Страница 24 из 31
— Чтобы вы понапрасну беспокоились? Я уже устала от всей этой чепухи о том, что Джордж якобы подвел вас. Он в семье, и в этот уик-энд я желаю, чтобы вы относились к нему именно так. Это мой дом, мой юбилей, так что ведите себя прилично.
Положим, Летиция Чаллонер уже в возрасте, но вожжи в своих руках держит крепко. Сыновья только переглянулись, но спорить не посмели.
— Привет, Гарри. — Взгляд Джорджа обратился на брата.
У Гарри такие же темно-золотистые волосы, те же черты лица, худощавая фигура, но в целом он совсем другой. Рядом с Джорджем как-то терялся. В глазах не плясали смешинки, и рот, похоже, не привык улыбаться. Когда я смотрела на него, пульс не подскакивал, косточки не таяли от томительного желания.
Мне показалось, что в глазах Гарри поселилась тоска. Джордж мне говорил, что в детстве они с братом были очень дружны. И Гарри, должно быть, невольно припомнил это, наблюдая, как его сыновья тянутся к дяде. На мгновение почудилось, что он сейчас сделает шаг вперед и обнимет брата, однако перехватил взгляд отца и, поколебавшись, просто кивнул в ответ:
— Привет, Джордж.
Повисло неловкое молчание.
— А это кто? — Летиция перевела взгляд. Я, дожидаясь своей очереди, смущенно топталась у подножия лестницы. Джордж явно унаследовал васильковые глаза от бабки. Их синева, возможно, и поблекла с годами, но взор был весьма остр.
— Это Фриз. — Джордж протянул мне руку. Я поднялась, осознавая себя центром всеобщего внимания и чувствуя жар на щеках. Все принарядились в предвкушении торжественного застолья, а я в джинсах и белой футболке, в которой сидела за рулем.
— Ты велела мне отыскать себе разумную девушку, вот я нашел, — говорил Джордж бабушке, пока она рассматривала меня сверху вниз, вынося строгое резюме.
— Гм. Это мне решать, разумна она или нет.
Возможно, Летиции и стукнуло девяносто, тем не менее она вовсе не божий одуванчик, скорее крепкий сухарь старой закалки, сразу услышит фальшивую ноту. Невыносимо было думать, что она вот-вот подловит Джорджа на фальши. А это только лишний раз унизит его в глазах семьи. Если Летиция и сочтет, что между нами нет никакой любви, не моя вина.
— С днем рождения, миссис Чаллонер, — сказала я, высвобождая руку из ладони Джорджа, чтобы поздороваться с ней.
— И какая такая птичка присоседилась к моему внуку?
— Та, которая очень любит его. — Я улыбнулась Джорджу, он улыбнулся в ответ, гипнотизируя меня синим-пресиним застывшим взглядом.
Пожалуй, не очень разумно для начала.
Эндрю Чаллонер фыркнул где-то в тени, но мы не обратили на него внимания.
— Фриз — инженер по гражданскому строительству, — пояснил Джордж бабушке.
— Необычно. — Летиция внимательнее вгляделась в мое лицо. — Ездите верхом, Фриз?
— Боюсь, только на велосипеде.
Глава 9
— Думала, мое неумение ездить верхом на лошади пойдет мне в минус, — прошептала я Джорджу, когда экономка проводила нас в комнату переодеться к ланчу.
Летиция не скоро закончила свой перекрестный допрос, и повар, наверное, проклинал меня, поскольку готовые блюда уже битый час томились на кухне.
— Ты ей понравилась, точно говорю. — Джордж ничком бросился на кровать, ему, похоже, наплевать, что все уже дожидаются нас в столовой.
Я отвернулась, сглотнув, и открыла свой чемоданчик.
— Честность никогда не помешает. Она вранье за версту чует.
Я с преувеличенным тщанием расправляла платье.
— Но я сказала ей, что люблю тебя.
— Значит, так и есть. Быть может, и вправду любишь, — донеслось его придушенное бормотание.
Во рту пересохло, когда я увидела его худощавый и крепкий, до боли знакомый торс. Если б только позабыть об этом ланче и его любезно-ледяной семье, мы провели бы остаток дня на просторном гостеприимном ложе, и закатное солнце ласково светило бы в распахнутые окна.
— Возможно, ты и ошибаешься насчет ее чуткости к притворству. — Я испытывала неловкость за неуемное желание прикоснуться к нему. Такое поведение совсем не в моем характере. Всему свое время и место; например, сейчас — самая пора поваляться в постели после сытного ланча, а не штопать порушенную целостность надутой семейки. — Возможно, я играю лучше, чем ты думаешь.
Нет, меня вела не любовь, быть может, похоть; однако я была достаточно осторожна, эмоции должно держать в узде. Мои отношения с Джорджем строго лимитированы по времени в наилучших традициях плановой политики, и памяти мне на это всегда хватало. Мне скоро уезжать, и есть ли смысл глупить и влюбляться в него? Разумеется, я не такая дура.
Джордж рассеянно пожал плечами, когда я спросила его насчет соблюдения протокола на предстоящем ланче, на всякий случай надела свое любимое летнее платье. Набивной ситец нежной расцветки, фасон немного старомоден, но мне оно всегда нравилось. К нему прилагалась нарядная верхняя юбка из шифона, она развевалась при ходьбе, я чувствовала себя хорошенькой кокеткой.
Конечно, кому-то мое платье покажется не самым восхитительным, но в нем удобно и легко, осталось только встать на каблуки, надеть мамино жемчужное ожерелье, и я готова к выходу.
Джордж неотрывно смотрел на меня, натягивая пиджак. Несмотря на летний зной, мужчины обязаны присутствовать на трапезе в костюмах.
— Потрясающе выглядишь, — заметил он. — Тебе надо чаще носить платья.
— Вряд ли удобно расхаживать в таком виде по стройплощадке, — ворчливо проговорила я, чтобы закамуфлировать свою радость.
— Разве речь о зеваках на стройке? Ты могла бы наряжаться для меня.
Я потрогала жемчужные бусины на шее. Они напоминали о матери. Она, бывало, выполняла все просьбы моего отца. Если бы он попросил ее надеть мешок для мусора, она с радостью набросила бы его. Удивлялась бы потом. А мне ни к чему развлекать Джорджа.
— Ношу то, что нравится.
Главным событием торжества из уважения к годам Летиции стал ланч. Пили шампанское, ели семгу — подали цельную рыбину под голландским соусом с крошечными клубеньками молодого картофеля, посыпанного зеленью петрушки.
Я могла бы и наслаждаться, если бы застолье не протекало в напряженной обстановке недосказанности. Все демонстрировали отличные манеры, но общая беседа складывалась из ходульных ремарок, которыми обменивались родственники. Маргарет и Майкл Чаллонер ни разу не обратились непосредственно к Джорджу, но я видела, как они недоуменно поглядывают в его сторону, словно силясь понять, почему он не оправдал их ожиданий.
С трудом верилось, что Джордж их сын. Интересно, они всегда смотрели на него как на кукушонка, подкинутого в их гнездо? Если так, вполне объяснимо, почему он решил пойти наперекор этому смехотворному семейному чванству.
Но ему, по крайней мере, удалось заручиться крепкой поддержкой бабушки. Я смотрела на них и понимала: Джордж любимчик Летиции. Он шутил, она смеялась вместе с ним; даже если он заметил неприветливость родителей, ничем не выдал себя. Мне выпало вести выморочную беседу не только с ними, но с дядей и тетей Джорджа. Всем вполне хватало воспитания, чтобы не грубить мне в лицо, но было ясно: они не очарованы, мягко говоря.
Начхать. Шарлотта даже не напрягалась. Знаю таких особ: с виду бледный, вялый цветочек, внутри тиран с железной волей.
Нормальный разговор получился у меня лишь с Джеком и Джереми. Они немного стеснялись, глядя на взрослых, но оживились, когда мы начали болтать об их любимой компьютерной игре. Я особо не вникала в детали, но ухватила суть: все происходит на чужой планете, населенной отвратными монстрами. Мы славно побеседовали о космических путешествиях и вероятности жизни на Марсе.
Милые мальчики. Я никогда раньше не общалась с детьми и была приятно удивлена: разговаривать с ними было очень легко. Я давно уже решила, что не буду рожать никогда. Слишком много хлопот с этими детками, и разве можно гарантировать им счастливое будущее? Нянчиться с ними всю жизнь? И свалиться замертво от эмболии в самый неподходящий для них момент? Даже представить невыносимо, что можно унизить ребенка так, как унизил меня отец, или же оставить его на произвол судьбы.