Психосоматика

Все, чему мы научаемся или чем становимся после рождения, основывается на определенном типе обратной биосвязи, идущей от ушей, кожи, рта, глаз, рук, ног, половых органов, органически близкой среды и любого другого источника информации, которая посредством семантических полей накладывает свой отпечаток и кодируется в нейроэмоциональном аппарате. В обычных обстоятельствах мы ограничиваемся тем типом обратной биосвязи, который получаем от своего тела. Мы не способны выразить то, что происходит внутри тела. Часто мы даже не можем это идентифицировать: незначительное повышение кровяного давления недоступно нашему сознанию. Это относится и к мозговым волнам. При помощи аппарата обратной биосвязи можно измерить и немедленно продемонстрировать эти чрезвычайно малые внутренние колебания и даже как угодно изменить их. Внутренние реакции регулируются эмоциональными зонами головного мозга (лимбическая система) и аппаратом автономной нервной системы: именно через эти группы в основном осуществляется разрядка любого органического влечения, вытесненного из сознания.

Наше тело представляет собой некий гештальт, образующийся из постоянного слияния его формы, его функций и его среды обитания. Любое изменение, происходящее в любой его части, обуславливает общее изменение всего целого. Как и бессознательное, наше тело также развивается посредством гештальтных скачков, а не в результате накопления добавочной информации. Ощущение здоровья свидетельствует о порядке, согласии, аутентичности; болезнь – это всегда свидетельство ошибочного поведения, повинно в котором, в большинстве случаев, недостаточно осознанное противоречие. Принимать какое-нибудь лекарство при приступе мигрени – это все равно, что прятать термометр, сигнализирующий об опасности, или позволять себе бесцельно растрачивать драгоценную жизненную энергию. Любое психосоматическое заболевание требует – во избежание органической потери – коррекции поведения.

1.20. Медицина и психотерапия

Все вышесказанное позволяет предположить, что за счет физиологических и химических изменений образовавшегося осадка можно восстановить равновесие всего психобиологического целого: медицинская точка зрения и в самом деле именно такова. Однако все соматическое есть простая феноменология психических моделей, и, следовательно, любая соматическая структура лишь проявляет психическую интенциональность. Поэтому, пока в субъекте не начнется процесс метанойи, стабильное восстановление жизненной функции иллюзорно, так как путем исправления конкретного проявления болезни или ошибки мы добиваемся лишь того, что скрытая первопричина перенацеливает его с самого начала, либо с большей решимостью, либо за счет простого изменения способа и места проявления соматического потенциала. Для того, чтобы человек был здоров, в любом случае необходимо иметь возможность наблюдать за «полями первичной организации» всей системной сети организма, а это возможно только в той сфере, где человеческое определяется как психическое.

Ощущение здоровья свидетельствует о порядке, согласии, аутентичности

Диагноз любого заболевания в каждом отдельном случае должен всегда ставиться индивидуально, опытным психотерапевтом. Что касается меня, то я еще ни разу не сталкивался с двумя одинаковыми случаями. Следовательно, психотерапевт должен быть чувствительным, подготовленным, опытным, способным реально заново переделать самого себя с самого начала для того, чтобы суметь оказать противодействие той стадии невроза, в которой находится организм пациента и устранить патологические проявления.

Медицинское вмешательство необходимо для устранения осевших в организме реальностей, которые являются генераторами энергетического поля, динамо-машинами, нарушающими целостность организма; если оставить их в покое, они способны стать вторичной причиной соматически-психических изменений. Часто для выздоровления достаточно хирургической операции, если она не вызывает рецидивов болезни, но это выздоровление будет всегда временным, благодаря тому признанию, которым пользуется больной в обществе. Болезнь может стать орудием инфантильного продвижения в социальной иерархии. Поскольку в глубине любого психосоматического аспекта существует комплекс, понимаемый как энергия, органически фиксированная неким стилем поведения, в котором отпечатались первые поведенческие модели, необходим психотерапевт. Медицина не может привести к окончательному выздоровлению потому, что не изменяет ту основу, от которой зависит все происходящее в дальнейшем.

1.21. Клинический случай: эпилепсия

Не останавливаясь подробно на весьма многочисленных случаях артрозов, мигреней, колитов, предынфарктных состояний, гипергидрозов, бурных эпидермических высыпаний хронического характера, различных форм импотенции, хочу привести один пример.

Рассматривая этот случай, я намерен показать, как незрелые отношения родителей способствовали развитию эпилепсии у их первенца А. (16 лет) и передаче этой динамики второму ребенку Ф., страдающему заиканием (оно представляет собой усиленную форму спорадического заикания матери).

С пятилетнего возраста пациент лечился под наблюдением главного врача одной из самых известных больниц Рима. Диагноз: общая эпилепсия. Ко мне его привели после случившегося прямо в классе припадка, длившегося 20 минут, во время которого юноша находился в состоянии полного шока.

Индивидуальная консультация помогла мне понять его мать – женщину, хотя уже и замужнюю, но в глубине души тяготеющую к давно ушедшему детству, память о котором она по-прежнему хранит в себе. Именно эта детская форма поведения характеризует ее взаимоотношения с суровой повседневностью, превращая ее жизнь в мучения. Муж, воспитанный приемными родителями и не получивший настоящей уверенности от матери, по отношению к своей жене выказывает удушающую ее аффективность собственника. Жена, несмотря на испытываемое ею давление этого невысказанного чувства собственничества, не способна оказать сопротивление и продолжает воспроизводить инфантильную модель поведения (в ее семье правом голоса также обладал только отец), тем самым подавляя свой порыв к протесту, и – что совершенно неизбежно – расплачивается за это патологией.

Болезнь – это всегда свидетельство ошибочного поведения

С рождением первенца, впрочем, устанавливается висцеральная связь, компенсаторный симбиоз, прямой, глубокий и интуитивный контакт между бессознательным матери и ребенка. Мы знаем, что бессознательное говорит прямо и непосредственно, оно не связано ни верованиями, ни нормами общественной морали, способными стать для него тормозом. Таким образом, подавленная матерью форма инстинктивного бунта и неудовлетворенности на бессознательном уровне становится законом, подпитывая в ребенке агрессивность и стремление к отмщению.

В таком семейном эпизоде, как, например, купание А., концентрируется вся динамика связи «мать – ребенок»: мать хочет, чтобы ребенок мылся самостоятельно, а он требует, чтобы его по-прежнему купала она. Эта пуповина, связывающая мать и ребенка, с одной стороны, поддерживается женской фрустрацией, а с другой – определенным комфортом, в котором воспитан ребенок и без которого не может обойтись, предпочитая, чтобы с ним нянчились. Во время консультации у А. обнаружилась сильная агрессивность (а ее не следует недооценивать), посредством которой он пытается навязать родителям игру, разрешенную ему в детстве.

Здоровье детей зависит от счастья родителей

Очень чувствительный А. интуитивно уловил реальность бессознательного матери: его личность создавалась под влиянием духа вытесненной мстительности матери, которая вложила в него собственное несчастье. Окрепший и сформировавшийся ребенок, будучи уже независимым от родителей, тем не менее магически претендует на продление сверхвознаграждения, и если ему в этом отказывают, он дает волю болезни, как форме шантажа или мщения, разрушительного для него и для других.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.