Страница 6 из 13
***
Я вырос в окружении двенадцати человек, и авиаперелеты случались нечасто, а когда нам с ними везло – будь то странный прыжок через пролив в Ирландию с нескольким детьми или однажды, когда родители взяли нас с Ребеккой в Рим посмотреть на Папу – от подготовки весь дом стоял на ушах. Наша праздничная одежда была, конечно, не такая нарядная, как к Рождеству, но то, во что мы наряжались для перелетов, было намного продуманнее. Эту привычку трудно сломать даже если встаешь засветло, и по этой причине я оказался в 04:30 утра в понедельник в Хитроу в костюме.
В отличие от меня, Руби неслась со всех ног, когда я уже почти начал паниковать – объявили посадку – в розовой толстовке на молнии, черных тренировочных штанах и ярко-синих кроссовках. Когда она пробиралась сквозь толпу, я видел, как окружающие реагировали на нее. Не могу сказать, замечала ли Руби или нет, но почти каждый мужской взгляд – и немало женских – провожал ее к нашему выходу.
Она выглядела неприметно, но при этом свежо, щеки раскраснелись от бега, полные розовые губы приоткрылись, когда она пыталась восстановить дыхание.
Увидев меня, она остановилась, и ее глаза стали огромными, как блюдца.
– Вот дерьмо, – и тут же хлопнула себя по губам. – То есть фигня, – пробормотала она, все еще прижимая пальцы ко рту. – У нас встреча сразу по приезде? – она начала искать свой телефон. – Я запомнила график и уверена… – я почувствовал, как начал хмуриться. – Нет?..
Она запомнила наш график?
– Я… Вы выглядите действительно одетым для полета. А я, по сравнению с вами, как бродяга.
Я не уверен, почувствовал ли себя польщенным или оскорбленным.
– Вы не выглядите, как бродяга.
Прикрыв руками лицо, она застонала.
– Перелет долгий. Я думала, мы будем спать.
Я вежливо улыбнулся, хотя мысль спать рядом с ней на протяжении всего полета создала тревожное и беспокойное ощущение где-то в животе.
– Мне нужно немного поработать, прежде чем мы приземлимся. И я чувствую себя лучше, когда одет соответственно, только и всего.
Я поначалу не был уверен, кто из нас ошибся, но, глядя на то, во что были одеты окружающие, понял: это был я.
Еще раз осторожно взглянув на мой костюм, она повернулась и пошла по телетрапу в самолет и убрала ручную кладь над нашими сидениями. Я сделал все возможное, чтобы не смотреть на ее зад снова… и полностью провалился в этом.
Господи боже. Это просто невероятно.
Как ни в чем не бывало, Руби повернулась, и я едва успел перевести взгляд на ее лицо, когда она жестом указала на наши места.
– Хотите сесть у прохода или у окна? – спросила она.
– Меня устроит везде.
Я снял пиджак и отдал его стюардессе, наблюдая, как Руби скользнула к месту у окна, спрятав iPad и книгу, но оставив небольшой блокнот.
Сидя рядом с ней, пока остальные пассажиры рассаживались по местам, я ощущал вокруг нас тяжелую тишину. Боже. Мало того, что нам сегодня предстоит шесть часов полета, так и еще четыре недели вместе на саммите в Нью-Йорке.
Четыре недели. Я почувствовал недомогание.
Я полагал, что мог бы расспросить ее, как ей в Ричардсон-Корбетт или как давно она живет в Лондоне. Она стажируется не у меня, а у Тони, и, я уверен, что работа там была… насыщенной. Так же мог бы поинтересоваться, откуда она родом – хотя от Тони уже знал, что из Калифорнии. По крайней мере, это поможет немного растопить лед.
Но в таком случае нам придется разговаривать, а это у нас получается не очень хорошо. И лучше уж просто все оставить, как есть.
– Могу ли я предложить вам напитки, прежде чем мы взлетим? – спросила стюардесса и положила передо мной салфетку. Я предложил Руби выбрать первой, и она наклонила ближе, чтобы перекричать шум разговаривающих пассажиров и готовящегося к взлету самолета. Ее грудь прижалась к моей руке, заставляя меня застыть всем телом, чтобы не было похоже, будто это я прислоняюсь к… ней.
– Я буду шампанское, – сказала Руби.
Неловко улыбаясь, стюардесса кивнула – было ясно, что это не тот напиток, который они обычно подают, когда на часах еще нет пяти утра – и повернулась ко мне.
– Я… – начал я и сбился. Должен ли я тоже заказать шампанское, чтобы ей не было странно пить его в одиночку? Или же стоит подать пример профессионального этикета и попросить грейпфрутовый сок, как я и собирался с самого начала? – Что ж, если для вас это не слишком затруднительно, я бы мог так же…
Руби подняла руку.
– Я пошутила, кстати. Простите. Знаете, такая шутка и отсроченный «Бум!». Ой, то есть нет! Я не имела в виду взрыв, никогда бы не стала шутить об… этом, – она закрыла глаза и застонала. – Я буду просто OJ. [апельсиновый сок – прим. переводчика]
Мы переглянулись со стюардессой смущенными взглядами.
– А мне грейпфрутовый сок, пожалуйста.
Записав наши заказы, стюардесса ушла, и Руби повернулась ко мне. Что-то было на ее лице, какая-то беззащитная честность в глазах… что вызывало во мне совершенно необычное для меня нежное покровительство.
Она отвела взгляд и уставилась так пристально на свой откидной столик, что я решил, он сейчас пойдет трещинами.
– Все в порядке? – спросил я.
– Просто – я сожалею об этом. И да. Я… – она сделала паузу, а затем попробовала еще раз. – Я не собиралась заказывать шампанское. Неужели вы так действительно подумали?..
– Ну, – она все же заказала его, пусть и в шутку. – Нет? – я надеялся, что это был правильный ответ.
– И еще наболтала про взрывы, – прошептала она, помахав рукой, словно отгоняя это от себя. – Я такая идиотка рядом с вами.
– Только со мной? – она тяжело откинулась на спинку кресла, и я понял, как это прозвучало. – Нет. Я… То есть, я бы поспорил с тем, что вы только что сказали: я никогда не видел, чтобы вы вели себя глупо рядом со мной.
– Как насчет лифта?
Улыбаясь, я согласился с этим.
– Ну…
– А прямо сейчас?
Что-то скрутилось у меня внутри.
– Я могу чем-нибудь помочь?
Она подняла взгляд и посмотрела на меня с уже знакомой теплотой. После чего моргнула, качнув головой, и все исчезло.
– Я в порядке. Просто немного нервничаю из-за поездки с директором по планированию и бла-бла-бла.
Желая помочь ей вернуть свою непринужденность, я спросил:
– Где вы защищали свою дипломную работу?
Она глубоко вздохнула и полностью повернулась ко мне.
– В UC San Diego [Калифорнийский Университет Сан-Диего – прим. переводчика]
– Проектирование?
– Да. У Эмиля Санторини.
Приподнимая брови, я дал понять, что знаю его.
– Он суровый.
Она усмехнулась.
– Он великолепный.
Я ощутил, как внутри меня резко возрос интерес.
– Только самые выдающиеся студенты так о нем отзываются.
– Прогнешься или пробьешься, – пожимая плечами сказала она, принимая с сияющей улыбкой стакан сока от стюардессы. – Так он сказал на самой первой неделе в лаборатории. И он не ошибся. Нас начинало трое. К Рождеству осталась одна я.
– А почему переехали в Лондон? – спросил я, хотя подозревал, что знал это.
– Надеялась принять участие в государственной программе. Я уже изучала общее проектирование, и на тот момент еще не слышала о Маргарет Шеффилд, иначе была бы у нее в группе.
– Она не решает, кто попадет к ней в группу, вплоть до начала семестра. И, если мне не изменяет память, доводит студентов до сумасшествия.
– Мы инженеры, и для нас важны наши расписания, электронные таблицы и расчеты. Не самые снисходительные ребята поэтому.
Я улыбнулся.
– До сумасшествия, как я и говорил.
Она прикусила уголок губы и улыбнулась в ответ.
– Вы ведь не учились у нее.
– Не официально. Но она была для меня куда большим наставником, нежели мой собственный.
– А через сколько после вашего окончания Петерсон ушел на пенсию?
Я почувствовал, как мои глаза расширяются. Как много она знала о моей старой кафедре? А обо мне?