Страница 37 из 67
— Андрей Дмитриевич! Тылы округа материалов и техники не дают! Я давно распорядился строить капониры, хоть из подручных средств, но командиры полков упираются, дескать, капониры могут помешать при посадке.
— Я просмотрел списки личного состава, почему полк укомплектован по старому боевому уставу? Мы для кого выпускали новый?
— Товарищ комбриг! Я всего 6 месяцев назад сюда назначен!
— Вы же боевой генерал! Сколько курсов организовано в округе по изучению радиосвязи?
— Два! В Киеве и в Житомире.
— Этого – недостаточно! Срочно организовать в каждой дивизии! Свяжитесь с контр–адмиралом Бергом, он пришлёт техников для организации связи. Сейчас сюда прилетит Жигарев. Передайте ему, что я объявил вам выговор. Иначе он вас снять попытается. На устранение недостатков – месяц, товарищ генерал–лейтенант!
— Капитан Крупенин! Мой самолёт заправлен?
— Так точно, товарищ комбриг!
— Евгений Саввич! Передайте Жигареву, что я в лечу в 20–ю САД.
У Осипенко дела обстояли примерно так же. Мы знакомы: его жена служила в первой эскадрилье нашего полка, в Чкаловском. А он – рядовым лётчиком во второй эскадрилье. Но она погибла в мае 39–го вместе с Серовым, когда он делал ей «вывозной» после отпуска. Высокий статный красавец, но – непроходимо самолюбивый! После её гибели, он и получил дивизию. Куча новой техники, не сданная старая. Съездил на организованные при дивизии курсы. Даже там отсутствовала радиосвязь, руководил курсами 40–летний полковник Жизневский. Яркий представитель старой школы, для него главным было: отсутствие аварийных ситуаций в воздухе, а не индивидуальная выучка и слётанность. Дивизия также не перешла на новые строи и использовала трехсамолётные звенья. Устроил КШУ, в том стиле, каким его показал Сергей ещё полтора года назад, когда я попал в ЗОВО. Когда комдив и НШ распорядились звеньями непрерывно атаковать аэродром в Яссах, всё стало понятным.
В этот раз пришлось быть жестким. Командира и НШ от командования я отстранил.
— Оба направляетесь в распоряжение кадров ВВС, а там посмотрим, что с вами делать! Свободны! Даю вводную: В результате штурмового удара штаб дивизии уничтожен. Товарищи командиры! КШУ продолжается! Время идёт!
Полковник Осипенко, выходя с КП дивизии, довольно громко сказал: «Бериевский зверь!» Оставшиеся командиры полков переглянулись, и майор Иванов громко доложил: «Принял командование дивизией!»
— Майор! У вас в полку связь есть?
— Да, товарищ комбриг! Мы развернули командную станцию. Инженер Копылов её настроил по присланным инструкциям.
— Хорошо, майор Иванов! На Ивановых вся Россия держится! Продолжаем КШУ.
Он мгновенно изменил тактику и всеми имеющимися силами нанёс противнику последовательные удары по всем аэродромам в пределах досягаемости полка СБ и штурмового полка. Привлёк полк «Ивановых–2» соседней дивизии. Вел действия грамотно и инициативно. Я его остановил:
— Товарищ майор! Всё! Учения остановлены! Замечаний нет! Вы можете показать сейчас свой полк?
— Так точно, товарищ комбриг!
Мы перелетели в Сенгурены, под Бельцами, я его обогнал, потому, что он летал на УТИ–4. Комиссар полка доложился. Большая часть самолётов полка была рассредоточена по трем запасным аэродромам. Но ни одной зенитки вокруг аэродромов не было.
— Виктор Петрович! А где зенитки?
— Вон, одна! Техник Вахненко из снятого БС сделал. Не прибыли, товарищ комбриг!
— Понятно.
Поговорил с лётчиками. Настроение – настороженное. Приняли новые самолёты, налёт – несколько часов. Уже в курсе, что командира дивизии сняли. Надо разрядить обстановку. Спрашиваю:
— Как вам новые самолёты?
— Строгие! И посадочная скорость выше, чем у И–16. Маневренность ниже.
— У И–185? Вы издеваетесь?
— Нет! Нам запретили выполнять многие манёвры на них.
Смотрю на Иванова, он кивает головой: «Да, запретили! Полковник Жизневский приказал!»
Я пальцем показал на ближайший самолёт:
— Виктор Петрович! Вот этот вот, к вылету готов?
Иванов посмотрел на Копылова, тот кивнул.
— Да, товарищ комбриг!
Вскакиваю на крыло, парашют на месте, Саша Филиппов пытается что–то сказать, показываю ему пальцем, куда он должен идти. У Саши очень недовольное лицо.
— От винта!
Взлетаю и показываю, на малой высоте, полностью тот пилотаж, который показывал на параде в прошлом году. Срезав круг, сажусь, подруливаю к тому месту, откуда взлетел. Заглушил двигатель, вылез из машины, под крики лётчиков. Меня начали качать. «Мы думали, что вы просто «метла»! А вы – лётчик!» «Знакомься, Андрей! Это лучший ас Второй Мировой войны: старший лейтенант Покрышкин!» — раздался голос Сергея.
«Подрался» в воздухе с пятью–шестью летчиками. Одолеть Покрышкина было очень тяжело, пилотирует на грани физических возможностей, но он знал особенности машины хуже. Взял на этом. После полётов сказал Иванову:
— Виктор Петрович! Принимайте дивизию. Майор Матвеев – начальник штаба. Капитан Атрашкевич – принять полк, капитан Фигичев – назначаетесь начальником штаба полка, старший лейтенант Покрышкин – командир 1 эскадрильи и, Виктор Петрович, особое внимание обратите на слётанность и радиосвязь! Полк мне понравился! Уделите особое внимание ночным полётам, капитан Атрашкевич!
Глава 3
В Москву вернулся через 20 дней. Лучше всего дела обстояли в ЗОВО, где Копец внимательно прислушивался к тем переменам, которые происходили в дивизиях ПВО. Надо будет на самый юг радиолокаторы отправить. В Москве ждали новости: маршал Кулик разжалован до генерал–майора и отправлен командовать дивизией в Забайкальский Военный Округ. Жигарева по результатам проверки боеготовности ВВС сняли с должности. Но, в том же приказе, сняли Птухина, хотя он этого и не заслуживал. Еду в штаб ВВС знакомится с новым командующим: генералом Новиковым, бывшим командующим ВВС ЛенВО.
Александр Александрович принял меня напряжённо и, только тогда, когда мы заговорили о контр–адмирале Берге, он, наконец, понял, что я не тот, за которого он меня принимал.
Прошла, наконец, моя аттестация, по её итогам я получил звание генерал–лейтенанта авиации. День был омрачён гибелью Чкалова. Он разбился на И–190. Валера! От судьбы не убежишь! В глазах слёзы, еду к Ольге Эразмовне. Там все, все кто мог быть. Он был легендой нашей авиации. Слов у меня не оказалось. Сталин плакал. Чкалов для меня сделал всё, как и Сергей. Отказало кислородное оборудование. Он потерял сознание, когда пришёл в себя – было поздно. Его похоронили в Кремлёвской стене.
Дня через два, в воскресенье, раздался звонок, и нас с Маргаритой пригласили на дачу к Сталину. Впервые мы были в совсем домашней обстановке у Сталина. Я предложил сделать шашлыки и сациви. Сталин попросил охрану вынести кресло в сад и внимательно смотрел, что я делаю.
— Вам нравится готовить, как я вижу? Андрей, можно я так буду тебя называть?
— Конечно, товарищ Сталин!
— Видимо, я старею, и мне хочется иметь возле себя такого молодого и способного человека. С Василием этого не получилось. Ты возьмёшь его к себе, чтобы совсем от рук не отбился! Остальные, почему–то, не понимают, что его надо держать в руках. Думают, что он пожалуется мне, и я с ними что–то сделаю. А ты – не трус! Такой же, как Валерий был!
Сталин налил себе и мне «Хванчкары».
— У тебя очень красивая жена! У тебя же есть сын! Почему его не привез?
— Если хотите, я позвоню, и его привезут.
— Нет, не стоит! Раз так получилось, значит, так получилось. Но, следующий раз – привези его. Сколько ему?
— Два года!
— Большой уже! Как ты думаешь, сколько у нас есть времени до начала войны? Именно твоё мнение.
— Года полтора, товарищ Сталин. Максимум два.
— Мало, совсем мало. Успеем?
— Должны успеть. Во всяком случае, летом это было бы…
— Не хочешь говорить слово: катастрофично? Почему во власть лезут отбросы? Здесь что, медом намазано?