Страница 4 из 47
Впервые за это утро на его лице появилась безмятежная улыбка. Куда делась напускная серьезность!
— Ух ты, тю-тю! — с умилением приговаривал он, оглаживая поросенка и едва сдерживаясь, чтобы не поцеловать его в розовый пятачок.
Таким и застал его Миша. С удивлением и радостью смотрел он на своего разомлевшего одноклассника и боялся пошевелиться, чтобы не вспугнуть.
— Костя, — беззвучно шептал он, — Костя, ты…
Он никак не мог поверить, что серьезный Костя, редко улыбающийся Костя Цветков может быть таким ласковым. Миша был покорен.
— Костя!
Костя Цветков, как ошпаренный, отпрыгнул от загородки. Всполошенный поросенок шарахнулся к стене, сильно стукнулся головой и пронзительно заверещал.
Мальчики смотрели на него и не знали, что предпринять.
— Я ему ни…ничего не сделал, — с трудом выговорил Костя. — Он сам…
— Сам. Он сам, — подтвердил Миша. — Покричит и успокоится.
Но поросенок не успокаивался.
— Его надо бы в сарай, а мама не велела: по ночам стало холодно, — пояснил Миша. — Интересно, что с ним произошло? Наверно, с перепугу.
— Я думаю — тоже. — Костя потерянно смотрел на поросенка: знаю, мол, виноват я, да что сделаешь, не хотел, чтобы Крутиков застал меня беседующим с тобой.
Миша прошел в комнату, раскрыл тетрадь, приготовил ручку и чернила, но писать не стал. От визга звенело в ушах.
— У-у! Негодный! — рассерженно закричал он. Взял на кухне веник и стал им нахлестывать забившегося в угол поросенка. Тот замолк. Но едва мальчики сели за стол, заверещал с новой силой.
Костя, заметив в аптечном пакетике вату, выдрал щепотку и начал затыкать уши. Миша сначала удивленно посмотрел на него, потом улыбнулся и сделал то же самое.
— Ты меня слышишь? — крикнул он.
— Слышу! — словно издалека донесся до него голос Кости.
— А поросенок визжит, слышишь?
— Слышу!
— И я слышу. Ты резко вскочил, он шарахнулся в сторону и заверещал. Что-то с ним случилось.
Костя, виновато моргая, вытащил из ушей вату и заглянул на кухню.
— Эврика! — заорал он. — Валерьянка. Ему валерьянки. Успокоительное средство! Здорово помогает.
— Ты думаешь? — недоверчиво спросил Миша. — Может быть… Где-то была.
Он принес запыленный пузырек валериановых капель. Костя, отчаянно пыхтя, налил пахучей жидкости в блюдце, велел разбавить молоком. Поросенок жадно ткнулся в блюдце, вылакал и… опять заверещал.
— Мало. Давай еще.
Миша покорно кивнул: он доверял авторитету Кости Цветкова.
Поросенок выпил весь пузырек и улегся на пол.
— Здорово помогает, — подмигнул Костя.
Он продиктовал Мише предложение и, пока тот записывал, прокрался на кухню.
Вернулся он бледный, без кровинки в лице.
— Там… там, смотри…
Миша подбежал к перегородке. Поросенок лежал, неестественно вытянув ноги. Мальчик потормошил его. Поросенок противно захрюкал, но вставать даже не попытался.
— Сдохнет — мамка мне голову оторвет, — вдруг сказал Миша.
Костя подавленно молчал.
— Знаешь, — очнувшись, сказал он, — пожалуй, пойду. Все равно не заниматься. Ты тут один лучше справишься. А я только порчу. Я у тебя… Словом, домой надо…
Миша не возражал. Но это-то и удерживало Костю. Он лихорадочно думал, как бы загладить свою вину перед Мишей.
— Слушай! — воскликнул он. — Где у вас телефон?
— Телефон? — удивился Миша. — Сроду не было. Откуда у нас телефон?
…Минут через двадцать трамвай, позванивая на остановках, несся на другой конец города. На задней площадке, бережно прижимая к груди поросенка, завернутого в мешок, стоял Костя Цветков. Ехали в ветеринарный пункт.
В вагоне было тесно, и Миша, как мог, охранял товарища от толчков. Оклемавшись в трамвайной тряске, поросенок вдруг захрюкал. Откуда ни возьмись, появился кондуктор. Женщина подозрительно оглядела пассажиров и спросила:
— Граждане! Кто везет животное? Правила запрещают…
Миша догадался прикрыть Костю спиной.
— Тетенька, — наивно сказал он. — Это я нечаянно хрюкнул…
Вмешался какой-то пассажир со строгим лицом и в роговых очках.
— Тут тебе не свинарник, а трамвай, — с видимым удовольствием пояснил он. — Нашел где хрюкать. — И осуждающе добавил: — Молодежь нынче…
— Будто сам не был таким, — откликнулся на его слова высокий парень в курточке с молнией. — Еще, наверно, почище хрюкал.
— Я не хрюкал, — с достоинством сказал гражданин в роговых очках. — Меня воспитывали по-другому.
— Куда как воспитали, — буркнул парень.
Все внимание пассажиров переключилось теперь на спорящих.
Проехали еще остановку. В вагон вошло много пассажиров. Костю прижали к стене, и поросенок заголосил.
— Мальчик!
Трамвай остановился, и, как ребята ни просили, пришлось выйти.
Остальную дорогу бежали.
Во дворе ветеринарного пункта им встретился рослый мужчина в белом халате.
— Дяденька!..
— Ну, что у вас? — строго спросил он.
— Вот мы… у нас поросенок, — еле слышно прошептал Костя.
— И что же?
— Так… плохо дышит…
Костя с готовностью хотел вывалить поросенка на землю, но строгий гражданин перехватил мешок. Он сам достал поросенка, встряхнул его за задние ноги.
— И давно с ним так?
— Не… только пить дали… после этого.
— Что «пить дали»? Ты, смотрю, говорить разучился. Что же вы ему дали?
— Валерьянку… Он кричал, мы успокаивали.
— И много? — спросил гражданин, хмуря брови.
— Ну… пузырек, — пристыженно сказал Костя.
Человек в белом халате покачал головой и деловито стал засовывать поросенка обратно в мешок.
— Дядя, а он выздоровеет? — спросил молчавший до этого Миша.
— Если ничего больше давать не будете.
Ребята повеселели.
Дома поросенок уже не валился с ног, но все еще изредка противно хрюкал. Но ребят это уже не беспокоило.
— Ты не сердись на меня, — попросил Костя.
— Что ты! — сказал Миша. — Ничего плохого ты не делал. Вместе мы…
— Я у тебя еще напортил… пилку сломал, у лобзика пилку.
— У меня их много. Не жалко.
— И пень твой сломал…
— Какой пень? — не понял Миша.
— Ну там, из пластилина. Ты ушел в аптеку, скучно было. Я гриб хотел сделать. И сломал… Я починю. Завтра, можно, приду?
Миша прошел в переднюю комнату, откинул тряпочку с фанерки и тихо ойкнул. Костя сгорал от стыда.
— Я думал, что умею, — тихо сказал он. — Я когда шел к тебе, думал, что все умею. А получилось, ничего не умею. И диктант не написали…
— Ничего, — прервал его Миша. — Диктант я постараюсь написать, только бы сосредоточиться. Не умею еще я сосредотачиваться. А пень мы завтра такой вылепим, что залюбуешься. А сейчас в школу. Тебе еще за книжками бежать придется.
— За книжками… это я быстро. Один момент, — обрадованно сказал Костя. — А диктантик ты мне сегодня задал, что ахнешь. Не по моим силам твой диктантик. Я думал, что все умею. А оказывается, ничего не умею. За книжками… это я быстро.
На улице около лавочки дремал Фома. Увидев ребят, он лениво поднялся.
— Завтра я тебе, знаешь, сколько семечек принесу — стакан. Щелкай на здоровье, — щедро пообещал Костя.
Фома недоверчиво моргнул, посмотрел на хозяина: как, мол, прикажешь отнестись к столь безответственному, заявлению?
— Он принесет, — заявил Миша.
И тогда Фома встал на задние лапы и нерешительно гавкнул.
Коммерсанты
Мальчишек во дворе много. А вот чтобы они были дружны — этого не скажешь. С утра, бывает, соберутся вместе, но разговаривать станут и поссорятся, а то еще и подерутся. Так каждый день.
Правда, Минька Добрецов и Павлик Уткин никогда не ссорятся между собой. Они и в школе за одной партой сидят, и в кино вместе ходят. Родители их тоже дружат. Когда мать Павлика приходит к Минькиной матери, вспоминают они, как гуляли в девчонках. Послушать их, так можно понять, что и они немало озорничали.