В ледяных просторах

После длинных препирательств с чертями, морской царевной и царицей и рассчитанных на фокинскую публику намеков и шуток, Нептуну вручен список девяти человек, не бывших еще за полярным кругом. При хохоте и криках началась церемония крещения.

Первым попался в руки чертей капитан, за ним Кушаков, матросы. Крещаемый получал на голову основательную порцию смеси снега и воды, а в лицо — добрый мазок сажи, — не спасали никакие отговорки.

Окрестили всех, а по списку не хватило матроса Линника. Черти поискали, понюхали и бросились на самого царя. Когда физиономия его морского величества достаточно почернела от сажи и слиплись волосы, начальник обратился к нему с двусмысленным вопросом:

— Доволен ли, великий государь?

— Нет, не доволен, — проворчал Линник, — еще одного крестить желаю — боцмана Инютина.

Инютин был уже за полярным кругом, но в уважение царской воли под горячую руку крестили и боцмана.

Меню обеда в этот день отличалось изысканностью:

Водка и закуски,

Бульон с пирожками,

Пельмени из сушеного мяса.

Селянка с капустой и малороссийским салом,

Компот,

Кофе, какао и конфекты.

После обеда музыка и попытки танцевать. День закончился прогулкой «за песцами».

8 декабря. Шквалы и вьюга с Ю.-Ю.-В. Подвижная и кипучая натура Седова не выносит навязанной бездеятельности. Он решил предпринять небольшое путешествие на север.

Уже сейчас намечаются планы весенних работ. После Баренца — мы первые зимующие так далеко на севере Новой Земли. Имея все необходимое для далеких санных экскурсий и усовершенствованные инструменты, мы не можем отказаться от крупнейшей задачи: привести в порядок карту новозе-мельского берега и фантастическим представлениям о внутренней части Новой Земли противопоставить точные наблюдения.

В короткий промежуток времени до навигации необходимо сделать очень большую работу.

Предполагается, что Павлов пересечет Новую Землю, исследует ее ледяной покров и постарается сомкнуть съемку восточного берега с самой северной точкой, достигнутой Пахтусовым. Визе берет на себя задачу пересечь Новую Землю и исследовать северо-восточную часть Карского берега. В своем путешествии Визе должен встретиться у мыса Желания с Седовым, который отправится туда же по западному берегу. Задача Седова самая трудная. Теперешняя экскурсия — небольшая разведка пути. Седов боится, что весной его подолгу будут задерживать необходимые для точности съемки астрономические определения места выдающихся мысов. Теперь он хочет с возможной тщательностью произвести определение места мыса Литке, первого по пути на север, чтоб весной начать хронометрический рейс оттуда.

Ночные путешествия — предприятие рискованное. На луну надеяться трудно: луна — коварное светило. При отправлении Седова было светло, тишина. Но несколько часов прошло, и снова подул ветер, теперь свирепствует вьюга.

11 декабря. Стих ветер, луна ярко светит. Свет ее более ярок, чем на юге. В прошлые месяцы я думал, что это — просто обман зрения: здесь или вовсе нет контрастов, или они слишком велики. Сегодня я убедился, что лунный свет здесь действительно ярче, чем где бы то ни было на юге: я попробовал фотографировать при луне и получил прекрасные снимки. При полном отверстии объектива Цейса Тессар F: 4,5 — выдержка всего четыре минуты. Весь снимок совершенно не напоминает лунных снимков на юге: те снимки выдерживаются часами, — все тени выходят смазанными — луна успевает пройти немалый путь.

14 декабря. Много гулял при луне, много думал в одиночестве. Много мыслей, совсем новых мыслей приходит, когда остаешься один с пустыней, со звездами и тишиной, которая шепчет на ухо нечто о самом важном и здесь, где ты чуть не единственный представитель жизни, и там, где жизнь расточительно разнообразна. Чудится по временам, что подходишь совсем близко к разрешению главной загадки бытия: зачем ты пришел в мир? Тишина подводит вплотную — еще шаг, и ты будешь свободен сделать выбор между вечным пребыванием в тишине и — краткой, странной сказкой в мире живых, но бродящих без цели или с целями — здесь, пред лицом тишины — имеющими такую же цену, как серебряный пятиалтынный, случайно оставшийся в моем кармане.

19 декабря. Долгое отсутствие Седова начинает беспокоить. С тех пор, как он ушел — все время сильные ветры. Постоит один тихий день, а три — метель. Со вчерашнего вечера начался страшный шторм. Ночью я отправился на метеорологическую станцию с двумя фонарями, боясь, что один может потухнуть раньше, чем я успею сделать наблюдения, и тогда будет пропуск. А мы гордимся, что до сих пор ничто не могло заставить пропустить наблюдения, или опоздать хотя бы на минуту.

С фонарем в руках и другим — за пазухой я спустился со сходней. Ударом встретил меня ветер. Цепляясь за поручни, я кое-как спустился, добрался ощупью до каната и, еле удерживаясь на ногах, добрался до станции. Фонарь погас на полдороге. Второй — я сумел сохранить и сделал отсчеты в будках, но по дороге к флюгеру буря сбила меня с ног, погас и второй фонарь. Я не мог записать наблюдений. К счастью записывать, кроме направления ветра, было нечего: доска, показывающая силу ветра, прыгала выше верхнего деления.

Тут же около флюгера я заблудился, не мог найти даже будок, а канат начинался от них. С чувством брошенного в пучину водопада, ничего не видя залепленными глазами, я долго не мог определить: где же я — между «Фокой» и станцией, или… Принялся бродить зигзагами, подбрасываемый ветром, меняющим свое направление. Но я держал в уме, что общее-то направление ветра постоянно, и поисков не оставлял. Через полчаса нашел канат. Вернулся с плотной снежной маской на лице, снег проник до нижнего белья и тела.

В такую погоду где-то во тьме странствует Седов. Луна сильно ущерблена, а во тьме бури ее не видно совсем.

20 декабря. Седов вернулся вчера вечером. Незадолго — сильно завыли и залаяли собаки. Выйдя с ружьем посмотреть, в чем дело, я увидел Варнака — одну из запряжки Седова. Километрах в двух мы встретили наших путников. Седов привез с собой серию астрономических наблюдений и — о сюрприз! — убитого медведя!

На мысе Литке первым делом построили снежный домик для магнитных наблюдений, но пользоваться им пришлось недолго: разрушил какой-то любознательный медведь. Палатка Седова оказалась в зимней резиденции медвежьего царства. Первый медведь подошел во время сильной метели. Варнак и несколько сибирских собак смело атаковали незваного гостя. Пока медведь бросался то на одну, то на другую собаку, Седов подошел совсем близко и быстро прикончил бродягу.

Открытое море плещется почти у самого мыса: ледяной припай у берега не шире километра. Седов почти каждый день оказывался лицом к лицу с новыми посетителями медвежьей породы. Один какой-то особенно предприимчивый забрался в снежную хижину, где было сложено мясо и шкура убитого. Разломав хижину, грабитель вытащил мясо наружу и собрался было предаться пиршеству. Помешали собаки. Когда приходил первый медведь, на того нападали 3–4, остальные проявили преступное равнодушие или трусость. На этот раз наглость проходимца-полуночника вывела из нейтралитета всех. Даже наиболее робкие вступились за попранное «право собственности» и напали на грабителя мясной кладовой дружно — полетели клочья шерсти. Седов тяжело ранил и этого, но зверь был крупный. Собрав остатки сил, он пробил себе дорогу до воды и уплыл. Если б наши путешественники догадались захватить с собой побольше патронов, и этот не ушел бы. Седов не хотел стрелять не наверняка, боясь остаться безоружным в этом «медвежьем лагере».