Страница 13 из 14
Поэтому справку о покойнике Виноградов смог прочитать только дома – да и то не сразу, потому что добрался до Веселого поселка в момент, когда семья усаживалась за стол. Покончив с ужином и отправив детей к телевизору, он поинтересовался:
– Кто звонил?
– Много. Человек пять! Я говорила, что будешь к девяти.
– Просили передать что-нибудь?
– Нет, обещали, что перезвонят. Не представлялись, только какой-то Евгений Наумович… Пожилой.
– Да? А он чего? – удивился Виноградов. Это был второй, если не первый раз, когда Наумыч связывался с ним по домашнему телефону.
– Не знаю. Я не спрашивала, но…
– Ладно, Бог с ним! Кому надо – дозвонятся.
Дома было, как всегда, тепло и уютно.
Татьяна добавила чаю. Поговорили о школьных делах дочерей, о том, что сегодня вечером по кабельному, прикинули расходы к праздникам.
– Устал?
– Да, есть немного.
Они жили вместе шестнадцатый год, и у Виноградова с женой давно уже установилось взаимное понимание – не испорченное еще обоюдной скукой, характерной для тысяч и тысяч окружающих семей со стажем.
Владимир Александрович любил возвращаться домой – с охоты, с дежурства, с войны… Это очень важно – когда есть куда и зачем возвращаться.
– Пригласи ребят. Посидите на кухне, а то давно уже…
Да, умная жена – подарок судьбы. Виноградов еще и подумать не успел, а Татьяна озвучила: преферанс – лучший отдых, когда не банный день и охота уже закрыта! Мужская отдушина.
– Давненько не писали пулечку.
– Давай отвлекись, – Она справедливо полагала, что жареную курицу семейный бюджет вытянет, но пусть уж лучше здесь Володя получит чего хочет, чем это предложит ему на стороне какая-нибудь отзывчивая дамочка.
– А если проиграюсь опять?
– А ты когда-нибудь выигрывал? – сделала удивленные глаза жена. Картежная невезучесть Виноградова в их кругу давно уже стала притчей во языцех, подтверждая известную поговорку.
– Ну, зато мне в любви везет!
– Наверное, – пожала плечами Татьяна и принялась убирать со стола. С ужином несколько припозднились, ждали главу семейства, поэтому пора было готовить детей ко сну, а их вещи – к следующему гимназическому дню. – Газета под телевизором.
– Посмотрю обязательно. Но – потом! – Владимир Александрович вышел из кухни, прихватил по пути свою сумку и уселся за письменный стол под подаренной еще на свадьбу «керосиновой» лампой со стилизованным абажуром.
Собственно, справка по Батенину представляла собой нечто вроде листка по учету кадров, если бы таковые вела организованная преступность. Фамилия, имя, отчество, дата, год, место рождения, вместо партийности – кличка. О предыдущих «местах работы» достаточно скупо: время окончания Рязанского училища, перечень «горячих точек», награды и воинское звание при увольнении в запас. Личностные характеристики, по-бюрократски стандартные, но вполне совпадающие с субъективным мнением Владимира Александровича – Батя был человеком храбрым, инициативным, неплохо организовывал подчиненных бойцов, но портила ему и военную, и криминальную карьеру неуживчивость с руководством, излишняя самоуверенность и склонность к импульсивным авантюрам.
Отдельно указывались связи: в порядке подчиненности, а также по горизонтали, включая дружеские, любовные и партнерские, каковых в общей сложности составителям справки было известно чуть более дюжины. Виноградов знал, что в такого рода документах особой графой выделяют врагов или лиц, потенциально опасных для объекта, но относительно Бати подобной информации не имелось. Это вовсе не означало, что бывший десантник ни у кого не вызывал отрицательных эмоций, нет! Просто степень их не достигла той критической массы, когда ее можно использовать для ликвидации или причинения серьезных неприятностей. Возможно также, что Профессор мог чего-то не вычислить…
– Спокойной ночи, папа!
– Спокойной ночи. – Виноградов подождал, пока за младшей дочерью закроется дверь. Старшая уже который год считала соблюдение семейных традиций для себя не обязательным и сейчас уже валялась в кровати с немытыми ногами и плейером под подушкой.
Владимир Александрович отметил серьезные провалы в собственной педагогической деятельности и вернулся к справке.
Согласно выданному машиной документу Батя состоял в «теневом», неформальном структурном подразделении ассоциации «Заслон». То, что ребята Следкова наряду с лицензированной охраной и консультационно-правовой деятельностью решали проблемы на грани закона, на уровне «терок» и силовых, вплоть до стрельбы разбирательств, в Питере не знал только тот, кто активно не хотел этого знать.
Плоть от плоти милицейского спецназа, «Заслон», по бандитским понятиям, не мог в полной мере партнерствовать с «братвой» за столом переговоров. По мнению некоторых ортодоксов криминального мира, даже «лохов разводить на долях было в падлу с ментами», что в переводе на общеупотребительный русский означало принципиальную невозможность для порядочных преступников совместно с сотрудниками органов внутренних дел, пусть даже бывшими, пусть даже с обоюдной выгодой, создавать для охраняемых бизнесменов такие ситуации, при которых эти бизнесмены вынуждены производить абсолютно внеплановые и по сути необоснованные выплаты… Уф-ф-ф! Все-таки в жаргоне есть определенная практическая прелесть.
Вот для того, чтобы не задеть щепетильность бандитов, в системе ассоциации и родилась так называемая «ветеранская» группировка из бывших десантников и просто понюхавших пороху офицеров и демобилизованных солдат. Никто из них не запятнал себя ношением серых милицейских погон, поэтому представители многочисленных организованных преступных групп делали вид, что ничего не знают о том, что «ветераны» фактически представляют Следкова. С другой стороны, ассоциация почти с чистой совестью могла сказать, что среди ее сотрудников никто криминалом не занимается, – ни Батя, ни его товарищи по оружию в штате «Заслона» не числились.
Если верить справке, Батя-Батенин довольно быстро прошел славный трудовой путь от рядового вышибалы до руководителя спаянного коллектива в десяток бойцов. В этом году его «бригада» уже контролировала казино в центре города, несколько вино-водочных точек и на процентных с «приволжскими» и «тамаринскими» началах – сеть областных бензоколонок.
Учитывая отсутствие данных в разделе «Враги», серьезных проблем у Батенина ни с подопечными дельцами, ни с представителями сопредельных преступных группировок не отмечалось.
В самом конце, после столбика с данными родителей, дочери полутора лет от роду и жены, а также перечня официальных и неофициальных адресов и телефонов Батенина и используемых им автомобилей значилось: «Погиб: осенью тысяча девятьсот девяносто пятого года в автомобильной катастрофе за границей».
– Да-а! Что написано пером…
– Ты меня? – отозвалась из соседней комнаты жена.
– Нет, просто так… – Еще немного, и Владимир Александрович окончательно поверит, что там, на Кавказе, ему все пригрезилось. Может, оно и к лучшему?
– Иди сюда, скоро начнется. – Татьяна что-то зашивала перед телевизором, и Виноградов с опаской глянул на экран, ожидая увидеть там какую-нибудь очередную Мануэлу или Хосинту.
Однако, судя по титрам, ожидать следовало крутого боевика про полицию – не то Майами, не то Сан-Франциско.
– Сейчас приду! – Владимир Александрович кинулся было к холодильнику за вечерним бутербродом, но в спину ударила трель телефонного звонка. – Кого там?
– Тебя. – Трубка перекочевала из рук супруги к Виноградову. Изобразив без труда крайнюю степень досады и получив в ответ сочувственную улыбку, глава семьи отозвался:
– Алле?
– Володенька? Это Евгений Наумович.
– Добрый вечер.
– Извини за поздний звонок… Не оторвал ни от чего?
– Нет, все в порядке, – Виноградов перехватил взгляд жены, пихнул пальцем сначала в экран, потом на себя – мол, расскажешь, в чем суть и кто кого убивает, – и извинился в трубку: – Секундочку, Евгений Наумович…