В ледяных просторах

Неожиданно среди камней на берегу я увидел предмет, похожий на человека. В первую минуту я подумал: мне почудилось. Инстинктивным движением отнял от глаз бинокль, чтоб, протерев стекла, посмотреть свежим взглядом. В это мгновение кто-то крикнул с бака:

— Человек на берегу!

Да, человек — он движется! Кто это? — Вся команда «Фоки» закричала: «ура!» Кто-то сказал: «Это, наверное, судно за нами пришло». Помнится, Линник, держа одну руку на руле, а другой выразительно водя под носом, отметил: «Ну вот, теперь-то мы и закурим!»

Я продолжал смотреть в бинокль. Облик человека, стоявшего на берегу, казался не похожим на свежего — недавно из культурных стран. Скомандовав отдать якорь, я еще раз вгляделся и запоздало ответил Линийку: «Подожди еще, Григорий, сдается, что там ждут от нас табачком попользоваться».

Человек что-то делал у камней. Минуту спустя — как мы отдали якорь — неизвестный столкнул на воду каяк, ловко сел и поплыл к «Фоке», широко размахивая веслом, — хороший каячный гребец.

Каяк подошел к борту, сидящий в нем заговорил на чистейшем русском языке. Слабо звучал голос. Первые слова, кажется — приветствие, затем донеслось:

— …Я штурман парохода «Святая Анна»… Я пришел с 83 градуса северной широты. Со мной один человек, четверо на мысе Гранта. Мы шли по плавучему льду…

В это время морж подобрался под каяк с весьма подозрительными намерениями.

— Морж, морж под вами! — закричали с борта.

— Ничего, ничего, — эти противные животные порядочно надоели нам, когда мы шли с мыса Хармсворта, теперь мы к ним уже привыкли.

Спустили с борта шторм-трап. Человек поднялся по нему. Он был среднего роста, плотен. Бледное, усталее и слегка одутловатое лицо сильно заросло русой бородой. Одет в изрядно поношенный и выцветший морской китель.

— Альбанов, штурман парохода «Святая Анна» экспедиции Брусилова, — назвал себя приехавший. — Я прошу у вас помощи — у меня остались четыре человека на мысе Гранта…

Мы знали об экспедиции Брусилова: она вышла с промысловыми целями почти в одно время с нами; слышали, что Брусилов намерен пройти морским путем вдоль Сибири во Владивосток. Кто мог предполагать, что, уходя почти в противоположные стороны, мы можем встретиться на дальнем севере с членами этой экспедиции! Как «Анна» попала на 83 градус?

Состояние льдов осенью 1912 года было неблагоприятно плаваниям не только в Баренцевом море, но и в Карском. «Анна» нашла его заполненным льдами; «Анна» пробивалась на восток с величайшим трудом и в конце октября была затерта льдом у С.-З. части полуострова Ямала под 71°45′ с. ш. С осени казалось, что случилась досадная задержка по пути во Владивосток — не более. Корабль стоял недалеко от берега, лед застыл гладко; зазимовавшие несколько раз бывали на берегу — проторили даже дорогу, намереваясь построить там амбар. Вскоре после наступления темноты начались жестокие штормы с южной стороны, отмеченные и нашей станцией. Во время одного — совершенно незаметно для находящихся на «Анне» — весь лед Карского моря двинулся на север. Невольные путешественники заметили передвижение корабля и дрейф льдов только по расхождению астрономических определений. Движение «Анны» продолжалось непрерывно весь двенадцатый и тринадцатый год по направлению прямо к полюсу.

Летом 1913 г., когда «Анна» находилась в широтах пролива между Новой Землей и Землей Франца-Иосифа, движение ненадолго изменилось на западное. Лед кругом был в это время поломан, слаб, виднелось много каналов и полыней, но большое поле, двигавшее «Анну», было очень прочно. Альба-нов говорил, — будь на «Анне» некоторое количество сильновзрывчатых веществ, она пробилась бы к ближайшему каналу и, без сомнения, вышла бы в Баренцево море. На «Анне» динамита не было, мины же черного пороха слишком слабы. Осенью движение на север возобновилось. На 82° лед, обогнув землю Франца-Иосифа, круто повернул на запад. 10 апреля 1914 г. «Анна» находилась уже в широте 82°55′ на долготе 60°45′ в. д.

Брусилов снарядил свою экспедицию для промыслов в Беринговом море. Провианта взял только на полтора года в расчете, что по пути к Берингову проливу более одного раза зимовать не придется. В первую зимовку почти вся команда и сам Брусилов переболели цингой. В числе участников экспедиции находилась женщина — фельдшерица Жданко. Она ухаживала за больными заботливо и самоотверженно. К лету, благодаря ее заботам и усиленному питанию медвежьим мясом, больные поправились (за два года убили 42 медведя). Во вторую зимовку стали ощущаться недостатки: провизия подходила к концу. Давно не было сахару и мало приправ.

В средине второй зимы Альбанов, помощник Брусилова, предложил уйти с половиной команды на Землю Франца-Иосифа: на «Анне» знали, что на мысе Флоры есть дом и склад провианта. В таком случае оставшимся хватило бы остатков провизии еще на год. Брусилов разрешил Альбанову покинуть судно со всеми желающими.

Не было ни каяков, ни саней. Под руководством Альбанова сделали девять каяков несколько саней, паруса и все нужное для путешествия. 10 апреля 1914 г. Альбанов и 13 матросов вышли, держа курс на Землю Рудольфа. Началось трудное путешествие без собак, без спальных мешков, — их заменяли совики; провизия — сухари, чай, клюквенный экстракт, малое количество сухого бульона. Среди ушедших — ни одного имевшего опыт санных путешествий. Двигались крайне медленно, — не более семи — восьми километров в сутки. Первые 3 дня партия не теряла связи с судном. Три человека решили вернуться на «Анну». С Альбановым остались 10 человек.

Спасавшиеся думали, что через месяц выйдут на землю Рудольфа. Проходили многие недели, земли не было видно. Альбанов знал о существовании западного течения в Ледовитом океане и принимал необходимые поправки в курсе. Как хороший штурман, он старался возможно чаще проверять направление при помощи астрономических определений. Но было одно обстоятельство, лишавшее вождя уверенности: на «Анне» было всего два хронометра, не имевших поправки два года. Определяя долготы, полагаться на хронометры, идущие два года без поправки, конечно, не приходится. Альбанов не знал, с какой долготы он отправился, а не находя земли, совсем потерял веру в правильность своего счисления.

Прошло два месяца. Десять человек медленно двигались к югу. За это время один из матросов, Баев, уйдя на разведку, потерялся во время метели. Люди, не видя никакой земли, плелись наугад: несчастные поняли — они заблудились в ледяных просторах океана.

В середине июня, когда все надежды были уже потеряны, когда сани и все каяки — за исключением двух — были сожжены, и почти не оставалось сухарей, покинувшие «Анну» увидели на востоке какую-то землю. Вышли на нее совсем обессиленными — без крошки провианта и топлива. На земле убили много гаг. Съедая их иногда сырыми, иногда поджаривая на сухом мху, несчастные страдальцы немного оправились — все они были больны цингой.

Альбанов не знал, к какой земле он привел товарищей. На низком и длинном мысе залитой льдом земли стоял гурий. В верхней части его Альбанов нашел бутылку с запиской Джексона. Только из записки штурман понял, что вышел он на Землю Франца-Иосифа, а низкий мыс Мэри Харсмворт — западная оконечность Земли.

После пройденного расстояния, казалось, до мыса Флоры рукой подать. — Достичь его удалось только двоим. У южного берега, начиная от бухты Грэй-Бай, плескалось море, каяков же осталось только два. До Грэй-Бай шли вместе — дальше пришлось разделиться. По жребию пять человек сели в каяки, остальные пошли берегом. Было условлено соединяться на выдающихся мысах. На третьей остановке — на мысе Гранта — плывшие в каяках сухопутной партии не нашли. Ждали два дня. Потом было решено плыть к мысу Флоры, чтоб, запасшись там провиантом, вернуться и взять идущих берегом. Во время остановки на острове Белль умер матрос Нильсен. Похоронив его, поплыли к мысу Флоры. Когда каяки были уже посреди пролива, поднялся шторм. На глазах у Альбано-ва каяк с матросами Луняевым и Шпаковским был унесен в открытое море. Сам Альбанов успел добраться до большого айсберга и на нем переждал бурю. Стихло. Второго каяка не было видно нигде. 9 июля Альбанов с матросом Кондратом приплыли к мысу Флоры. 17 июля Кондрат ездил к мысу Гранта на каяке, но не нашел там никого: Максимов, Регальд, Губанов и Смиренников пропали.