Таинственный обоз

— Хорошо. Но предупреди своего пластуна, чтобы стрелял только в конных и наверняка.

Урядник подскакал к одному из казаков, наклонился к его уху. Затем, не обращая внимания на французские пули, они вдвоем вынеслись вперед, дождались сравнительно прямого участка дороги, разом остановили лошадей. Бывший пластун, откинувшись в седле назад, вскинул к плечу ружье и стал медленно водить стволом, насаживая на мушку намеченную цель. Выстрел — и один из французов, взмахнув руками, повалился наземь. Скакавший рядом всадник замедлил бег коня, нагнулся с седла над упавшим. И тотчас урядник быстро протянул Степану свое заряженное ружье. Еще выстрел — и второй француз рухнул на дорогу. Остальные, оглянувшись на выстрелы и не обращая больше внимания на поверженных товарищей, пришпорили лошадей и спешно догнали обоз.

Два казачьих выстрела, из которых ни один не пропал напрасно, произвели на французов, по-видимому, должное впечатление, потому что они сразу изменили тактику. Пара замыкавших обоз саней остановилась, возницы спрыгнули на землю. Спешились и трое уцелевших всадников, двое из которых заняли места в опустевших санях. Сани с новыми возницами снова умчались вперед, а оставшиеся на зимнике пешие французы шмыгнули с дороги за ближайшие деревья, укрылись за ними. И почти тотчас по преследователям оттуда грянул залп. Забилась на снегу раненая казачья лошадь, урядник, чертыхнувшись, схватился за пробитое пулей плечо. Круто развернув коней, преследователи тоже свернули в лес, соскочили на землю и принялись отвечать французам огнем.

— Плохо дело, — скрипнул зубами урядник. — По дороге теперь не поскачешь — францы мигом на тот свет спровадят. А покуда их перебьем, саней и след простынет. Тем паче, що день к вечеру клонится. Полагаю, ваше благородие, обход шукать надобно. Нехай хлопцы с вражьим прикрытием перестрелку ведут, а мы с вами опять на хвост обозу сядем.

Владимир Петрович огляделся по сторонам, вздохнул.

— Где найдешь этот обход? Слева от зимника — трясина, справа — овраги да бурелом. И обхода не сыщем, и коням ноги поломаем.

— Верно, ваше благородие, самим нечего в лес соваться. Как говорится, не зная броду, не суйся в воду. Только совсем недалече я на опушке избенку приметил. Мыслю: лесник в ней обитает. Он и укажет нужную дорогу в обход францев, що преградили нам путь по зимнику.

Предложение было разумным, и Владимир Петрович не стал возражать. Вскочив на лошадей и прихватив с собой одну из запасных, он и урядник поскакали по зимнику назад и вскоре очутились у замеченного казаком жилища. Это действительно оказался дом лесника, и его хозяин, крепкий мужик с рыжей бородой по пояс, охотно согласился им помочь. Сунув за кушак топор, он взгромоздился на приведенную для него лошадь, и тройка всадников углубилась в лес.

Выросшему в здешних местах и знающему окрестности как собственные пять пальцев леснику ничего не стоило обогнуть стороной звучавшие на зимнике выстрелы и снова вывести спутников уже позади французского прикрытия.

— Может, ударим францам в спину? — предложил урядник, глядя на прапорщика. — И поскачем вдогонку за обозом вчетвером?

— Нет, — твердо отрезал Владимир Петрович. — Уже начинает темнеть, поднимается ветер. Задует поземка — ночью никаких следов не сыщешь. У меня другой план. Скажи, отец, далеко ли ближайшая деревня? — спросил он у лесника.

— Недалече. Полтора десятка верст.

— Молодые крепкие мужики в ней имеются?

— А как же? И не один десяток.

— Вот и возьмем их себе на подмогу. Вперед!

Однако плану Владимира Петровича не суждено было осуществиться. Горстка французов смогла правильно оценить таившуюся для них в случае разоблачения в многолюдной деревне опасность, предпочтя не появляться в ней вовсе. Перед самой околицей, на взгорке, с которого хорошо были видны огни раскинувшейся вдоль зимника деревни, следы саней сворачивали на неширокую, петлявшую между деревьями просеку.

— Что за дорога? Доходит ли до тракта? — спросил прапорщик у лесника.

— Дорога как дорога. Только у басурмана на ней промашка вышла, — ухмыльнулся в широкую бороду мужик. — Поскольку никуда она его на санях не выведет.

— Как это не выведет? — не понял Владимир Петрович. — Всякая дорога куда-то ведет или что-то соединяет.

— А эта не выведет, — упрямо повторил мужик. — Эту просеку окрестные селяне рубили для нашего барина. Большой он у нас охотник и рыболов. Особливо зимой, когда чем иным занять себя нечем. А тут рядом в лесу озеро, рыбой богатое. Вот барин и заставил мужиков проложить к нему среди болот и оврагов удобную для проезда при всякой погоде дорогу.

— Далеко до озера?

— Напрямик верст пять, по просеке — втрое больше.

Владимир Петрович быстро прикинул в голове сложившуюся ситуацию: вскоре французы очутятся на озере и поймут, что оказались в ловушке. Чтобы выскользнуть из нее, у них будет два выхода. Первый: возвратиться назад и рискнуть все-таки проскочить по зимнику через деревню. Второй: двинуться от озера к тракту напрямик через лес или по какой-нибудь тропе. В случае если беглецы решат возвратиться, самое разумное остаться на месте и устроить им засаду на просеке. Но если они выберут второй вариант, необходимо как можно быстрее обнаружить их след.

Получалось, чтобы действовать наверняка, преследователям надлежит продолжать погоню до тех пор, покуда французы не окажутся в пределах их зрительной видимости. Скакать за беглецами по просеке нельзя: вдруг они осмелятся возвратиться к зимнику? Тогда, в случае обнаружения преследователей первыми, они устроят засаду сами. Значит, необходимо двигаться к озеру через лес.

— Веди к озеру кратчайшим путем, — приказал прапорщик леснику…

Озеро открылось перед ними внезапно. С высокого, полого спускавшегося к замерзшей воде откоса, на который они выехали их леса, оно хорошо просматривалось во всю ширь. Уже стемнело, в небе сияла полная луна. И Владимир Петрович с гулко застучавшим сердцем увидел посреди матово отсвечивавшей ледяной поверхности озера вереницу саней и две расхаживающие подле них фигуры. Остальные французы виднелись передвигающимися черными точками на противоположном от преследователей заснеженном берегу. «Ищут исчезнувшую просеку», — догадался прапорщик

— Все как нельзя лучше, — радостно проговорил урядник. — Перекроем францам дорогу назад и первыми ударим в упор из засады. Свалим каждый по паре ворогов из пистолетов, остальных сграбастаем в полон. Верно мыслю, ваше благородие?

— Верно, урядник. Поэтому, как только французы тронутся обратно, сразу в засаду к тем кустам, — указал Владимир Петрович на заросли молоденьких елочек сбоку от просеки.

Однако французы не торопились покидать озеро. Через полчаса к саням вернулись четверо тех, что искали пропавшую на льду озера дорогу. Собравшись в кружок, беглецы некоторое время стояли вместе. «Решают, как поступить дальше», — подумал Владимир Петрович. Закончив совет и вскочив каждый в сани, французы развернули их не к просеке, а погнали к левому берегу, откуда ближе всего подступали к середине озера торчавшие надо льдом сухие метелки прошлогоднего камыша.

Остановив сани и поставив их вплотную друг к другу, беглецы торопливо распрягли лошадей и отогнали подальше к берегу. Сбросив с поклажи парусину, французы сняли с каждых саней по два бочонка, принялись раскатывать их по льду в разные стороны. Через несколько минут сани оказались внутри широкого круга из расставленных на одинаковом расстоянии друг от друга дюжины бочонков.

Еще не улавливая смысла происходящих на его глазах действий, Владимир Петрович, тем не менее, с интересом за ними наблюдал. Вот французы разошлись, охватили сани и круг бочонков живым кольцом. Сняли с плеч ружья, легли на лед, и до слуха прапорщика донеслась приглушенная расстоянием трескотня выстрелов. Тотчас темноту ночи разорвали несколько ярко-багровых вспышек и тишину леса нарушили гулкие взрывы. Когда пороховой дым рассеялся и улеглась снежная пыль, Владимир Петрович снова увидел шестерых врагов. Сбившись тесной кучкой, они стояли на краю огромной полыньи с плававшими посреди нее двумя испещренными трещинами льдинами. На одной, завалившись на бок и задрав, полозья, виднелись единственные не очутившиеся в воде сани. Но вот льдина качнулась, ее край с санями погрузился в озеро, и, когда льдина выпрямилась, на ней ничего не было.