Гринвуд

– Как зачем, они на магию падки.

– А я тут при чем?

– Хм… – только и выдавил лепрекон. – Розалия! – заорал он так неожиданно, что Лиам аж подскочил. С жутким писком возмущения из-за дуба показалась старая маленькая фэйри в одежде из цветочных лепестков и с крыльями бабочки. – Поговори мне тут! Займись пациентом. – Малколм кивнул на Лиама. И фэйри, едва бросив на парня взгляд старых, выцветших глаз, вновь запищала. – Да ты осмотри сначала. Ну и что, что пак без головы? Они что с головой, что без. Не помрет. Нет, ну ты только послушай ее! – вновь обратился лепрекон к Лиаму.

– Я не понимаю, сэр!

Фэйри удивленно заткнулась.

– А я тебе что говорил? – ехидно спросил Малколм старушку.

После этого фэйри ощупала и осмотрела парня так, как не делали даже на медосмотре в академии перед поступлением.

– И-ис, – заключила фэйри.

– Как это? – удивился лепрекон.

– Извините, сэр, не могли бы вы перевести?

– Она ничего не понимает, – бросил Малколм. – Но магия-то в нем есть? – спросил он целительницу.

– И-ес, – пискнула она.

– А как же он уложил тех троих? – Лепрекон указал на крысиные тела, от которых хобгоблины уже мало что оставили.

– Я уложил? – удивился Лиам.

– Ну не я же! Набросился на них, как ураган. Одному черепушку ножом пробил, второму в глаз стилетом ткнул, а третьему пробил руку и свернул шею.

– Я? – все еще не мог поверить Лиам.

– И ты говоришь, что в нем нет магии? – вновь обратился Малколм к Розалии. – Ха! Да люди без магии так быстро двигаться не могут. Кроме того, не забывай, он нас видит!

– И ие и-и-ит, – выдала длинный писк целительница.

– Да я и сам тебя с трудом понимаю. Но проверить надо. Айомхейр! – заорал лепрекон.

С ветвей спикировал небольшой крылатый эльф. В его животе зияла дыра, но, похоже, особых неприятностей не доставляла. Розалия сразу же обратила внимание и набросилась с писком на Малколма. – Умолкни, – отмахнулся он, как от назойливой мухи. – А ну скажи-ка ему что-то. – Голос эльфа был похож на шелест листвы и Лиам покачал головой. – Интересно.

– Извините, а ему не больно?

– Ты о дыре? Больно, конечно, но сначала нужно снять доспехи, прочистить рану от ржавчины, а то еще отравится.

– А разве фэйри от железа не умирают?

– От холодного – да.

– А какое железо холодное?

– Чертовски правильный вопрос, вот только я не собираюсь на него отвечать. И советую больше не вспоминать ничего такого в присутствии фэйри. – Лепрекон нахмурился, а потом пояснил: – Живее будешь.

– Так я могу идти? – Лиам почувствовал, что лучше убраться. – Чтобы не задавать правильных вопросов.

– Можешь. Дуги! – проорал Малколм. – Он тоже говорит без помощи магии. Черный короткошерстный кот прилетел откуда-то слева и, подпрыгнув, затормозил уже в обличье пака. Того самого, что умело орудовал глефой из бритвы. – Проводи парня к общежитию. – Лепрекон приподнял двууголку. – Честь имею.

– Всего хорошего, сэр.

– Ну пошли, Лиам, – сказал пак, проводив уходящего лепрекона взглядом.

– Нас разве представляли?

– Зачем, тебя все паки знают.

– Откуда?

– Мы любим шутки и шутников. Ты в списке любимчиков! – Для Лиама это была новость. Он более внимательно присмотрелся к паку. На вид – просто молодой парень, в отличие от других фэйри все члены паков были развиты гармонично. У них не было больших голов брауни, огромных рук хобгоблинов и немалых ступней лепреконов. Пак – просто человек, уменьшенный в размерах раза в три, если не больше.

– Погоди, так все те коты, что наблюдали за мной…

– Моя семья. – Дуги довольно оскалился. – Но не только коты. Паки могут принимать формы различных животных, а самые могущественные – даже надеть людскую личину. Среди здешних таких нет. Подымайся, пошли, мне еще дядину голову искать.

– Голову? – удивился Лиам, послушно шагая за маленьким человечком.

– Ага, один из этих гадов откусил. Чем раньше пришьем, тем меньше будет проблем с координацией.

– Так вы сегодня никого не потеряли?

– Троих, – тяжело вздохнул пак. – Крылатых эльфов. Их крысы сожрали.

– Волчонок никогда мне не поверит.

– Слушай, Джон хороший парень и тоже любимчик, но, в отличие от тебя, простой человек. Не стоит ему рассказывать.

– Я вышел за справочниками фермера, а вернусь без него. Как объясню?

– Лерой с генералом пользуются календарем, а не справочником.

– Ты и об этом знаешь?

– Ага.

– Слушай, а может быть, я вас вижу оттого, что вы постоянно за мной наблюдаете?

– Нет. Я думаю, дело в твоих головных болях.

– Возможно.

– Интересно. Человек, ненавидящий магию, узнает, что он маг.

– Я не маг!

– Маг! – Пак остановился и поднял свои жутко зеленые, как изумруды, глаза на Лиама. – Смирись и берегись. Крыса на построении тебя узнала. Да, таких охотников почти не осталось в ССШ, второе поколение ни на что не годно, но есть еще дикие. Ты только что с ними дрался.

– Кто они, дикие?

– Третье-четвертое поколение сбежавших охотников. Их никто не ограничивал, они и открыли охоту на фэйри. Наша плоть пропитана магией намного больше, чем ваша, потому они стали настолько могущественными. Проклятые бесы. Нет бы строить планы захвата мира в одиночку, как демоны. Им в компании веселей – всю семью норовят перетянуть в мир людей.

Перед тем как отпустить Лиама, Дуги совершенно случайно наткнулся на толстые календари. – О, смотри, – делано удивился он. – Их мог кто-то потерять.

Лиам едва не рассмеялся, но подыграл мелкому проказнику:

– Кто бы это ни был, сделал это чертовски вовремя и в чертовски правильном месте. Мне как раз такие нужны.

Глава 17

Алдерцы принесли заказанное, даже больше. Добавили лимон, от сока которого с легкостью сводило скулы у самого крепкого мужика, ну разве что некоторые элгландцы могли такому противостоять, поскольку пивали гадости и похуже.

Волчонок стащил с кухни небольшую кастрюлю и, залив виски, мелко накрошил ингредиенты. Чтобы спирт не испарялся, облепил крышку особым тестом, которое, засохнув, стало тверже камня. По вечерам ребята нагревали кастрюлю, стараясь не доводить до кипения, чтобы не сорвало крышку. Оба сгорали от нетерпения, периодически приходилось друг друга останавливать, но через пять дней терпение кончилось у обоих.

После отбоя, когда окно было надежно завешено, а щели в дверях законопачены, Лиам начал счищать засохшее тесто при помощи молотка и зубила. Ко времени окончания работы два мелких камушка ударили в оконное стекло. Лиам притушил керосиновую лампу и, открыв окно, втянул Волчонка с двумя большими утюгами в руках. Они были полны свежих ярко-оранжевых угольков, и можно было рассчитывать, что этого хватит, чтобы продержать их горячими час-другой.

Один отрывной календарь уполовинили. Чтобы создать реалистичную картину, Лиам лично обрывал по одному листу мягкой бумаги. На одном таком листе и провели эксперимент. Керосиновую лампу включили поярче. Волчонок аккуратно обмакнул широкую кисточку в настойку и несколькими росчерками обмазал листик календаря с двух сторон. Положил его на широкую стальную пластину, и Лиам сверху прошелся утюгом. Бумага стала жестче и желтее, что не имело особого значения. Волчонок поднес лист к лицу, понюхал и лизнул. По тому, как скривилось его лицо, было понятно, что первая часть замысла удалась. Правда, дальше пошла робота с необорванными листами. Стало труднее, но ребята собирались обработать таким образом только несколько первых страниц.

Больших усилий для того, чтобы узнать, какое вино пьет по утрам Лерой, прилагать не требовалось. Об этом и так судачила вся академия. Генерал с самого утра заправлялся крепленым, а Лерой попивал полусладкое, дабы и генералу сделать приятное, и трезвым остаться. Завтрак обычно проходил в гостиной генерала за старинным дубовым столом. После генерал отдыхал, а Лерой направлялся на обход академии.