Гадюшник

— Не темни. Кто, интересно, согласился бы там работать, если б не деньги.

Сара улыбнулась и тоже закурила сигарету. Масами не сводила с подруги пристального взгляда.

— Итак?

— Да ты сама ответила на свой вопрос, — засмеялась Сара. — Действительно, кто пойдет туда, если б не деньги?

— Ну и что там за публика? — Масами передернула плечами. — Действительно такие бандиты, как о них говорят?

— Еще хуже, — рассмеялась Сара. — Босс мой держится на расстоянии, такой, знаешь, непроницаемый итальянец. Но его по крайней мере можно терпеть. А вот его правая рука, некий Мэттью Эрнотт… — Сара даже сплюнула от отвращения. — Мерзкий тип. Надутый америкашка. Он только что прямо не говорит, что я ему как кость поперек горла; по-моему, страшно хочет, чтобы меня вышвырнули, пока кому-нибудь не покажется, что я буду посильнее его.

— Да знаю я его, — спокойно сказала Масами. — Встречались пару раз. Не могу сказать, что он мне слишком понравился.

Сара подобрала ноги и выпрямилась.

— А как ты с ним познакомилась?

Масами улыбнулась. Пришла очередь Сары задавать вопросы.

— Я знаю его приятельницу. Мы вместе ходим в спортивный зал. Некая Карла Витале. Итальянка, красавица, темперамент, как у тигрицы. Рядом с ней все мы выглядим монашками.

— Насчет тебя не знаю, — подняла бровь Сара, — но я-то сейчас точно веду монашеский образ жизни.

— Угу. Но дай срок, дорогая…

— Однако же, — рассмеялась Сара, — если это такая горячая штучка, то на черта ей Мэттью Эрнотт?

— Видишь ли, — Масами таинственно понизила голос и наклонилась к Саре, — Карле нравится все красивое — платья, квартира, путешествия. Однажды она устроила вечеринку, и мы обе сильно надрались. Ну я и спросила, как там у них с Эрноттом. Ведь даже на людях они постоянно собачатся… В общем, Карла просто улыбнулась и сказала буквально следующее: «Он — золотая жила».

Масами с удовлетворенной улыбкой откинулась на спинку стула. Сара озадаченно посмотрела на нее.

— В ИКБ действительно хорошо платят, но вряд ли он получает больше четверти миллиона, ну, от силы триста тысяч.

— Да, странно. Для такой светской львицы, как Карла, это не такие уж большие деньги. Наверное, наследство досталось. Убеждена, что так оно и есть. У него большой дом в Холланд-парке, он один стоит не меньше миллиона. И подозреваю, что ИКБ тут ни при чем.

— Похоже на то, — согласилась Сара, вертя кольцо на пальце. — Ладно, Бог с ним, с Мэттью Эрноттом. Как насчет того, чтобы выпить?

Масами ушла на кухню, вернулась с бутылкой красного вина и наполнила бокалы. Выпив свой чуть не залпом, Сара бросила взгляд на часы:

— Пожалуй, пора. Сегодня вечером у меня еще куча дел.

Масами метнула на нее быстрый подозрительный взгляд и молча проводила подругу до двери, чмокнув ее на прощание. Вернувшись в гостиную, она снова уселась в кресло и принялась потягивать вино. Наверняка что-нибудь связанное с мужчинами, подумала она. Эдди в отъезде, и вдобавок эти слова насчет монашеского образа жизни…

Сара свернула с Хэй-Мьюз на Чарлз-стрит и вышла на Беркли-сквер. Здесь она отыскала телефонную будку и позвонила Джейкобу. В трубке раздавались гудки, один, второй… пятый. Сара представила себе, как Джейкоб лениво откладывает книгу и плетется к телефону. В последние годы ходить ему стало труднее. Наконец он отозвался.

— Привет, Джейкоб. Можно зайти? Есть о чем потолковать.

Сара поймала такси и через полчаса была на Родерик-роуд.

Джейкоб пригласил ее войти, усадил на стул и пошел за чаем. Если бы осталась на ужин, угостил бы вином, а иначе она и так слишком много стала пить в последнее время. К чаю были предложены пирожные.

— Может, поужинаешь? У меня есть запеканка. Подумай, а пока выпей чайку.

Сара с улыбкой взяла чашку. Джейкоб уселся напротив.

— Ну, радость моя, что там у тебя?

Сара сделала глоток и отставила чашку.

— Да ничего такого особенного, но кое-что все же настораживает. — И она рассказала Джейкобу про Эрнотта — «золотую жилу». — И еще: слишком много он секретничает о чем-то со Скарпирато в его кабинетике. Если дело и впрямь нечисто, то не удивлюсь, узнав, что они действуют на пару. — Сара сделала еще глоток и с надеждой посмотрела на Джейкоба. Тот улыбнулся:

— Действительно, выглядит подозрительно. — Он помолчал и заговорщически подмигнул Саре. — Но, думаю, так ты ничего не добьешься.

— Как это «так»?

— Я хочу сказать, что тебе надо действовать по-другому.

Сара ничего не ответила, ожидая продолжения.

— Короче, нужен «жучок».

Сара высоко подняла брови и подмигнула в ответ:

— Об этом я думала, но отказалась — будет уж слишком.

— Слишком? Что за чушь. Это постоянно делается, особенно в Сити: промышленный шпионаж, финансовый шпионаж… Тут же миллиардами ворочают. Есть у меня приятель…

— Вот уж в этом я не сомневаюсь, — рассмеялась Сара, оборвав Джейкоба на полуслове.

— Короче, — раздраженно бросил Джейкоб, — хочешь, чтобы я с ним связался?

Сара сделала очередной глоток и задумчиво посмотрела на чашку.

— Даже не знаю, что и сказать. Не уверена, что все так ладно получится. Да и что скажет президент?

— А ты как думаешь?

— Вообще-то от разговора о том, как я буду действовать, он всячески уходил; по-моему, он рассчитывает на мое благоразумие. Собственно, Баррингтон прямо сказал — действуйте на свой страх и риск. Его интересуют не методы, а результаты. Разве что предложил время от времени, по ходу дела, что называется, сверять часы.

— И это все?

— Ну, что еще? — Сара пожала плечами. — Сказал, что ему нужны доказательства преступления, хотя, может, и не такие неотразимые, которые потребовал бы суд. Но о том, как их добыть, и словом не обмолвился. Только одно повторял: «Наблюдайте». — Сара улыбнулась. — Полагаю, «жучки» могут считаться достаточно эффективным методом наблюдения, как на твой взгляд?

Джейкоб кивнул.

— На что он особенно нажимал, — продолжала Сара, — так это на то, как важно не попасться. Если попадетесь, говорит, открыто помочь вам ничем не смогу.

— И что за этим, как тебе кажется, стоит?

— А за этим стоит то, что действовать мне придется втихую и, возможно, вопреки закону.

Разумеется, говорила себе Сара, такое напутствие не вполне согласуется с положением Баррингтона как президента Национального банка, но ситуация такова, что допускает некоторую гибкость. Она всегда считала, что разнообразные сомнительные операции осуществляются от имени государства, так что, приступая к выполнению своей задачи, не испытывала ни угрызений совести, ни боязни. Главное одно — не попасться.

— Да, чуть не забыла: он дал мне три тысячи фунтов. Сказал, на расходы.

— А на какие именно, не объяснил? — Джейкоб поднял брови.

— Нет. Сказал только, что мне самой видно будет.

— Итак…

— Итак, — улыбнулась Сара, — пожалуй, тебе все же стоит связаться со своим приятелем.

В течение какого-то часа из пассивного наблюдателя она превратилась… в кого? — точно, пожалуй, и не скажешь. Но в одном была уверена: границу она пересекла. В тот момент Сара не задавалась вопросом, мудро ли поступает. В тот момент она словно завороженная шла за дудочкой волынщика, и дудочкой этой было ее собственное любопытство. В тот момент никаких признаков опасности она не замечала. А беспокойство проистекало просто от неопределенности, от того, что впереди — неизвестность. Такое чувство посещало ее далеко не впервые, так что и на этот раз оно быстро перестало ее беспокоить. Дело привычное.

Глава 12

У Джанкарло Катаньи ладони взмокли от пота, и, прежде чем пожать Фиери на прощание руку, он быстро отер их сзади о брюки. Впрочем, вряд ли от Фиери это ускользнуло, да к тому же в кабинете у него было так холодно, что жар ладоней уж никак не скроешь.

Он испытывал и страх, и — не менее остро — отвращение к собственному страху. Слава Богу, что хоть так; в злобе можно, как всегда, найти хоть какое-то укрытие.