать, -- после некоторого раздумья промолвил граф Петр.

   -- У меня есть жених, Петруша, с меня будет и одного, -- с милой улыбкой ответила графиня Наталья Борисовна.

   -- Мой много лучше, Наташа...

   -- При нем и останется.

   -- Ты хоть бы спросила, сестрица, кого хочу я сватать!

   -- Уж не царевича ли или королевича какого?

   -- Да ты, сестра, не смейся: жених мой и знатен, и богат, и в большой милости у нашей государыни находится. Это -- граф Левенвольд. Ну что, каков жених?

   -- С тобой, Петруша, я согласна: граф Левенвольд -- жених завидный, да только не для меня.

   -- Как, и от такого жениха ты отказываешься!

   -- Отказываюсь, потому что у меня есть жених.

   При этих словах графини дверь в ее комнату тихо отворилась, и вошедший лакей, обращаясь к графу Петру Борисовичу, почтительно проговорил:

   -- Его сиятельство граф Левенвольд прибыть изволил.

   -- А вот и хорошо, граф кстати прибыл. Пришлю его к тебе. Со мной ты несговорчива, Наташа. -- И граф Петр Борисович поспешно вышел из комнаты сестры.

   В тот же момент к ней обратился брат Сергей:

   -- Сестрица, милая, голубушка, ведь граф Левенвольд приехал свататься. Ради Бога, если ты хоть сколько-нибудь жалеешь нас и маленьких наших сестер, выходи за него. Утешь, порадуй нас!..

   -- Сережа, о чем ты просишь? Ведь о невозможном.

   -- Наташа, хоть крохотку ты пожалей и нас. Ведь все мы крепко тебя любим, все счастья тебе желаем. Подумай, ну, выйдешь ты за князя Ивана -- тебя сошлют с ним вместе и навсегда разлучат нас с тобой. Знаю, ты добра и любишь нас, тебе самой горька, страшна разлука с нами. И ведь ты не покинешь нас, голубушка-сестрица, да?

   -- Сережа, не мучь меня, мой дорогой! От твоих слов У меня сердце кровью обливается. Честно ли будет, когда нарушу слово, данное князю Ивану, и под венец пойду с другим? Когда велик и славен был мой жених, тогда я с радостью согласилась делить его судьбу. А теперь, когда он стал несчастен, так и отказать ему? Хорошо ли, честно ли будет это? -- с жаром проговорила графиня Наталья Борисовна. -- Но тише. Я слышу шаги... сюда идут.

   Она не ошиблась: в девичью горницу вошли граф Левенвольд {Карл Иванович (Карл Гисхов) Левенвольде (Левенвольд) пользовался большим вниманием у императрица Анны Иоанновны. Он был знаком ей еще по Митаве. Это был сын курляндского барона, находившегося на русской службе. Когда царица Прасковья обрушилась со свойственной ей жестокостью на взрослую дочь вдову Анну Иоанновну, герцогиню курляндскую, за ее отношение к Бестужеву (русскому резиденту в Митаве, фактически управлявшему Курляндией, см. дальше), Левенвольд всячески утешал Анну и даже успел отстранить от нее многие неприятности. Он же старался устроить ее брак с Морицем Саксонским. Узнав, что верховники избрали Анну императрицею, он первый через своего брата Рейнгольда уведомил Анну об этом и посоветовал принять "для вида" ограничительные пункты. В благодарность за это Анна по вступлении на престол возвела К. Левенвольда в графы и послала полномочным министром сперва в Вену, потом в Берлин.} и Петр Борисович.

   -- Простите, прекрасная графиня, быть может, мой визит потревожит вас, -- утонченно кланяясь, промолвил Левенвольд.

   -- Нисколько, граф, нисколько. Я рада вашему приходу.

   -- Рады? В добрый час, графиня.

   -- Сестрица Наташа, ты дорогого гостя занимай, а мне надо отдать кое-какие распоряжения, -- произнес граф Петр и вместе с братом торопливо вышел из горницы.

   Они надеялись, что красивый и блестящий вельможа сумеет убедить и уговорить упрямую Наташу.

   -- Графиня, прошу дозволить мне сказать вам несколько слов. -- начал гость.

   -- Говорите, граф.

   -- Без обиняков, прямо начну с вами речь. Графиня Наталья Борисовна, я пришел к вам за тем, чтобы с согласия вашего брата просить у вас руки. Я люблю вас давно -- с того счастливого дня, как впервые увидел и узнал вас. Моя судьба, вся жизнь моя у вас в руках, прелестная графиня! Решайте! -- И, с чувством проговорив эти слова, граф Левенвольд опустился на колени перед Натальей Борисовной.