Страница 64 из 83
Он уже почти добрался до берега, когда услышал позади громкий всплеск и испуганное восклицание. Сульг оглянулся. Так и есть! Проклятый овражный гном тоже пытался перебраться через ручей! Вначале он сражался с быстрым потоком, но когда вода поднялась выше, течение усилилось, овражник испугался. Остановившись в нерешительности – над водой торчала лишь его круглая голова – гном огляделся и, поколебавшись, двинулся дальше. До первого большого валуна ему удалось добраться благополучно. Гном попытался вскарабкаться на камень, сорвался, течение тут же сбило его с ног, закрутило, ударило о камни и потащило за собой.
Перепуганный овражник хотел было крикнуть, захлебнулся и отчаянно замолотил по воде руками и ногами.
Сульг бросил взгляд назад, туда, где скрылся под водой овражный гном, и, перепрыгивая с камня на камень, добрался до берега. На гальке плясали, изгибаясь, две серебристые рыбины. Норлок отбросил их подальше от воды и окинул настороженным взглядом лес и орешник на другом берегу: погони пока что не было видно.
Овражный гном барахтался из последних сил: от ледяной воды руки и ноги сразу же онемели и почти не слушались. Течение тащило его, переворачивало, ударяло о камни, швыряло, словно щепку. Он попытался вздохнуть, но вместо воздуха в легкие хлынула вода. В ушах зазвенело, и сознание овражника начало меркнуть, словно догорающий уголек в костре. И в это время чья-то сильная рука дернула его вверх и голос хозяина рявкнул с досадой:
– Проклятый гном! Почему бы тебе не утонуть вместо того, чтобы таскаться за мной?!
С этими словами он швырнул овражника на берег.
Овражник сидел под скалой и трясся от холода и ужаса. Ему все еще было страшно: вода шумела совсем близко. Гном кутался в мокрую одежонку и с благоговением глядел на хозяина – он спас его, вытащил из ручья!
Хозяин сидел неподалеку и был занят. Сначала он выпотрошил рыбу, потом провел лезвием по хребту, отделил нежно-розовое мясо от костей и разрезал тушку на две части.
Овражник знал, что кое-кто любит разжигать огонь и готовить еду на костре. Сам он не видел никакой разницы между сырой пищей и той, что готовится на огне. Хозяин тоже не стал разжигать костер, он отрезал тонкие полоски рыбы и отправлял в рот, внимательно разглядывая противоположный берег и кусты хмурыми глазами.
– Злые гоблины потеряли след, – пояснил овражник, чтобы успокоить хозяина. – Можно есть спокойно.
Про еду он сказал просто так, на всякий случай.
Хозяин поглядел на овражника с недоумением, словно вспоминал, кто перед ним, потом покачал головой, хмыкнул, отрезал кусок рыбы и бросил гному. Овражник поймал его на лету и тут же запихал в рот целиком.
– Злые гоблины не теряют след, – нехотя ответил хозяин. – Придут скоро…
Овражник перестал жевать и испуганно огляделся.
– И если быстро не добраться до Голодных земель, то, пожалуй, дело гиблое…
Овражник на мгновение замер, потом торопливо проглотил кусок, привстал на цыпочки, озираясь и прислушиваясь.
Было тихо, только перекликались птицы. Овражник покосился на рыбьи головы, которые валялись неподалеку и выглядели ужасно аппетитно, но взять постеснялся. Про себя он решил, что как только стемнеет, шмыгнет к кустам и погрызет лакомые кусочки.
– Старый гоблин, – проговорил овражник, наморщив лоб. – Желтые глаза. Узнал тебя.
– Узнал… – пробормотал Сульг.
– Убьет? – с ужасом спросил овражник и даже забыл на мгновение о рыбьих головах.
– Поглядим… Плохо, что вещи остались там, у реки. Еда, огниво, теплый плащ, второй меч…
Овражник слушал невнимательно, он хотел спросить про рыбьи головы, но не решался, глядя на сосредоточенное и озабоченное лицо хозяина. Покончив с едой, тот стал готовиться ко сну. Овражник, вздыхая, возился неподалеку, делая вид, что пытается устроиться на камнях поудобнее, и поглядывая на остатки рыбы.
Сульг положил рядом невидимый меч Фиренца и с досадой взглянул на гнома, свернувшегося в ямке под камнем.
– Не вздумай ночью сунуться ближе, – предупредил он. – Без головы останешься. Сиди тихо, чтоб тебя не видно и не слышно было. А будешь возиться – утоплю. Понял?
Овражник испуганно закивал.
По лицу Зары скользнула еле заметная тень неудовольствия.
– Приветствую тебя, старейший! – проговорил гость.
– И я приветствую тебя, Дошаг-охотник, – подчеркнуто спокойно ответил Зара, делая вид, что не замечает издевательских ноток в якобы почтительном приветствии.
Гость ухмыльнулся, не дожидаясь приглашения, прошел внутрь, уселся напротив старейшего и бесцеремонно уставился на него.
Дошаг был полукровкой. Чуть приплюснутый нос и длинные волосы бурого оттенка говорили о том, что мать его была из племени гоблинов, а светлые, почти бесцветные, раскосые глаза и широкие скулы достались ему от отца хетхи.
– Я слышал, твои желтоглазые уроды упустили Сульга? – напрямик спросил Дошаг, явно не собираясь утруждать себя предварительными разговорами. – Он был у них в руках, и они позволили ему сбежать?! Твое племя вырождается, старейший! Эти гоблины – не воины! Олени и дикие свиньи – вот их добыча. Волк им не по зубам!
Старый гоблин вынул трубку изо рта и выколотил ее о камень, тщательно скрывая раздражение.
Он терпеть не мог Дошага, который понятия не имел о том, как нужно вести беседу со старейшим. Почтительность, уважение к старшим – все это было для него пустым звуком. Чего иного можно ждать от полукровки?!
Он пропадал неизвестно где, якшаясь, по слухам, даже с ктухами и юнь-ти, исчезал и снова появлялся в деревне, возбуждая у молодежи зависть дорогим оружием и рассказами о своих приключениях. Зара видел, как загорались глаза у воинов, которые внезапно понимали, что мир гораздо больше серых гор и равнин Мглистого края.
– Они не упустили норлока. Они идут по следу. И скоро, – Зара сделал многозначительную паузу, – притащат его сюда!
Дошаг хмыкнул. Он сверлил глазами старейшего, скривив губы в усмешке:
– Притащат? Твои гоблины слишком глупы для этого!
Дошаг поправил колчан-нарит, обтянутый кожей и украшенный серебряными накладками. Зара мельком глянул на нарит и отвел глаза: по обычаям хетхи кожа для него снималась с правой руки заклятого врага. Дошаг проследил взгляд и ухмыльнулся, похлопав по колчану широкой ладонью:
– Вы не ведете войн, вы не ходите в набеги! Разве вы гоблины?! Скоро вы будете пахать землю и сеять зерно, как люди! – Дошаг наклонился вперед, в его прозрачных глазах горело презрение. – И вы надеетесь поймать норлока, того самого, по приказу которого было уничтожено почти все племя?! Они вернутся ни с чем, твои гоблины! Волк слишком хитер для того, чтобы его ловили неопытные щенки!
– Пустые слова! – с досадой отрезал Зара, сердито кусая черенок трубки. – Мои воины поймают его! Норлоку некуда здесь деваться!
Дошаг плюнул в очаг, и Зара вздрогнул от неслыханного оскорбления. Этот полукровка позволяет себе слишком многое!
– Вы тут, в горах, совсем выродились! В жертву богам вы приносите не пленных, а кабанов и оленей, потому-то у вас в жилах кровь превратилась в воду! – Дошаг сделал презрительный жест. – А ведь ты жил когда-то на земле Доршаты!
Он поднялся и взглянул на старейшину с высоты своего роста.
– Твои гоблины никогда не смогут изловить волка, – надменно произнес Дошаг, расправляя плечи. – Я сам поймаю его, я, Дошаг-охотник! Родичи моей матери жили на равнине, там, где норлоки устроили резню!
Зара почувствовал, как ярость снова вскипает в его сердце.
– Норлок на нашей земле, и его жизнь принадлежит нашему племени! – сказал он угрожающе. – Он должен умереть возле жертвенника, чтобы напоить своей кровью священное дерево!
– Тьфу! – Дошаг еще раз плюнул в очаг. Слова Зары не произвели на полукровку никакого впечатления. – Если норлока изловят твои шавки, что ж, пусть волокут его к жертвеннику! А если его поймаю я, то убью так, как захочу, ясно?