Очень не просто

— Ты имеешь в виду, что надо запретить раздельные поселения и настаивать на совместном проживании наших рас? То есть вперемежку орочьи дома и людские, поместья и кочевые стоянки? Это невозможно!

— Почему нет? — Дед отошел от окна и опять сел в кресло. — По сути, Либерия и Брукиния принадлежат одной семье, ты Арчибу двоюродный племянник, так что договориться вам будет легче, чем совершенно чужим людям.

Я с большим сомнением отнесся к этому заявлению — родственные связи не облегчают переговоры, наоборот, на текущую ситуацию всегда накладываются старые недоразумения, предпочтения и обиды. Отношения легче всего начинать с чистого листа, но такого в жизни не бывает. Кроме того, если людей селить в Брукинии, то и орки должны получить доступ к землям Либерии, а здесь нет ни одного бесхозного клочка земли — опять повод для ссор и драк. Одно хорошо — обе страны граничат с землями кланов, поэтому новое образование жадные соседние государства не смогут взять в кольцо и устроить блокаду.

— Этого будет маловато, просто селить две расы рядом. — Я хотел убедить деда в своей точке зрения. — Необходимо изменить привычки и обычаи будущих соседей, но мы с тобой не боги и поэтому не справимся.

— Зачем беспокоить Великих по таким мелким вопросам? В поставленной задаче нет ничего для тебя невозможного, Эчеррин.

Я повернулся и с интересом посмотрел на Торрина.

— И что ты предлагаешь? Я не могу повесить поводки подчинения на сотни тысяч человек, к тому же не собираюсь сидеть все время в Бруке, и мирить людей с орками.

— Это не понадобится, если мы смешаем кровь всех жителей Либрука.

В принципе, получение потомства у смешанных пар вполне возможно — мое существование было тому подтверждением. Но чтобы зачатие произошло, эльфы тогда провели серьезный магический обряд, а кто будет этим заниматься в новой стране? Только сумасшедший доверил бы сейчас свою жизнь длинноухим, а маги Че и Ора не могут видеть силовые линии Эль.

Если изменить законы и закрепить за будущими полукровками равные с людьми и орками права наследования и представительства, то совместное существование двух рас станет вполне возможным. К тому же в кланах избыток холостых мужчин, а у людей полно вдов и старых дев, готовых ради создания собственной семьи на брак с орком. Представления о красоте и привлекательности у людей и орков настолько отличаются, что даже самые склочные и страшные человеческие женщины без жениха не останутся. Да и давние обычаи орков умыкать селянок (по взаимному согласию и с разрешения родственников), когда жизнью в кланах женщины были довольны, должны убедить людей в приемлемости создания таких семей. Я даже прикинул примерное плетение амулета, который надо будет выдавать в храмах при заключении брака — и молодожены быстро станут счастливыми родителями. А так как смешение рас даст возможность мальчикам с Даром иметь склонность к двум видам магии, то в желающих породниться не будет недостатка.

— Я согласен с тобой, дед. При наличии совместных детей у смешанных пар Либрук получит право на долгое существование.

Шаман улыбнулся и добавил.

— Только для будущего династического брака выберем того твоего сына, который не унаследует душу моего деда. Супружество особ, помнящих прошлую жизнь Доррина Меченого и Гелены Сарранской стало бы полной катастрофой.

Я вспомнил духа сурового орка, свою бабушку и почувствовал себя очень неуютно, предвидя будущие неприятности. 

Глава 38 

Скорее, скорее, скорее!

Я всей кожей ощущал, что время, как вода, утекает у меня между пальцев.

Малый скоростной дирижабль летел в столицу клана Небесной Змеи, где в муках умирали мои женщины и мои дети.

Прилетевший к деду среди ночи синир заставил нас всех подняться с постелей и заняться лихорадочными сборами. В сообщении Оррина говорилось, что у близняшек одновременно начались схватки, но они никак не могут разродиться — повитухи и шаманы не понимают причин задержки, но это явно что-то магическое, так как только энергия подаренных поясов удерживает женщин на этом свете. Видимо, дело было совсем плохо, если Оррин потребовал поторопиться изо всех сил. Зная, как он уважает Торрина, так разговаривать со старейшиной и собственным отцом его могли заставить лишь чрезвычайные обстоятельства.

Бросив трофеи и большинство вещей на разместившуюся в Либби тысячу орков, которые остались обеспечивать безопасность переговоров по объединению стран, мы с дедом и телохранителями еще до рассвета на моем дирижабле покинули столицу. Постепенно доведя высоту полета до пяти сотен саженей над поверхностью, чтобы никакие препятствия не отвлекали нас в полете, мы отправились в путь. При обычной скорости полета, не останавливаясь для ночевок и приема пищи, нам пришлось бы лететь не менее недели, но такие сроки меня категорически не устраивали, так как мы успели бы лишь к погребальному костру.

Поэтому теперь я лежал в своей каюте и занимался не совсем хорошими вещами — сплетая силовые линии между собой, разгонял наш летательный аппарат до неимоверных скоростей. Чтобы дирижабль мог выдержать такую нагрузку и не развалиться прямо в небе, пятеро моих орков удерживали вокруг нас двойную воздушную линзу. Мои действия нарушали равновесие сил вокруг, поэтому на землю по нашим следам обрушивались ураганы и жесточайшие метели, но меня это совершенно не волновало — для своих детей я готов был перевернуть весь мир.

— Ты что творишь?

Голос деда отвлек меня, я с трудом повернулся и сел — мягкость ковра не спасала от застоя крови, поэтому сейчас у меня болела спина, и покалывало кончики пальцев рук и ног.

— Где мы?

Судя по моим ощущениям, был уже полдень, а за окном видна была лишь мутная серость облаков.

— Скоро будем на месте, только пора бы тебе ослабить плетения, иначе ты угробишь кучу народа у нас по пути. Здесь уже наши земли, поэтому надо бы поберечь скот и селения.

Торрин протянул мне чашку с горячим чаем и озабоченно спросил.

— Ну, что ты чувствуешь?

Он знал, что сразу после прилета синира я настроился на свою кровь, стараясь по родственной связи поддержать детей и не дать им умереть. Жизненные линии сыновей побледнели, но не мерцали, значит, еще не все потеряно, и мы успевали к рождению детей.

— Пока все терпимо. — Я отхлебнул горячего чая и сказал. — Не понимаю, как могло такое произойти? Девочки были сильны и здоровы, перед отъездом я оставил столько лекарств и амулетов, что не должно было возникнуть никаких проблем, а тут такое…

Дед смотрел в белесую муть за окном и молчал.

— Их не могли отравить? Или навести порчу? Ты же знаешь, женщины из зависти готовы на любые гадости.

Старейшина обернулся и так посмотрел на меня, что я буквально ощутил тяжесть его взгляда.

— Не считай нас за дураков, твоих женщин охраняли бдительнее, чем клановую сокровищницу. В этих детях наше будущее, поэтому недоброжелателям не оставили ни одной возможности нанести вред. Сейчас прилетим и все выясним на месте. Поешь, пока есть время, на земле тебе будет не до того.

Торрин вышел из каюты, а телохранители принесли мой обед или ужин — это уж как повезет. Так что, приземлившись прямо в середине семейного квартала, мы побежали за встречавшим нас бойцом сразу на женскую половину — посмотреть, как там у девочек дела. Количество бойцов и шаманов, встреченных нами по пути, было таково, что создавалось впечатление осажденного поселения. При нашем появлении смолкали разговоры и все пристально смотрели на Торрина и меня.

Ворвавшись в комнату с близняшками, я ожидал чего угодно, но не полной тишины: присутствующие — три древних шамана, несколько пожилых женщин (скорее всего — опытных повитух) в растерянности и печали стояли вокруг огромной кровати, да Шасина в самом темном уголке судорожно давилась слезами. Я испугался, что мы опоздали и кинулся к лежащим рядом сестрам.

Слава богам!

Девочки и дети были еще живы, правда, сил у них не осталось совсем. Орчанки со всех сторон были обложены амулетами, которые им не давали умереть, да золотые пояса сползли с крутых животов под грудь и поблескивали из складок простыней в такт прерывистому женскому дыханию. Бледные исхудавшие лица, темные круги под глазами, сухие потрескавшиеся губы — все это явно указывало на продолжительность мучительных родов. Круглые животы, слишком большие даже для крепких орчанок, казалось, жили собственной жизнью — мальчишки одновременно пихались и били изнутри ножками, стараясь скорее появиться на свет.