Очень не просто

За королевским столом удостоились чести сидеть, помимо монархов и молодых всего несколько человек — Ариб ла Ратан, герцог и глава гвардейских полков, два сына герцога, уже известные вояки, верховный жрец Че — все они расположились по правую руку королевы. В центре стола сидел Арчиб Второй, слева находились Максум, его жена, Родер ли Ден (отец Анатти), Эчеррин и сам Торрин. Насколько шаман понял возмущенное бурчание распорядителя стола, на такой рассадке гостей настояла королева, так как изначально оркам отвели места рядом с провинциальными баронами, почти у дверей в зал.

Вдоль стены с гобеленами, которые прикрывали проход в королевское крыло дворца, стояли гвардейцы, несколько жрецов, телохранители — все они держались строго за спинами своих покровителей. Старейшине очень не нравилось присутствие такого количества вооруженных людей на свадебном обеде, но хозяевам было виднее, как распоряжаться в собственном доме.

Уже наступил ранний зимний вечер и скоро маги должны были позвать гостей на улицу для любования огненным фейерверком — это зрелище должно было стать достойным завершением официальных торжеств (народ в столице будет гулять на королевские денежки до утра). Торрин даже засомневался в верности своих предчувствий и тут к рядом сидящему королевскому магу подошел распорядитель стола.

— Ваше магичество, не могли бы вы пройти срочно на дворцовую кухню?

Шепот слуги был прекрасно слышен шаману.

— В чем дело? А где маг, дежуривший там и следящий за приготовлением блюд? — Королевский маг был искренне возмущен нерадивостью подчиненных. — Я подойду позже…

— Нет, нет! — Управляющий столом склонился к самому уху мага и торопливо зашептал. — Там с большой печью что-то странное, никак огонь затушить не можем, ваш маг меня и послал за вами, говорит, камень раскалился, как бы не было пожара. В топке и угля давно нет, а пламя так и ревет, не знаем что делать…

— Хорошо.

Маг позвал своего телохранителя, отдал распоряжения, тот подошел к королевской охране, те что-то сказали королю и Торрин видел, что монарх согласным кивком разрешил магу удалиться.

Шаман ментально связался с одним из телохранителей внука — орк как раз сидел на дворцовой кухне и присматривал за Яной, чуть ли не силком откармливающей своего Светика после болезни. Тот подтвердил, что на кухне не все ладно и главный повар близок к самоубийству, так как сгорела туша быка, жаркое из которого должно было стать лучшим блюдом вечера. Человеческий маг бегал вокруг печи и кричал, что кто-то испортил амулеты контроля огня. Торрин велел оставшейся пятерке орков (на пир удалось взять с собой лишь четверых) пройти в длинный коридор, соединяющий кухню и парадный зал, и проследить за отсутствием посторонних — старейшина чувствовал, что лишний выход из дворца им совсем не помешает.

Торрин подал знак оркам о боевой готовности и перестал обращать внимание на гудящую людскую толпу, сосредоточившись на королевском столе — чтобы ни произошло, начнется оно именно здесь. Однако, он ошибся.

"Старейшина!"

Ментальный голос оставшегося на кухне шамана заставил Торрина отвлечься от стола.

"Тут мага королевского в печь толкнули! Спасать?"

"Да, и людей наших прикрой!"

Краем глаза Торрин заметил, что телохранитель, стоящий за стулом верховного жреца Че прижался к спине старика и тот как-то странно дернулся. Сидящий рядом герцог ла Ратан резко вскочил и заорал.

— К бою!

Гвардейцы, стоящие у стен и окон зала, обнажили оружие и бросились на гостей. Не ожидавшие такого поворота событий, люди поначалу никак не могли понять, что происходит, но стоило крови окрасить парадные платья и мундиры, как поднялся крик, дико визжали женщины, отцы семейств отбивались от озверевшей гвардии, мужчины старались спрятать неспособных самостоятельно обороняться под столы, чтобы сохранить им жизнь. На галерее музыканты достали арбалеты и стали обстреливать королевский стол.

Старейшина понял, что пора вмешаться и поставил воздушный защитный полог, стараясь прикрыть монархов, внука и орков. 

Королева Либерии устало кивала многочисленным гостям, у нее сильно болела голова, так что женщина мечтала добраться до кровати и хоть немного передохнуть. Однако бесконечные обязанности не давали возможности заняться собой и своим здоровьем — свадьба наследника престола была важнее мелких личных проблем.

Все три дня со времени объявления королевской свадьбы двор кипел, как стоящий у огня котел, так как дворяне, купцы, военные, простолюдины — абсолютно все обитатели дворца и жители столицы, хотели принять деятельное участие в столь эпохальном событии. Управляющий и поставщики двора совершили подвиг, успев сделать все необходимые приготовления вовремя. Все вокруг чистили, мыли, вытирали — нельзя было "ударить в грязь лицом" перед гостями. Повозки с овощами, дичью и бочонками вина сновали у дверей в кухню и холодные подвалы — чтобы уложиться в сроки, слуги прихватывали большую часть ночи, так что об отдыхе и покое не могло быть и речи.

К тому же сказывалась тяжелая неделя сидения у постели сына, в ожидании прибытия шаманов, потом все эти покушения, обряды и мечи — все это утомило Даину настолько, что ей впервые в жизни стали сниться кошмары. Никогда такого не было — дочь генерала с детства привыкла к суровым условиям и строгим требованиям военного гарнизона, там не было места девичьим ужимкам и обморокам. И вот, накануне такого счастливого для любой матери события, как свадьба единственного сына, Даину стали преследовать страшные сны. Несколько ночей королева будто погружалась в багровую муть неясных страхов и угрожающих теней. Просыпаясь утром в холодном поту, она никак не могла вспомнить подробностей сновидений, но четкое ощущение приближающейся беды не оставляло ее ни на мгновение. Ни лекари, ни маги не находили у королевы никаких недомоганий и объясняли ее состояние слабыми нервами и предпраздничными переживаниями.

Последняя перед свадьбой ночь оказалась сущим кошмаром — во сне близкие люди оборачивались монстрами и пытались ее загрызть, она убегала, потом все повторялось опять. Затем герцог ла Ратан усадил ее в кресло, достал жуткие щипцы стал рвать королеве совершенно здоровые зубы, а она, вместо того чтобы отбиваться, сплевывала кровь и интересовалась видами на урожай будущим летом.

А под утро Даине приснилась покойная мама — она смотрела на дочь с тревогой и как будто пыталась о чем-то сказать, но потом печально улыбнулась и вложила в руки алую атласную ленточку (в детстве у нее была точно такая, будущая королева повязывала ее на шею любимому игрушечному медвежонку) и тихо ушла.

Женщина проснулась от собственного сдавленного плача, осторожно встала с постели, стараясь не разбудить мужа, и в недоумении застыла — на ее подушке лежала мятая алая ленточка, которой совершенно неоткуда было взяться, кроме как из сна…

Придя в себя от появления неожиданного подарка, Даина повязала ленту на запястье левой руки (так, на удачу) и сейчас ее новый талисман скрывался под длинным рукавом парадного платья. Кроме плохого самочувствия и ночных кошмаров у королевы было достаточно поводов для беспокойства — не смотря на все усилия Тайной стражи, так и не были найдены виновники покушений на семью монархов. Мелкие исполнители кто сумел скрыться, кто — покончил с собой, но все нити, ведущие к верхушке заговора, были старательно оборваны. Такая ситуация повторялась уже не раз, даже далекому от интриг человеку стало бы ясно, что зачинщики смены династии совсем рядом, но без веских доказательств ничего предпринять было нельзя.

Так что все члены семьи и близкие люди с беспокойством всматривались в лица многочисленных гостей, гадая, кто из них завтра, а может и сегодня, в очередной раз попытается освободить для себя трон. Королева постаралась пригласить на празднование как можно больше верных сторонников правящей династии, сомнительным дворянам приглашения отправили с таким расчетом, чтобы гости никак не могли успеть к основному торжеству. Герцог ла Ратан, представитель младшей ветви семьи, старый друг и соратник Арчиба Второго по многочисленным боевым походам, уверил Даину в том, что в зале будет совершенно безопасно — королевский гвардейский полк охранял дворец в полном составе. Вид бравых солдат, в парадной форме стоящих вдоль окон и стен зала, внушал королеве надежду на благополучное завершение сегодняшнего дня.