Когда стреляет мишень

– Володя, прекрати, – мягко сказала Аня и накинула на плечи тонкое полотенце. – Что это за мальчишество, в самом деле?

– Никакого мальчишества, – вздохнув, проговорил Владимир и отвернулся. – Так в чем будут заключаться мои обязанности? – после несколько затянувшейся неловкой паузы спросил он. – Сергей Всеволодович отдал меня всецело в твое распоряжение, но так и не уточнил, чем мне, собственно, предстоит заниматься.

– Ты будешь находиться при мне неотлучно, – глядя в сторону, сказала Аня, а потом вдруг резко повернулась к нему, и он увидел ее смелые и честные глаза, в которых был его смертный приговор. – Ведь все давно закончено, Володя, и нет смысла говорить о старом и даже вспоминать. А ты... просто так мне будет спокойнее. Я могу себе позволить разориться даже на такого дорогостоящего телохранителя, как ты.

Она приблизила свое лицо вплотную к его словно окаменевшим чертам.

– Ведь правда?

– Все верно, Анечка. Только один момент: я никогда прежде не работал телохранителем. Скорее обратное... диаметрально противоположные функции. Ну, кому я рассказываю, ты же все помнишь.

Аня беспечно махнула на него рукой.

– Ну что ж, – подвел итог своим разглагольствованиям Свиридов, – в конце концов, это далеко не самое неудачное для меня трудоустройство.

– Правда? – улыбнулась она.

«Даже улыбка у нее стала иной – уверенной, открытой и почему-то неискренней... – подумал Свиридов. – Ну что, значит, так и должно быть...»

Они сидели в одной из бесчисленных комнат коваленковской виллы, в ушах назойливо бился бодрый латиноамериканизированный звук риккимартиновской «Livin" la vida loca», которая за лето стала чем-то вроде похоронного марша для ценителей настоящей музыки.

К последним Владимир себя никогда не причислял, но от Рики Мартина у него начинались спазмы в горле и аллергические высыпания на коже.

Впрочем, сейчас ему было не до музыки.

– Каким образом вышло так, что Фокин стал начальником службы безопасности этого самого...»Сибирь-Трансойла»? Только не говори мне, Аня, что это простое совпадение. Я все равно не поверю.

– Не знаю... конечно, это не совпадение, только... – Аня посмотрела на Володю и, обиженно поджав губы, внезапно спросила в упор: – Ты ведешь к тому, что это я порекомендовала Афанасия на эту должность?

– Ну порекомендовала же ты меня, – пожал плечами Свиридов.

– Так это совсем другое! Ты отвечаешь только за мою личную безопасность, а Фокин являлся начальником секьюрити московского офиса огромного концерна! Сергей... м-м-м... Коваленко и слушать бы меня не стал.

– Возможно, что все это и так, – кивнул Владимир, – вот только кто, в таком случае, так удачно пристроил Афанасия прямиком к твоему мужу?

Губы Ани искривила досадливая усмешка, и она, не в силах скрыть раздражения, произнесла:

– Что-то вы стареете, Владимир Антонович. Подозрительны стали и недоверчивы. Что-то раньше я такого за тобой не замечала.

– Я тоже. Только ведь и ты уже не та, – не остался в долгу Свиридов. – Ладно, – он поднялся с кресла и, дотянувшись до пульта дистанционного управления, выключил стереосистему, из колонок которой доносились финальные завывания латиноамериканского идола. – Нам нужно возвращаться в Москву. Именно это следует из твоего недавнего телефонного разговора с Сергеем Всеволодовичем?

Аня согласно кивнула.

Великолепный «Мерседес», который Коваленко совсем недавно подарил своей жене взамен разбитого ею «Рено», легко вынес Свиридова по подъемной наклонной – градусов в тридцать – тридцать пять – плоскости из подземного гаража, где находилась большая часть коваленковского автопарка.

Он распахнул перед Аней заднюю дверцу, она села, и «мерс» выехал в распахнутые охраной ворота.

– Я не понимаю, – проговорил Влад, – тут столько охраны, что дальнейшее усиление службы безопасности – просто бессмысленный перевод денег. На территорию загородного дома Сергея Всеволодовича даже мышь не прошмыгнет.

– Ты опять за свое? – сумрачно откликнулась Аня. – То есть ты хочешь сказать, что в этой вилле я в полной безопасности?

– Разумеется.

– И никто не сумеет добраться до меня, раз мой муж снабдил этот особняк столь впечатляющей охраной?

– Ну конечно.

Аня неожиданно рассмеялась. Так, как смеялась раньше – звонко, открыто, искренне. Влад поморщился и машинально увеличил скорость автомобиля.

– Нет, Володька, это забавно! – наконец выговорила она. – Как основательно ты убеждаешь меня в том, что моя безопасность столь же незыблема, как пирамида Хеопса.

– Не говори фигурально, ек-ковалек!

– А что, – Аня понизила голос почти до шепота и, наклонившись вперед, почти коснулась губами уха Свиридова, – даже ты не сумел бы проникнуть в этот особняк... если бы тебя наняли уничтожить меня?

Свиридов ничего не ответил, да и несложно понять почему: ответ на такой вопрос требовал недюжинных усилий. Тем более что Владимир прекрасно осознавал, каков должен быть ответ. И в том, что этот ответ будет совершенно соответствовать истине, он нисколько не сомневался.

– Что же ты молчишь? Ты сумел бы проникнуть в этот особняк и потом так же незаметно уйти из него? – настойчиво повторила Аня.

– Да.

– Вот видишь, – горько усмехнулась она, – а ты еще говорил, что я в полной безопасности. Значит, есть люди, которые способны... Вот потому я и хотела, чтобы ты был моим личным телохранителем.

Свиридов продолжал сидеть с невозмутимым, каменным лицом, легкими поворотами руля ведя разогнавшуюся почти до двухсот километров машину по трассе.

– У меня создается впечатление, что ты что-то постоянно недоговариваешь, – наконец сказал он после минутного молчания. – Конечно, ты не обязана ничего мне объяснять, воля твоя. Просто... не нужно так со мной поступать...

– Я знаю, что ты опасный человек, – прервала его Аня. – Так что можешь не говорить, как с тобой стоит поступать, а как нет. Но именно потому, что ты самый опасный из всех, кого я когда-либо знала, я и чувствую себя с тобой в полной безопасности.

– Ух, какие парадоксы, – усмехнулся Владимир. – Ты играешь с огнем, Анечка. Кстати, спешу тебя обрадовать: некоторые твои подозрения были небеспочвенны.

Аня вопросительно посмотрела на его несколько взлохмаченный затылок.

– Обрати внимание, что вон та темно-синяя «бээмвэшка» уже минут семь прилипла к нам и не желает ни обгонять, ни отставать. Я уже проверял: так оно и есть.

– Почему ты так решил?

– Да так... Просто когда демонстративно сбрасываешь скорость до шестидесяти километров, а эти идиоты делают совершенно синхронно то же самое, это наводит на некоторые размышления. Да и вообще... у меня нюх на «хвосты».

– Интуиция?

– Так, кажется, ребята нас нагоняют, хотя машинка у них довольно старенькая, – пробормотал Свиридов. – Если они хотят пожелать нам доброго утра, то для этого у них самый удобный участок трассы – пустынный, с лесопосадками... одним словом, благодать для господ романтиков с большой дороги.

– Ты что, думаешь, что... – начала было Аня, но в этот момент машину резко рвануло под грохот и мерзкий скрежет металла, а потом раздался звук короткой автоматной очереди.

– Ложи-и-ись! – рявкнул Владимир, и Аня, ничком упав на сиденье, уткнулась лбом в правую дверцу.

– Все правильно, – пробормотал Свиридов, – я думал, что они именно так и поступят. Ну что... повеселимся.

Он резко сбросил скорость, и «БМВ» снова основательно клюнула зад «мерса», да так неудачно, что ее развернуло и вынесло на встречную полосу.

– Ага! – вырвалось у Владимира сквозь сжатые зубы. – Так их!

Он резко вывернул руль налево, и крыло «мерса» точно вписалось прямо в переднюю дверь «БМВ», смяло ее и вдавило внутрь. Машину неизвестных злоумышленников, вероятно не ожидавших такого поворота событий, сорвало с трассы и швырнуло на обочину.

– Ты что делаешь? – пробормотала Аня. – Ты сошел с ума?