Игры невидимок

Тирк взболтал остатки вина.

– Ладно. Спорить с тобой бесполезно. Надеюсь, что ты не погибнешь в пути, не попадешь в лапы гоблинов, а чудовище сдохнет само, когда узнает о твоем приближении. – Он вздохнул и допил вино. – Мне пора возвращаться. К утру мы должны быть у реки, чтоб не опоздать на паром. Айши и Тальм дожидаются возле деревни, у старого колодца. Возьмешь обоих?

Сульг кивнул.

– Я предпочел бы видеть вместо вестового кого-нибудь другого, но… ладно. – Тирк принялся быстро убирать остатки трапезы. – Со мной Решт, можешь взять и его. – Он вопросительно посмотрел на друга, тот отрицательно мотнул головой:

– Двоих вполне достаточно.

– Хорошо. В деревне я купил тебе лошадь у караванщиков. Твой жеребец остался в Брере, позже распоряжусь, чтобы его доставили в Акрим. Пусть стоит в конюшне гарнизона, потом заберешь. – Тирк вытащил из сумки сверток и бросил в траву.

– Держи. Одежда на первый случай. А это браслет демоницы и прочее барахло из твоей седельной сумки.

– Все, кроме одежды, увези назад. – Сульг быстро развернул пакет и вытащил плащ. В другом свертке обнаружила куртка и рубаха. – Браслет забери тоже, мне придется вернуть его хозяину Фелисы.

– Еда в сумке у Айши, деньги у Тальма. Имей в виду, тебе придется поторопиться: «золотая» Бретта горит желанием с тобой встретиться, а ждать она, похоже, не любит, – не удержался Тирк. – Того и гляди, возьмет Серый Замок штурмом!

…Через минуту на холме уже никого не было.

В стеклянной колбе песочных часов текла струйка белого мелкого песка. В комнате царила такая тишина, что старому шагриту казалось, будто он слышит тихое шуршание, с которым безвозвратно уходит время, превращаясь в песок.

Что ж, он прожил долгую жизнь, и если остаток ее придется провести в темницах Драконьих скал, значит, так тому и быть.

За дверью, в пустом гулком коридоре послышались быстрые шаги. Закиф поднял голову и с беспокойством приглушался: кто-то направлялся к его покоям. Скрипнула лверь, сердце старого шагрита замерло – он узнал эти шаги.

За всю свою жизнь Закифу ни разу не доводилось ви-деть брата в таком состоянии.

– Так вот как ты используешь мою откровенность? – произнес Хевден. Голос его подрагивал, чувствовалось – брат с трудом сдерживается. Хевден стоял перед креслом, в котором сидел шагрит, и тот видел, что он вне себя от ярости. – Пытаешься передать норлокам наш разговор? Сведения, которыми я делюсь с тобой? Это предательство, брат, вот что это такое. Ты предаешь не Белый Дворец, ты предаешь меня. – Хевден умолк на мгновение, но тут же заговорил снова: – Я не ожидал, что ты так подставишь этого мальчишку… Рутиса. Впредь будь осторожен, любой обман рано или поздно раскрывается. В следующий раз я не смогу помочь тебе.

По спине старого шагрита пробежал холодок.

– Что с Рутисом?

Хевден бросил на стол шагрита скомканную тряпку, покрытую бурыми пятнами.

Закиф поднял взгляд на брата: прозрачные глаза главы Ордена Невидимых были холодны как лед.

– Пусть его смерть останется на твоей совести… брат. – Помолчав мгновение, Хевден добавил: – Подумай над этим.

Он кивнул на стол, где валялась куртка Рутиса, испачканная в крови, повернулся и вышел.

Шагрит бессильно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Глава одиннадцатая

«ПОВЕЛИТЕЛИ СТРАХА»

Белые мерцающие глаза, похожие на лунные камни, уставились на путников.

– Это еще что за твари? – вполголоса спросил Тальм.

– Баргесты, – так же негромко ответил Сульг, без особого успеха пытаясь успокоить испуганного коня. – Колдовские псы вир. Они нам вреда не причинят.

Айши напрягся, точно струна, обшаривая напряженным взглядом унылую заброшенную деревню.

– Ты их не увидишь. – Сульг не отрывал взгляда от большого белого зверя. – Люди не видят баргестов, ведь псы – всего лишь призраки. У каждого вира есть собственный баргест. Он возникает в тот момент, когда вир появляется на свет, и служит ему до самой смерти.

Тальм усмехнулся, глаза Айши блеснули досадой.

– Я слышал, что баргесты никогда не расстаются с хозяевами, – сказал Тальм, пренебрежительно поглядывая на раздосадованного телохранителя. – Почему же эти остались в деревне?

Сульг пожал плечами:

– Я слышал, они потеряли связь с хозяевами… ведь виры находятся под заклятьем.

Деревню, через которую тянулась заросшая травой дорога, оборотни покинули давным-давно: дома непривычной круглой формы обветшали, крыши провалились, в высоком бурьяне догнивали повалившиеся изгороди. Чуть поскрипывали распахнутые настежь двери: казалось, хозяева покидали жилища в спешке и не собирались возвращаться обратно. Дворы поросли белоусом и конским щавелем, кустарник подступил вплотную к покосившимся заборам. Возле полуразвалившегося колодезного сруба виднелись три грубо вытесанные из дерева фигуры: взрослый вир и два маленьких детеныша. Лица их, едва-едва намеченные, были обращены к востоку. Как ни странно, своим божествам виры придали почти человеческие черты.

Хотя оборотней не было, магия их ощущалась до сих нор: лошади, боявшиеся вир пуще огня, топтались на месте, храпя, роняя пену, испуганно озираясь по сторонам, и стоило немалых трудов заставить их двинуться дальше.

Краем глаза Сульг заметил движение справа, ладонь его сразу же оказалась на рукояти меча. Но в следующее мгновение норлок узнал баргестов и придержал коня, чтобы разглядеть получше. Белые псы-призраки, свернувшись в клубки, лежали на полуразрушенных крылечках, поджидая своих хозяев.

– Слышал я про них, – пробормотал Айши, глядя на пустое крыльцо.

– Неужели? – вполголоса осведомился Тальм. – Да ты так не напрягайся, все равно не увидишь, крови норлоков-то в тебе – капля. А люди их не замечают. Ясно?

Айши сердито повел плечом и тронул коня вслед за Сульгом. Вороной жеребец беспокойно прядал ушами. Бесплотный пес устало поднял голову, провожая норлоков взглядом белых глаз, и снова опустил ее на лапы.

– Баргесты не опасны, – повторил Сульг и оглянулся на деревню вир, оставшуюся за спиной. – Впереди – Мглистые земли. Те, кто там обитает, особым гостеприимством не отличаются. С ними лучше не встречаться, но это уж как повезет…

Спокойные земли Доршаты заканчивались за длинными горными отрогами, поросшими орешником и редкими деревьями. Дальше, насколько хватало глаз, простиралась пустынная равнина, тянулись пологие каменистые холмы, ощетинившиеся лесами, а на горизонте вонзались в небо черные горы, по ущельям которых неслись вниз быстрые холодные реки.

Здесь начинались Мглистые земли – территория, которая не принадлежала никому. Сульг помнил рассказ Тильвуса. Маг-странник говорил, что люди тут никогда не селились, здешняя земля была скудной и неплодородной. Но даже если б Мглистые земли изобиловали тучными пашнями и заливными лугами, вряд ли отыскались бы желающие поселиться в этих краях. Нечисть, испокон веков населявшая окраины Доршаты и постепенно вытесняемая людьми, в конце концов отступила в Мглистые земли и растворилась на бескрайних просторах. Возле Снежных гор обитали полчища грюхов, маленьких существ, похожих на крошечных человечков, злобных, хитрых, чрезвычайно сильных и опасных. Они появлялись из своих нор лишь с наступлением вечера: солнечный свет ослеплял грюхов. Зато в темноте они видели прекрасно, а слух и обоняние позволяли им обнаруживать жертву, даже если она была невидима. Грюхи были опасны, но и они не рисковали приближаться к Голодным землям, лежавшим восточнее Снежных гор: ктухи-звездочеты внушали страх всем, даже гоблинам, запугать которых было почти невозможно.

По степям, раскинувшимся вплоть до холодных морей, скиталось множество мелких кочевых племен, породнившихся кровью с обитателями Мглистых земель и перенявших их обычаи и повадки. А на побережье жили ахтуны – большое воинственное племя северян, промышлявших набегами и разбоем.