Песня ночи

— Серебряная Русалка никогда теперь не снимает своего колье. Думаю, она и спит в нем.

— Как-нибудь ты все же найдешь способ стянуть эту вещицу, — тяжело дыша, отвечал Джарвис: сейчас его занимала более насущная проблема, чем колье Серебряной Русалки, уж слишком жарким и желанным было юное тело прижимавшейся к нему Джилли.

Джарвису и в голову не приходило, что Джилли задумала его обмануть, как только завладеет драгоценным колье.

И Каролина проснулась сегодня утром с мыслью о колье. Зачем только она отослала его за тридевять земель! Она представляла себе Келлза, который уже, наверное, шел к пристани, чтобы поскорее начать ремонт «Морского волка». Хорошо еще, что он не сможет отправиться в море сразу и у нее есть немного времени, чтобы что-то предпринять. Но что?!

— Не заболела ли хозяйка? — с тревогой спросила Беттс у Хоукса.

— Вряд ли, — поморщившись, ответил Хоукс. — Готов поспорить, она выискивает пути, как бы оставить капитана на берегу, возле своей юбки!

Солнце палило немилосердно, заливая город нестерпимо ярким светом. Раскаленные, поблекшие от жгучего солнца кирпичные стены отдавали воздуху тепло, словно раскаленные печи, обливались потом стоявшие на солнцепеке чернокожие невольники в ожидании аукциона. В порт заходили и уходили суда, полным ходом шла разгрузка и погрузка кораблей… А Каролина все мерила и мерила шагами спальню.

— Уйди, Джилли, — коротко бросила Каролина, когда служанка явилась к ней с каким-то пустяковым сообщением от поварихи.

Джилли осталось только облизнуться, глядя на сундук с беспечно распахнутой крышкой.

Тени становились длиннее, на пышущий жаром город упали сиреневые сумерки, и только тогда Каролина приняла наконец решение. Самое простое и самое неизбежное.

И, возможно, сказала она себе, наилучшее из всех возможных. Но против него Келлз встанет горой.

Что ж, придется найти способ сломить его сопротивление.

Каролина одевалась с особой тщательностью. Для этого вечера она выбрала легкий батистовый наряд бледно-розового цвета, надетый поверх чехла более глубокого оттенка. Платье было такой же длины, что и чехол. Нежное кружево охватывало руки у локтей, такое же кружево окаймляло вырез платья, столь глубокий, что плечи оставались полностью открыты, а грудь, казалось, того и гляди, окажется на свободе. Нижняя юбка нежно-розового цвета была настолько тонкой, что, можно сказать, ее и вовсе не было. Сочетание более темного и светлого оттенков розового, когда один цвет просвечивал из-под другого, создавало впечатление, будто все ее тело нежно розовеет. Сегодня ничего кричащего, ничего вызывающего, сказала себе Каролина, и вместо колье надела на шею тонкую золотую цепочку с маленькой бриллиантовой подвеской. В ушах ее тоже сверкали маленькие бриллианты, похожие на капли дождя, волосы, сияющие как лунный свет, были убраны розовыми лентами.

Каролина больше походила на нимфу, чем на земную женщину в этом своем эфирном наряде. Ее светло-серые глаза отливали серебром в лиловых тропических сумерках, и она была так прелестна, что Келлз, который пришел домой потный от трудов, голодный и усталый, замер при виде красавицы, встречавшей его на площадке лестницы.

— Твое платье, дорогая, больше похоже на ночную сорочку, — шутливо пробормотал он, желая скрыть, что один вид ее может разжечь в нем самое горячее желание.

Каролина непринужденно пожала плечами, от чего грудь ее, и так соблазнительно выставленная напоказ, едва не обнажилась полностью.

— Жарко, — пробормотала она, потягиваясь.

— А будет, как видно, еще жарче! — рассмеялся Келлз, спеша ей навстречу.

Джилли повезло, — услышав, как вернулся Келлз, она успела вовремя выскочить из спальни Каролины, куда пробралась, едва хозяйка закрыла за собой дверь.

— В этот вечер сундук впервые оказался не заперт, — говорила она потом Джарвису. — И, представляешь, они чуть ли не бегом залетели в спальню и едва не застали меня с поличным, а потом повариха отругала меня за то, что я ей не помогала, и заставила меня работать аккурат до тех пор, пока они не пошли спать!

— Ничего, будет еще случай, — заверял ее Джарвис, и, отставив кружку, забирался рукой ей под юбку.

Но если Каролина ничего не заподозрила, то наметанный глаз Келлза заметил мелькнувшую синюю юбку. И вновь он с болью в сердце подумал о том, как ему дорога и как беззащитна женщина, которую он оставляет в Порт-Рояле.

— Завтра я велю вставить в спальню более крепкий замок, — сказал он Каролине. — И не забывай запирать дверь, а ключ постоянно носи с собой.

— Перестань, Келлз! К чему эти предосторожности, если с нами Хоукс!

— Одним Хоуксом охрана не ограничится. Я собираюсь нанять еще троих ему в помощь. Можешь не запирать дверь, когда рядом я, но как только разнесется слух о том, что я ушел в плавание…

— Ты думаешь, меня могут украсть, чтобы потребовать выкуп? — со смехом спросила Каролина.

Келлз посмотрел ей в лицо без улыбки. Неужели она не понимает, что враги действительно могут заставить его появиться в Испании, используя ее как приманку. Разумеется, Келлз не собирался говорить об этом Каролине, дабы не напугать ее. Однако он всерьез опасался, как бы следом за новенькой служанкой в дом не пробрался кто-то еще. Если бы опасность сводилась только к краже ценностей, он бы так не волновался, но в случае неосторожности может пострадать и сама Каролина.

— Обещай мне, что будешь запирать свою комнату, когда я уеду.

— Если на то пошло, злоумышленники смогут пролезть в окно, в конце концов, это только второй этаж, — насмешливо ответила Каролина.

— Завтра я прикажу установить на балконах крепкие решетки, которые невозможно будет сорвать, не наделав такого шума, что мертвые проснутся.

— А если пожар, что тогда? Ты хочешь, чтобы я сгорела заживо в этой клетке?

— Об этом я тоже подумал. Пол на балконе деревянный. Под кроватью у тебя будет лежать топор, и, если ты проснешься и увидишь, что дом горит, тебе не составит труда прорубить дыру и прыгнуть прямо в объятия Хоукса, если, конечно, к этому времени он не поставит лестницу и не поднимется за тобой сам.

— Но я же пошутила… Во всем этом нет необходимости. — Каролина смотрела на мужа, приоткрыв от удивления рот.

— Есть. Для моего спокойствия, — хмуро сказал Келлз, стягивая с себя потную рубаху. — Для меня все это далеко не пустяк.

Каролина в ответ только пожала плечами и приказала готовить мужу ванну. Она тщательно намылила ему спину, легко пробегая пальцами вдоль позвоночника, нежными круговыми движениями поглаживая плечи. Отступив, она со смехом смотрела, как он смывает мыло, отряхивается, разбрасывая вокруг брызги, так что вода попадала и на нее. И когда он, лоснясь загаром, вышел из ванны, она сама подала ему полотенце, помогая насухо вытереть тело.

Улыбка не сходила с ее лица, каждый пустяк смешил ее. Задорный смех колокольчиком звенел по комнате.

— С чего это ты такая счастливая? — спросил Келлз; игривый настрой жены накануне его скорого отъезда встревожил Келлза.

Каролина сняла у него с плеч полотенце и, придирчиво, с той же загадочной улыбкой изучая своего обнаженного супруга, сказала:

— Потому что я приняла знаменательное решение — единственно возможное.

Келлз не был сбит с толку ее беззаботным тоном. Он смотрел на нее с тревогой.

— И что это за решение?

Она крепко прижалась к нему и, обнимая, сказала:

— Я написала матери, письмо лежит вон там, на бюро. С помощью колье де Лорки Филдинг сможет оплатить долги и успокоить кредиторов. Когда все будет улажено, он сможет взять ссуду в банке и отправить нам деньги: ровно столько, сколько нужно, чтобы купить плантацию. А ты со временем вернешь ему долг.

Келлз смотрел на светлую головку обнимавшей его женщины, которая сейчас, кажется, была счастлива, что нашла выход из положения. Одолжить у Филдинга? Вообще-то это возможно. Но Келлз помнил, с какой готовностью Филдинг поверил в самое худшее из того, что в свое время говорилось о нем, как жаждал сдать его властям, не дав себе труда хотя бы немного подумать над тем, что улики, выставленные против возлюбленного его приемной дочери, могут быть сфальсифицированы и при ближайшего рассмотрении шиты белыми нитками. Не забыл Келлз и о том, как относился Филдинг к Каролине, не давая ей забыть о том, что она не его родной ребенок. Даже если Филдинг — а можно себе представить, с какой неохотой он уступит просьбам Каролины, — и отправит деньги через одного из капитанов, нет никакой гарантии, что эти деньги когда-то достигнут Порт-Рояля. Пираты, погода, испанцы… Опасностей и препон сколько угодно!