Ум хорошо…

Еще труднее разобраться в сложных рисунках, составить из них полностью идентичные пары. При попытках классифицировать рисунки или предметы испытуемые редко опираются на их внешние признаки. Им, несомненно, доступнее абстрактные представления. Как уже говорилось, левополушарный человек, сортируя таблички с римскими и арабскими цифрами, в одну кучку сложит пятерки, а в другую десятки и не обратит внимания на их начертание. Правополушарный субъект поступит иначе: он объединит арабские цифры с арабскими и римские с римскими. Для него важнее их внешний признак.

После инактивации правого полушария большинство зрительных задач вызывает затруднение. Трудно отыскать глазами на полке нужный предмет, трудно удержать на нем взгляд, совершенно невозможно проследить за движущимся предметом. Даже самый восторженный почитатель футбола в момент инактивации правого полушария теряет интерес к спортивной игре. Он не сядет к телевизору, так как не сможет разобраться в происходящем на экране, а значит, не получит и удовольствия. Зато прослушать спортивного комментатора не откажется. В словесном виде информация легко найдет дорогу в его мозг.

Палитра

Что способно увидеть животное? В жизни многих организмов зрение не имеет существенного значения. Рыбы и саламандры, киты и дельфины, летучие мыши и кое-какие птицы превосходно ориентируются в полной темноте. У них для этого есть приспособления, вполне заменяющие глаза. Чрезвычайно острым зрением обладают дневные птицы, умеющие к тому же во время полета различать отдельные изображения, сменяющие друг друга с большой скоростью. Но многие, даже очень зоркие звери не владеют цветоощущением.

Цветное зрение мы получили в наследство от наших предков. В какой-то мере им обладают многие насекомые, высшие раки, осьминоги и кальмары. Среди позвоночных животных цветное зрение есть у рыб, амфибий, дневных и водяных рептилий и, конечно, у птиц. Имея превосходно развитое зрение, пернатые не могли отказаться от многообразной информации, которую дает им мир красок.

Цветное зрение оказалось совершенно необходимо водным животным. В воздушной среде различия в яркости изображения в какой-то мере компенсируют отсутствие цветоощущения. И хотя в воде мир красок по мере погружения в глубину быстро меркнет, еще быстрее и значительнее уменьшается разница в яркости окружающих предметов, и на ее основе уже невозможно получать необходимую информацию.

Из млекопитающих по-настоящему владеют цветным зрением только люди да обезьяны. Большинство наших четвероногих братьев, в том числе кошки и собаки, ночные или сумеречные животные. Умение различать цвета им ни к чему, и если они им и владеют, то в весьма слабой степени. Зато для тех, кто может оценить мир красок, их чарующее колдовство неодолимо.

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, как совершенствовалось у наших предков цветное зрение, но, несомненно, совершенствовалось. В языке древних греков не было слова «голубой». Как-то они без него обходились, называя различные его оттенки серым цветом. Это тем более удивительно, что голубой цвет самый распространенный в природе. Одно небо часто занимает около половины нашего поля зрения. Скорее всего они прекрасно отличали голубой цвет от синего и серого, но не испытывали особой потребности четко их разграничить. Процесс цветоощущения, хотя и медленно, продолжает совершенствоваться, а количество названий цветовых оттенков постепенно увеличивается, правда, увеличивается медленно. У немцев и англичан, как и у древних греков, нет слова «голубой», и они, видимо, так к этому привыкли, что нет надежды на его возникновение в ближайшем обозримом будущем.

В языке ндембу (Африка) основными цветами считаются белый, красный и черный. Все прочие цвета передаются производными терминами или описательными и метафорическими выражениями. Нередко те цвета, которые европеец счел бы отличными от белого, красного или черного, у ндембу лингвистически отождествляется с ними. Синяя ткань, например, описывается, как черная, а желтые и оранжевые предметы объединяются под одной рубрикой красных.

Возникновение названий цветовых оттенков, как и появление других слов, зависит от потребности общества. В африканской стране Азанде, находившейся на территории современного Заира, при короле Мангбету Мунза знали всего три краски. Черно-красную изготовляли из крови, желтую – из железистой охры, белую – из собачьего помета. Нужно ли удивляться, что в языке народов Азанде было мало названий цветов?

Масть северных оленей имеет множество оттенков – от белого, светло-серого и бежевого до темно-коричневого. Для жителя средней полосы эти градации несущественны. Он не смог бы рассортировать оленьи шкуры на такое число оттенков, для которых у народов Севера имеются особые слова.

Способность различать цвета – чрезвычайно важный дар человека. Помимо огромного количества информации, которую доставляет нам мир красок, он является для нас источником эстетического наслаждения. Недаром черно-белые фильмы, еще иногда появляющиеся на наших экранах, несмотря подчас на высокие достоинства, пользуются гораздо меньшей популярностью, а черно-белые телевизоры, хотя и стоят не слишком дорого, покупаются менее охотно, чем цветные.

До самого последнего времени у ученых не было достаточной ясности, какое полушарие командует цветоразличением. Считалось, что в этом они равны. Лишь совсем недавно были замечены различия.

Выключение левого полушария не мешает распознавать цвета светового спектра, их яркость и насыщенность. Обычно это делается даже точнее, чем при совместных усилиях, во всяком случае, если речь идет о красных и красно-желтых тонах. Видимо, левое полушарие не дает правому в полной мере проявить свои способности. Зато выбрать из набора цветных карточек названные цвета правополушарному человеку трудно. С этим заданием он часто не справляется.

Без правого полушария беднеет не только мир звуков, гаснет, тускнеет мир красок. Испытуемый начинает путать цвета, а уловить различия в их яркости и насыщенности оказывается еще сложнее. Простой на первый взгляд тест: испытуемому показывают цветную карточку и просят найти точно такую же из набора (включающего 32 цветовых оттенка), в беспорядке разложенных перед ним на столе. Задача совсем не сложная, и ни у кого из испытуемых в обычном состоянии не вызывает серьезных затруднений. А у левополушарного человека при решении этой задачи бросается в глаза неуверенность и явная медлительность.

В конце концов он найдет идентичный цвет, если ему разрешат прикладывать предложенную для опознания карточку к каждой из лежащих на столе, однако и в этом случае он будет сомневаться в правильности сделанного выбора. Зато при запрещении сближать сравниваемые карточки испытуемый путается, выбирает из набора две-три, но далеко не всегда в их числе оказывается карточка нужного цвета.

К числу красивейших явлений природы, несомненно, относятся полярные сияния. Их прелесть не поддается словесному выражению не только из-за многообразия цветовых эффектов, но и в силу беспомощности нашего языка. Не так уж много цветовых оттенков имеют специальные названия. Да и теми, что существуют, мы пользуемся не совсем уверенно, особенно мужчины.

Учитывая, что цветоощущение связано с правым полушарием, а речь с левым, можно ожидать, что выключение любого из них непременно отразится на точности обозначения цветов. Предположение полностью оправдалось. Правда, называние чистых насыщенных красных, синих, зеленых и желтых цветов практически не нарушалось. Зато с названиями промежуточных оттенков после выключения одного из полушарий справиться оказалось трудновато. Обычно люди, плохо знающие названия цветов, могут их уточнить, или дав им характеристику по насыщенности – ярко-красный, светло-зеленый, темно-коричневый или, воспользовавшись названием любого предмета, цвет которого нам хорошо известен: огуречный, телесный, кирпичный, цвета слоновой кости.

После выключения левого полушария испытуемые теряют способность правильно называть промежуточные тона. Причем правополушарные люди перестают уточнять их по насыщенности, яркости и цвету знакомых предметов. От розового до темно-красного цвета все промежуточные оттенки получают простое название «красный», а от салатного до темно-зеленого обозначаются словом «зеленый». Напротив, у левополушарных испытуемых, ощущающих явные затруднения в определении цветов, появляется неожиданно большое разнообразие названий, в том числе таких, которых в нормальных условиях от них не услышишь: «бирюзовый», «палевый», «терракотовый», «маренго», «электрик», «ультрамарин». А удивляться нечему. Просто раскрепощенное левое «болтливое» полушарие, пытаясь как-то компенсировать затруднения с анализом цветов, дает изощренные обозначения, извлекая из глубин своей памяти все, что знает о названиях цветов.