Страница 4 из 9
— Доброе утро! — с воодушевлением поздоровалась я с коллегами, как бы говоря, что вчерашний день остался в прошлом.
Мне недружно ответили, не поднимая голов от компьютеров, а Алина Николаевна даже отвернулась. Поведение коллег вызвало легкое недоумение, но я проглотила обиду, и, стараясь не обращать внимание на напряженную обстановку, повесила куртку в шкаф. Придав себе сияющий вид, прошествовала на свое рабочее место возле окна, которым очень гордилась (рабочим местом, а не окном).
Целый час мы сидели в тишине. Пару раз я хотела завести разговор, но раз я ни в чем не провинилась, с чего мне это делать? Хочется им сидеть молча, милости прошу.
Еще через полчаса я все-таки не выдержала:
— Есть какие-нибудь новости?
Все сразу уставились на меня, словно я была привидением и вот вдруг подала признаки жизни. Потом бабушки переглянулись между собой, как бы решая, кто со мной заговорит, а мужчины просто ждали, что за этим всем последует.
— Есть, — с неохотой поведала Алина Николаевна, по обыкновению взяв на себя полномочия переговорщика.
— И какие?
— Плохие, какие же еще?
— Это я уже поняла, можно немного конкретнее?
— После обеда все равно узнаешь, чего уж тут… Менты приходили, будут у нас отпечатки снимать.
— Что снимать? — ахнула я.
— Пальцы проверять.
— Зачем?
— Как зачем? Чтобы сравнить.
— Алина Николаевна, мне что, из вас слова клещами тянуть? — разозлилась я.
— Дашку то того… убили то есть, — вмешался Костик, поняв, что ходить вокруг да около мы можем долго.
— То есть как убили? А как же пожар?
— Васька, ты это… То есть не бойся, мы никому не расскажем.
— Что вы не расскажете?
— Знамо дело что, все мы там были.
— И что? — бестолковые вопросы из меня так и сыпались.
— А то, — в свою очередь разозлилась Алина Николаевна, — Все мы видели, с какими глазищами ты выбежала вчера и начала по стенке размазываться. И крик слышали.
— Вы что думаете, это я ее? — догадалась я.
— Мы ничего не думаем, нас вообще там не было.
— С ума сошли? И ты так думаешь? — ткнула я в Костика, тот сидел, потупив глазки, — Вы что, все думаете, что я ее укокошила?
— Васёна, ты только спокойно. Мы ничего не скажем, мы уже между собой решили. С повинной тебе лучше не идти, дураку ясно. И не бойся, тебя прикроем, если уж на то пошло, соучастником быть никому не хочется.
— Каким соучастником? Вы в своем уме?
— Ты главное запомни: вчера мы сразу пошли в офис и сидели тут, никто никуда не выходил и не отлучался, поняла? Ничего они не докажут! — заявила Елена Валериевна, большая любительница детективных сериалов. Хотя Алина Николаевна их тоже жаловала.
— Как не докажут, если там мои отпечатки найдут? — поинтересовалась я.
— И правда, из головы вылетело как то… Скажешь, что была там вчера, вот и все.
Ага, как же. Никто этого подтвердить не сможет, это раз. Врать я совершенно не умею, это два, а в присутствии полиции и вовсе все, что надо будет соврать из головы вылетит. Ну а самое главное, знают двое, знают все – это известная истина. А нас тут не двое, а шестеро, так что тайна таковой долго не останется. Лучше сказать правду, это я знала наверняка. Конечно, неприятностей потом не оберешься, но вранье сделает только хуже, получается, что я сама себе яму вырою, а это совсем уж глупо. Может, я и блондинка, но не тупая.
— А что вообще сказали про… Дашу?
— Ничего не говорили, просто зашел Валерий Степанович и сказал после обеда никуда не разбредаться, а сидеть тут. Ну и про отпечатки сказал. То есть он сказал как то сложно, но потом объяснил, что это означает снятие отпечатков, — объяснил Костик.
— Дактилоскопия?
— Точно.
— А про Дашу откуда знаете?
— Ну Васька, ты совсем темная. Просто так никто не будет заморачиваться, смекаешь?
Само собой, я смекала, но надежда умирает последней.
— То есть, это пока только предположения?
— Ага, — неохотно признались коллеги, но облегчения это все равно не принесло.
Время до обеда тянулось совершенно неприлично, взгляд то и дело возвращался к часам, но стрелки держались словно приклеенные. Рабочий процесс у нас сегодня протекал очень вяло, все сидели молча, в ожидании прихода мужчин в форме. За эти несколько часов я успела столько всего надумать, вспомнив все свои былые прегрешения, начиная со школьной скамьи и заканчивая тем, что не далее как вчера перешла дорогу на красный свет. Руки в районе запястий заныли как то сами собой, как будто на меня уже надели наручники. Во время обеда в столовую я не пошла, справедливо полагая, что кусок в горле застрянет, сидела и ждала уже как мне казалось, неизбежной участи. В конце концов, доводы коллег показались мне очень логичными и признаваться я передумала вовсе. И в самом деле, доказать, что я что-то там сделала будет трудно по одной простой причине: с какой стати мне вдруг желать зла Даше?
Тем более, любознательные бабушки уже обежали всех подруг и сообщили, что опрашивают сегодня многих, по очереди и вопросы носят общий характер, ничего страшного, и я почти успокоилась. Хотя одно дело отвечать на вопросы когда тебе нечего скрывать, совсем другое – когда грехов на тебе точно блох на собаке.
После обеда мы напряженно следили за дверью, и в пятнадцать минут второго она распахнулась, но не от силы нашей мысли как логично было подумать, а с чужой помощью. Валерий Степанович решительным шагом вторгся в наш кабинет. Весь его вид говорил о том, что сегодня его лучше не злить, он и в благоприятные дни подарком не был, а тут от него разве что пар не шел.
— По одному, на допрос, и, прошу, только цирк не устраивайте, — тут он глянул отчего то на Юрца, тот аж весь позеленел.
— Идем со мной.
— Я? — пискнула я, потому что смотрел он теперь на меня.
— Не я же. Да шевелись ты, — прикрикнул он на меня, что несомненно придало ускорение.
Я обернулась на своих коллег, они смотрели с сочувствием, а у меня было такое чувство, что смотрю я на них в последний раз. Валерий Степанович зло глянул на меня, и я поспешила его догонять, что было непросто, на моих то каблуках. Мы спустились на третий этаж, он открыл дверь своего кабинета, пропуская меня первой, а сам за мной не пошел, хлопнув дверью так, что я едва не получила ей по затылку.
За его столом сидел мужчина лет сорока довольно тучного телосложения и что-то записывал. В кабинете было душно, он тер потное лицо платком, но это все равно не помогало, на лбу виднелась испарина. Выглядел он помятым, несчастным и жутко уставшим, то ли жена задолбала, то ли работа. А скорее всего, обе сразу. Рядом с ним сидел молодой парень, по виду мой ровесник, разложив около себя какие-то бумаги и приборы. На меня смотрел с заметным интересом, и я сочла необходимым нерешительно улыбнуться. Вербовать союзников всегда лучше заранее.
— Проходите, садитесь, — предложил тот, что старше, продолжая что то писать.
Я послушалась, сев напротив.
— Фамилия, имя?
— Романова Василиса Владимировна.
— Очень приятно, Сергей Сергеевич.
Я не нашла ничего лучшего, чем кивнуть.
— Василиса Владимировна, руку пожалуйста, — попросил молодой.
— Лучше не надо, — пискнула я, едва не упав в обморок от своей собственной глупости. Ясно, что мент теперь от меня не отстанет.
— Это еще почему? — сразу же заинтересовался Сергей Сергеевич, даже оторвавшись от своих бумаг и отложив ручку в сторону.
— Руку пачкать не хочу.
— А мне кажется, вы что то недоговариваете. Вы скажите, станет легче, это я вам обещаю.
— Потому что это я, — опять пискнула я. Все равно я решила, что лучше будет все рассказать, правда потом передумала… Но что я, не могу передумать еще раз, в конце концов? И, быть может, мент прав и станет легче?
— Вы что? — продолжал допытываться он.
— Это я… ну в смысле была там.
— Как интересно. И за что вы ее, если не секрет?
— Я ее ни за что… то есть просто отпечатки там мои.