Страница 30 из 63
- Я люблю тебя, - шепчут его губы. Хантер проникает вглубь моего сердца взглядом, и я оказываюсь пораженной и беззащитной перед ним. – Аделина, я люблю Вас.
Мои щеки вспыхивают. Смущенная я приподнимаюсь на носочки и медленно касаюсь губами его губ. Что я делаю? Но я не могу остановиться. В моем поступке столько трепета и волнения, что даже ледяное сердце дает осечку. Поддавшись течению чувств, я ощущаю теплоту губ Хантера Эмброуза на своих губах, и вдруг не собираюсь отстраняться. Моргаю, правда, когда вновь смотрю на парня, то вижу молодого Сомерсета и его изумрудные глаза.
- Нам пора уходить, - говорит он, сжимая меня за руку. – Бежим, Лина.
Мы несемся сквозь лес на звуки приближающегося поезда. И нам кажется, что нет ни одного более варианта, чем то, на что мы решились. Сомерсет сжимает мои пальцы, а я так боюсь, что едва сдерживаю слезы. Что же будет, если нас найдут? Что будет, если…
Позади раздается выстрел, и мои ноги прирастают к земле.
- О, Боже мой, - прикрываю ладонями рот, - о, нет, не может быть.
- Лина, мы не имеем права вернуться.
- Они нашли нас, Сомерсет.
- Еще нет, - упрямится он и тянет меня за собой.
Моя грудь горит от усталости. Дышать нечем, а поезд еще далеко. Подол платья то и дело цепляется за ветви деревьев, но я прорываюсь к заветной мечте, как к единственному спасению и не медлю ни секунды. Нет для нас пути назад.
Вот и он – последний вагон. Если поторопиться, то мы успеем выбраться из ловушки.
- Не выпускай мою руку, - горячо восклицает Сомерсет, когда замечает за моей спиной погоню. Его нижняя губа дрожит, но он говорит решительно и властно, словно сможет меня защитить и уберечь от любых бед и неприятностей. – Моя милая Лина, мы справимся.
- Я верю.
Мы несемся за поездом, и оказываемся к нему так близко, что даже ветер отбрасывает мои волосы назад. Позади кричат люди. Мой отец – Дезмонд Эберди – сечет бока лошади с такой силой, что даже издалека я слышу ее вопли, и я еле сдерживаю слезы, ведь мне как никогда больно и страшно. Но я должна быть сильной ради Сомерсета.
Он запрыгивает в вагон и протягивает ко мне руки. В его глазах столько надежды, его широкая улыбка и мне ее внушает. Я без ума от этого человека, но более того, я бы хотела, чтобы он не просто был рядом, но был повсюду: в окружающих меня предметах, в памяти, в небе. Я люблю его, как любят воздух: он нужен мне, иначе я задохнусь.
Я хватаюсь за его теплую ладонь и улыбаюсь. Я здесь, и я всегда буду рядом.
Делаю еще один шаг и внезапно цепляюсь за подол платья. Мое тело кренится в бок, пальцы скользят по руке Сомерсета, и уже через секунду, я падаю на гравий, ударившись всем телом о острые камни.
- Лина! – кричит на отдаляющимся поезде Эмброуз. И я поднимаю подбородок.
Мы с ужасом глядим друг на друга. Моя рука тянется к нему, но я порывисто опускаю ее вниз, ведь не хочу, чтобы Сомерсет возвращался за мной. Что же я натворила?
- Нет, - шепчу я, - не надо, прошу тебя. Оставь меня, уезжай.
Но он не уезжает.
Кто-то поднимает меня с земли. Я вижу отца, он незамедлительно бьет меня по лицу, а затем рядом появляются его руки, они тянутся ко мне и пытаются прикоснуться к красной щеке. Я наклоняю голову им навстречу, но меня отталкивают в сторону и сжимают в тисках, не позволяя приблизиться к Сомерсету и на несколько шагов.
Младший Эмброуз ровно держит спину. Даже когда отец приказывает слуге подвязать его к повозке, он не пророняет ни слова.
Сомерсета Эмброуза тащат вплоть до поместья. Все это время я извиваюсь возле отца и ору со всей мощи, наблюдая из окна за тем, как камни царапают его лицо, и как тело его цепляется о ямы. Мне так трудно дышать, что я хочу задохнуться.
У поместья собралась вся семья Эберди и Прескотт. Лишь Кайман нет рядом, пусть я и ищу ее взглядом. Пусть она остановит это безумие. Пусть она сделает хоть что-нибудь!
Но людская жестокость – животная слабость. Начав, они уже не могут остановиться, как и пес, сомкнувшись пасть на кости. Будто стая коршунов, они толпятся вокруг молодого Эмброуза и орут что-то, чего я не могу разобрать.
Дезмонд Эберди кидает перед Сомерсетом револьвер.
- Нет! - кричу я, подавшись вперед, но моя мать крепко сжимает мои запястья. Я плачу так сильно, что мне жутко больно. – Прошу, не надо, отец, остановись!
- Не слова больше! – вопит он.
- Пожалуйста, это мое решение, это я виновата! – горло саднит. Сомерсет поднимается на дрожащих ногах с колен и берется за рукоять оружия. Его красивое лицо избито. Кровь скатывается линиями по щекам и подбородку, и мне становится совсем невмоготу. – Отец, я умоляю Вас. Остановитесь!
Он не слушает. Первый выстрел за Эмброузом, и я закрываю глаза от страшного горя, которое постигнет меня в любом случае. Потерять отца или любимого? Без кого моя жизнь не лишится красок? Без кого дышать будет проще? Я закрываю трясущимися руками лицо, и вскрикиваю, когда слышу выстрел.
- Нет, - шепчу я, горбя спину. Не хочу смотреть, - о, боже, нет.
Все-таки выпрямляюсь. Встречаюсь взглядом с Сомерсетом и вдруг понимаю, что его кольт направлен в воздух. Мои рыдания прекращаются. Недоуменно и ошарашено я гляжу в его изумрудные глаза и шепчу:
- Что ты натворил?
- Я люблю Вас, Аделина, - тихо говорит он, но я слышу, и услышала бы, находясь на другом конце света. – Люблю Вас.
Мамины руки ослабевают, я вырываюсь вперед и несусь к Сомерсету, но звучит еще один выстрел, и на моих глазах спина Эмброуза прогибается.
- Нет, – срывается с моих губ.
Застыв, Сет расставляет в стороны руки, словно птица, и падает на колени, приклонив их перед моим отцом. Однако Дезмонд Эберди даже не смотрит на парня. Опускает кольт, и в то же мгновение валится и тело Сомерсета, притянутое землей.
- Сомерсет! О, мама, пожалуйста, я нужна ему, нужна! – Но меня тянут к поместью, в ловушку. Сразу несколько рук пытаются оттащить меня дальше от разбитого сердца. – Нет, я должна быть рядом с ним! О, папа, как же ты мог! Как ты мог!
Утреннее небо озаряет молния. Люди поднимаю головы вверх, а я вырываюсь из оков, и подношусь к телу Эмброуза.
- О, мой милый, - плачу я, упав рядом с ним на колени. Сомерсет едва ли дышит. Кровь заливает его грудь и шею, но он борется, не проронив ни звука. – Я люблю вас, люблю тебя, я здесь, слышишь? Я здесь!
Мои губы целуют его лоб, затем касаются его губ и застывают, почувствовав ледяной холод. Покачиваю головой.
- Нет, - он все еще жив, он жив! – Я ведь люблю тебя, Сомерсет. Очнись, я ведь люблю!
Но любовь не возвращает к жизни. В отличие от Аделины Эберди, мне об этом хорошо известно. Я прижимаю к себе изо всех сил тело Сомерсета Эмброуза, но, моргнув, понимаю, что обнимаю его сына – Хантера. Без сознания он лежит передо мной и кажется уснувшим. Что мешает ему оставаться таким же безмятежным и добрым вечно?
- Я должна была убедиться. – Говорит женский голос, и я растеряно оглядываюсь. Без лишних слов ко мне приближается девушка и хватает холодными пальцами за подбородок. Я хочу отстраниться, но до сих пор плохо контролирую тело. Тем временем незнакомка все глядит на меня странными, светло-зелеными глазами. Изучает. – Ты Эберди?
Киваю. Встряхиваю головой и пытаюсь выпустить из рук Хантера, но не выходит. Он лежит на моих коленях и кажется обычным человеком, которому просто нужна помощь. Но я прекрасно понимаю, что держу в объятиях чудовище.
- Зачем ты пришла? – спрашивает девушка. Волосы у нее отливают бронзой, а на лице возникает задумчивое выражение. – Тебе нужна я? Но зачем? Чего ты хочешь? Ах да, дело в Сомерсете. Тебе придется его убить. Но причем тут моя семья? Союзники?
Смотрю на незнакомку, едва сдерживая в груди нервный смех. Ее монолог поражает и обезоруживает, как вписавшийся в голову гаечный ключ. Она что, сама с собой общается? Отлично, просто замечательно. Почему бы и нет, да? Ну, ненормальная она. И что? Любой союзник ценен. И не важно, что ее глаза путешествуют по моему лицу, потом смотрят куда-то в сторону, потом вновь загораются изумлением. Главное, что она просто есть с нами.