Лепестки холода

— Чёрт с тобой, — повторила я второй раз за вечер и приняла предложенную руку.

Стас вновь засмеялся. Вот во что я влезаю, а?

Двери при нашем приближении распахнулись. Я чуть притормозила. Стас легко уловил смену темпа, и я поймала его насмешливый полувопросительный взгляд. Сделала глубокий вдох и шагнула за порог. Прошлый приход в Родниковую башню принёс мне массу неприятностей. Думаю, что скоро это станет традицией.

Двери нам распахнули два молоденьких вампира. Я сходу определила, что со дня их смерти не прошло и десятка лет. Оба вампа были одеты в белоснежные рубашки с воротничком-стойкой, чёрные брюки с чётко обозначенными стрелками и лакированные туфли.

Мы шли вперёд через знакомый мне зал. Стас подвёл меня к очередным двустворчатым дверям, распахнувшимся при нашем приближении. И тут мы вступили на лестницу. Спуск в неизвестные катакомбы меня совершенно не порадовал, но Стас дал слово. Вампиры клятв не нарушают, хотя, может быть, я не всё о них знаю.

Я старалась запоминать дорогу и лица тех, кто был связан с Мастером Хельбурга: вампиров, оборотней, людей, служивших закуской, дневными глазами вампов и просто низшими слугами. Больше всего меня заинтересовали оборотни. Что он делают под землёй? Вожак заключил выгодный для него контракт со Стасом или оказался зверем зова нового Мастера, недостаточно сильным, чтобы не ответить на призыв?

Мы вошли в просторный широкий зал, где нас ждали пара десятков кровососов. Это приближённые. Остальных не пригласили. Среди монстров мне стало жутко неудобно, я почувствовала себя зайчихой по глупости забравшейся в самый центр волчьего логова. Но я хранила нейтральное выражение на лице и переключилась на мысленный подсчёт барашков. Люди убеждены, что считать овец — хороший способ помочь себе уснуть. Я использовала этот приём, чтобы бороться со страхом, который вампы чуют не хуже крови. Мало стоит самоуверенная физиономия, когда твой враг знает ужас, что ты прячешь за фасадом.

В дальнем конце зала — я пыталась его рассмотреть, но интерьер ускользал от меня, слишком много внимания поглощали кровососы — возвышался каменный грубо вытесанный трон, единственная отмеченная мною деталь. Я чуть покосилась на Стаса. Он собирается сесть и поставить меня рядом?

Стас перехватил мой скептичный взгляд и уголком губ обозначил усмешку. Он провёл меня к небольшому закутку в зале. Сначала я не поняла, почему у тронного зала прямоугольная форма и одновременно есть своеобразный тупичок, где лежит ковёр, стоят кресла и маленький столик. Я присмотрелась.

Место было отделено визуально с помощью цвета. Основная, парадная, часть была выполнена в невзрачных серых тонах, сочетавшихся с троном. Тупичок был преимущественно тёмно-зелёным с терракотовыми акцентами. Стас помог мне сесть в одно из кресел, сам расположился в соседнем, оставив меня по левую руку от себя. Приемлемо.

— Леди Тина дала согласие принять метки, — мягко заговорил Стас, обращаясь к своим подчинённым, — Мы разделили кровь, пили её друг от друга. Я связан с леди Тиной, как никогда ни с кем не был связан. Вам следует очень хорошо запомнить мою равную.

Стас замолк, и наступила мёртвая тишина. Даже на кладбище веселее: шуршит трава, скакнёт редкая птица. Пластиковые и тряпичные цветы перебирает ветерок. Внизу копошатся черви, и из смерти возрождается новая жизнь. Я помню, как попала на кладбище впервые. Меня потрясло буйство красок, венки цветов и вазы. У памятника сидел каменный ангелочек на шаре. Если бы не знала, что место траурное, решила, что забрела на поле холмиков вечного праздника.

В зале тишина была мёртвой. Ни звука, ни иного проявления жизни. Трупы стояли и смотрели на своего Мастера. Лица не выражали ничего. О чём думают — мне не понять. Я сидела с прямой спиной и понимала, что, пожалуй, единственный звук на весь зал, слышный каждому, кроме меня — биение моего пульса, а ещё дыхание. Жутко захотелось вскочить и убежать. Одна проблема: мастера города от подданных с воплями не удирают, равные мастерам тоже.

Стас медленно приподнял руку и легко взмахнул кистью, глядя на вампира в велюровом жилете. Тот отдал короткий, но глубокий поклон и скрылся, чтобы через мгновение вернуться. Он принёс поднос с бутылкой и двумя бокалами. Следом шёл вполне живой человек в белой майке без рукавов. Я присмотрелась. Нет, я по-прежнему оставалась единственным человеком на высоком собрании монстров. Пришелец был оборотнем. Хотела бы я знать, кто его зверь. Поднос быстро водрузили на столик. Вампир в жилете вернулся на положенное ему место, а вот оборотень остался, только на колени перед столиком опустился и подмигнул. Надо ли говорить, что мне не понравилось?

— Я хочу поднять кубок за леди Тину, — заговорил Стас. А мне стало ещё неуютнее. Вампиры не способны есть, пить могут исключительно кровь. Зачем на подносе нож?

Стас взял бутылку, откупорил и налил в бокал, который затем подал мне.

— Коллекционное, между прочим, — улыбнулся он. Я вымученно растянула губы в гримасу, долженствующую быть ответной улыбкой. Думаю, Стас не купился. Я бы тоже на такой оскал не повелась.

Тёмно-бордовая жидкость источала пряный тяжёлый аромат. Пригубить придётся, но пусть Стас не думает, что я выпью до дна. Не знаю, как на меня подействует. Скорее всего, ту же усну, как обычно от алкоголя. Я повернулась к Стасу, отворачиваясь от остальных вампов. Это неправильно, но сейчас у них нет причин нападать. Я прищурилась и скривилась. Стас понял, хмыкнул.

Стас подхватил с подноса нож. Оборотень понятливо протянул руку. Лицо его было безмятежно. Стас вцепился в предложенную конечность рядом с локтевым сгибом и потянул к себе, так, чтобы сгиб оказался чётко над вторым бокалом. Я не хотела смотреть, и не находила сил отвернуться. К тому же, я обязана видеть всё, что происходит, это вопрос выживания.

Стас нанёс медленный глубокий разрез, густая кровь потекла в стакан. Рана закрылась на глазах, словно молнию на куртке не торопясь застегнули молнию. Всё же у оборотней потрясающая регенерация. Стас улыбнулся по-настоящему, во все клыки, и повторил разрез. И ещё раз. Боги. Ему процесс не просто нравился, доставлял наслаждение. Я смотрела во все глаза.

На лице оборотня сохранялось выражение покоя. А вот Стас, перехватив мой взгляд, смутился. Наверное, я себе льщу, но иначе пробежавшую по его лицу тень чувства определить не могу. К тому же Стас перестал демонстрировать эмоции. Он ткнул ножом в рану сильнее, повернул лезвие в ране, и кровь хлынула более сильной струёй. Я заметила, как в этот момент стиснул челюсти коленопреклонный оборотень.

Бокал наполнился до краёв. Стас подхватил его и повернулся ко мне. Я мельком отметила, как оборотень опускает руку и склоняется, словно хочет стать незаметнее, припав к земле. Я его понимала.

— За вас, леди Тина! — поднял Стас бокал, — Я пью до дна!

Он присосался к бокалу и стал глотать, негромко чмокая. Я лишь пригубила коллекционное вино. Честно? Я не являюсь ни ценителем, ни любителем, так что бордовая бурда мне не понравилась категорически, тем более, что я изначально была с предубеждением.

После крови Стас словно подобрел. Он снова обратил на меня внимание и заговорил, обращаясь к так и остававшимся неподвижными вампам.

— Я счастлив, приветствовать леди Тину в этом зале. Но леди человек, и я буду не джентльменом, если позволю леди и дальше нарушать привычный ей режим ради нас. Леди Тина?

Стас вновь протянул мне руку. Я её приняла. На встрече с подданными Стаса мне не довелось и слова сказать. Забавно.

И вот мы снова проделали путь по коридору, поднялись по лестницам, прошли через холл башни. Стас проводил меня до машины. Я села и прежде, чем успела захлопнуть дверцу, услышала:

— Не забудь позвонить на закате.

Стас протянул мне визитку и отошёл на тротуар. Я сунула карточку в карман и вдавила в пол педаль газа. А Стас стоял, ждал, когда я скроюсь из виду, провожал как порядочный.

Глава 16

Я гнала зеленушку по ночным улицам Хельбурга и хотела одного — скорее закончить очередной день сомнительных достижений, оказаться под крышей собственного дома, где меня наверняка ждал Дирк. Когда я вошла, он сидел на полу в холе и таращился на дверь. Услышал он меня, конечно, раньше, поэтому особых эмоций не проявлял. Он по-прежнему был в звериной ипостаси, а это говорило о многом. Дирк как оборотень слаб, возвращение к человеческому облику означает для него беспробудный сон несколько часов. Он не перекидывался, чтобы дождаться меня. Я невольно ему улыбнулась.