Волшебная галоша

И тогда над партами стали сгущаться легкие облачка. Вот они все плотнее и плотнее. А еще через минуту сидели в классе тридцать три ученика, стоял вожатый, на плечах у которого появилась голова, снова «выросли» усы у Анатолия Петровича. И только Гипотенуза Сергеевна удивленно вскрикнула и… упала в обморок.

…Отец Павлика Петр Николаевич Кашкин выполнил свое обещание. В воскресенье друзья отправились на Байкал.

Под вечер остановились в небольшой – дворов на пятьдесят – деревушке. Ночевать в деревне не стали, отъехали чуток в сторону – к рыбацкому стану и подошли к костру.

Рыбаки ушли уже в море, и только две женщины подбрасывали дрова в костер. В большом закопченном котле варилась уха.

Одна из женщин была совсем старой. Темное обветренное лицо ее изрезали морщины, руки, немало переделавшие на своем веку, тряслись.

– Эй, Васюта! – говорила она той, что помоложе. – Ты бы гостей хоть омульком угостила. Чай, из города, стало быть, давно настоящего не пробовали. Омуль что, – обратилась она к Петру Никаноровичу, – омуль, он – рыба нежная. Пока довезешь куда али так полдня пролежал – уж и вкус другой. Нет, кто на Байкале не побывал, тот настоящего омуля не едал.

Та, кого старуха назвала Васютой, молча подошла к костру, большим острым ножом распластала жирную, чуть не на килограмм весом рыбину, проткнула ее палочками – рожнами – и приспособила у огня.

Мальчики заметили, что палец на правой руке у нее перевязан, должно быть порезала.

– Эй, ходи, – раздалось с моря.

Это рыбаки закончили травить невод и направили баркас к берегу. В ту же минуту лошадь, привязанная к круглому барабану, заходила. Барабан-вертушка натянул канат, прикрепленный к неводу. А время шло.

Когда поблекли звезды на небе, сгустилась предрассветная темнота, дежурный подал сигнал: невод близко. И вот уже ухватились рыбаки крепкими руками своими за концы сети, уперлись крепкими ногами в землю, тянут изо всех сил. А на море Байкале начиналась буря. Волны били в берег, словно хотели захлестнуть рыбаков. Притонили улов да и удивились сами: сроду такого богатства не было. Билось в неводе омуля видимо-невидимо. А промеж омулей тяжело шевелился и хвостом бил огромный, темный, отливающий зеленью таймень.

– Ну вот, – сказала Васюта, – добрая к утру будет уха. Такого тайменя на всю бригаду хватит.

– А вдруг это Кузька? – шепотом спросил Паша у Димки.

– Ага! Может, и он…

– Жалко, понимаешь, ведь попадет в уху – и конец.

И только сказал он это, как сверкнула зарница над Байкалом, гром прогремел. В Иркутске даже землетрясение зарегистрировали. Таймень подпрыгнул высоко вверх, упал на землю у самого костра. Лопнула от огня толстая рыбья кожа. Не то пар, не то дым пошел из того места, где лежал таймень. А когда развеялся дым – исчезла рыба. У костра стоял красивый парень, кареглазый, высокий, широкоплечий, кучерявый.

– Васюта! – радостно закричал он.

Оторопевшая девушка взглянула на него, заплакала вдруг и побежала к парню.

– Кузьма! Дорогой, долгожданный! Что же так долго не шел?

– Вот их благодари, – ответил Кузька и показал на мальчиков. – Три человека должны были пожалеть меня, не зная, что я – это я. Этот вот пожалел меня, когда стариком я был смешным да плешивым. Девочка московская пожалела Кузьку из сказки. Ну, а в третий раз вот второй паренек помог зеленому тайменю, посочувствовал. А не то попал бы я в уху – и конец.

Пока тянула Васюта вместе с рыбаками сеть, слетела тряпка, которой был обмотан палец. И теперь увидели все, что на пальце у девушки сверкает необыкновенной красоты, голубой, как Байкал, перстень.

Об авторе

Известная иркутская журналистка написала: «Марк Сергеев – это целая планета и как же легко в ней заплутаться». И как хорошо, что мы с детства начинаем знакомство с его книжками. Почитали забавную сказку «Как краски пошли гулять», испытали необычайные ощущения в «Машине времени Кольки Спиридонова», побывали в увлекательном путешествии с бутылкой в книге «Капелька по капельке», вместе с Марком Давидовичем Сергеевым пощупали уши, и узнали, зачем это надо делать («Ребята, пощупайте уши»). Он выпустил семьдесят книг, написал сценарии к шестидесяти фильмам. Марк Сергеев – поэт, прозаик, переводчик, литературный и театральный критик, детский писатель, историк, краевед, драматург, поэт-песенник. Он объездил весь мир, и он Почетный гражданин города Иркутска. Это перечисление не дает, конечно, полного представления о том, что сделано Марком Давидовичем Сергеевым. В течение нескольких лет Марк Давидович вел цикл радиопередач, в которых отвечал на вопросы ребят. Эти дружеские беседы всегда начинались словами: «Давай поговорим». Потом эти разговоры и легли в основу книги. А говорил он с ребятами о том, что их интересовало, о том, что волновало его самого. Мальчик просит «поменьше передавать симфоний и всяких опер, а побольше песен и танцев, которые очень любит наша молодежь»; в школьном буфете ребята бросают друг в друга хлебом; кто-то поджег газеты в почтовом ящике; все ли споры надо решать кулаками? Об этом и многом-многом другом шел разговор в цикле радиопередач и книге с одноименным названием «Давай поговорим». Марк Давидович – автор пятнадцати поэтических сборников. В его стихах – Байкал, Сибирь, Иркутск. Вот как тепло, будто о родном дедушке, пишет он о Байкале:

В стихах – он сам, его жизнь, его чувства.

Строки этого стихотворения стали песней. И оно – свидетельство его отношения к Иркутску, городу, который стал для него родиной. Стал, потому что родился Марк Давидович Сергеев (Гантваргер) в городе Енакиево, на Украине, в семье строителя. Его отец строил школы, больницы, шахты и вместе с семьей переезжал с одной стройки на другую. Так в 1939 году будущий поэт попал в Сибирь, в Иркутск. «И здесь я впервые почувствовал, что такое привязанность к городу – к дому, людям, знакомой скамейке». «С Иркутском связанные судьбы» – не только название цикла передач, название книги – это большая часть жизни, это стремление показать роль Иркутска в судьбе многих людей разных эпох и поколений. И даже если выбрать из общего многомиллионного числа лишь тех, кто оставил свой след на страницах истории российской, сделал великое открытие, совершил высокий подвиг, пришлось бы рассказать много тысяч историй, что не под силу одному человеку! О ком же поведал нам Марк Давидович со страниц своих книг? Чьи судьбы оказались связанными с Иркутском? В числе многих – Ибрагим Ганнибал – арап Петра Великого и предок Александра Сергеевича Пушкина, Григорий Шелихов, который «переплыл моря, открыл страны безвестны», Александр Баранов – «этот необыкновенный человек познал нашу землю во всем ее многообразии – от голубых льдов Чукотки до коралловых рифов Гавайских островов, от родного Каргополя до сумрачных индейских лесов Аляски». «Радуюсь, что стихи мои могут пригодиться вашему журналу (конечно, лучшему из всех наших журналов)», – писал Пушкин в 1825 году уроженцу Иркутска и создателю журнала «Московский телеграф» Николаю Алексеевичу Полевому. Пушкин и декабристы занимают особое место в творчестве писателя («Вся жизнь – один чудесный миг», «Перо поэта», «Подвиг любви бескорыстной», «Несчастью верная сестра» и др.). «Все мои книги о Пушкине и декабристах – это дань нашей общей любви к замечательным сынам России, чья деятельность, чье творчество оставили неизгладимый след в родной истории», – писал Марк Сергеев. Он много выступал в газетах, на радио и телевидении, состоял в самых различных обществах, участвовал во всех важных событиях города. Он готовил энциклопедию по Иркутску, хотел закончить новую книгу из серии «С Иркутском связанные судьбы», надеялся завершить исследование о женах декабристов – сибирячках. Мечтал написать хотя бы еще две книги пушкинского цикла. Не успели сбыться его мечты, но то, что им сделано, навсегда останется в памяти потомков.