Страница 12 из 47
В машине инспектор сказал, что от водителя исходит запах, из чего он делает вывод, что водитель находится в состоянии алкогольного опьянения. Здесь инспектор сделал второй ход – «просунул вторую ногу в дверь». Представитель власти использовал ложный посыл: запах как следствие алкогольного опьянения. Девушка обескуражена таким заявлением и вынуждена начать оправдываться, а это уже дает обеим сторонам ощущение вины. Она сказала, что не может быть, она трезва, да она вчера выпила пива, но совсем немного. Девушке было предложено подуть в некий прибор – позже выяснилось, что это устройство не было сертифицированным алкотестером.
Третьим своим ходом инспектор проверил реакцию водителя на предложение подуть в алкотестер. Девушка не стала требовать показать сертификат на прибор или высказывать свое сомнение в законности его применения. Она даже не потребовала при ней распечатать и надеть на трубку стерильный мундштук – она перестала следить за ситуацией. После того как инспектор посмотрел на экранчик прибора, он сообщил, что показания его составляют 0,37 промилле, то есть превышают норму, что влечет лишение водительских прав на срок до двух лет.
Четвертый ход инспектора так обескуражил водительницу, что у нее не появилось мысли самой взглянуть на экранчик прибора или на худой конец потребовать вторичной продувки, выразить сомнение в исправности прибора. Есть натуры впечатлительные, доверчивые, которые впадают в панику при негативных обстоятельствах, что в данном случае и произошло. Водитель испугалась и сильно занервничала.
Инспектор успокоил, сказав, чтобы она не переживала, и предложил возникшую проблему уладить мирным путем. Сам предложил! Он посоветовал, если у девушки есть знакомые в ГАИ или в других серьезных структурах, чтобы она позвонила тем, кто может помочь «разрулить» ситуацию.
На пятом ходу инспектора водитель почти готов следовать совету представителя власти – девушке предложили выход из создавшейся ситуации! Но у водителя еще осталось ощущение, что не может быть! Тут что-то не так! Но девушка так растерялась, что не могла ничего сообразить, противопоставить, она лишь спросила инспектора: «Может, проехать в наркологическую больницу?» Инспектор с сочувствующей интонацией посоветовал отказаться от медицинского освидетельствования, мотивируя тем, что все равно ничего не изменится, только время будет потеряно, а результат ни на что не повлияет.
Шестым ходом инспектор полностью убедил водителя в единственном варианте выхода из создавшейся ситуации – вопрос надо улаживать «мирным» путем. «Удав» без сопротивления «заглотил» жертву-«кролика», и теперь водитель полностью следует указаниям инспектора. Здесь действует принцип старой народной сказки: «Туда пойдешь – коня потеряешь, сюда пойдешь – головы лишишься».
Как правило, в конфликтных ситуациях человек следует привычной для него стратегии поведения. Водитель-девушка, видимо, и в обычной жизни старается уходить от конфликтов. Хотя она и сделала робкую попытку изменить ход событий, но не смогла настоять на своем.
Инспектор дал ей чистый бланк протокола. На вопрос, что надо делать, ответил: «Пишите, я продиктую». Водитель, привыкший доверять представителю власти, тем более – сочувствующему, пишет под диктовку: «Управляла автомобилем, была остановлена инспектором ГАИ, вчера употребляла пиво, от медосвидетельствования отказываюсь».
Седьмым ходом инспектор закрепил свою победу – далее водитель стала играть по сценарию служивого. Тем более что перед ней был человек, облеченный властью, в форме, с жезлом, нагрудным знаком, то есть человек, которому граждане должны доверять.
Инспектор стал заполнять протоколы. Пригласил двух граждан-понятых, которым сказал, что «данный водитель отказывается от медицинского освидетельствования». Девушка промолчала. После психологической обработки, инспектор уже полностью «ведет» водителя. При этом водитель полагает, что в случае подчинения она сможет успешно решить возникшую проблему, а оформление документов является лишь чистой формальностью, так как ей же был четко обозначен способ «мирного» пути решения вопроса!
Инспектор закончил оформлять документы, передал водителю вторые экземпляры. После их прочтения – а тут подоспел ее знакомый, который разъяснил суть произошедшего – девушка поняла, что ее обманули. Она обратилась к инспектору с просьбой отвезти ее в наркодиспансер для медосвидетельствования. Но на это, разумеется, получила отказ.
Девушка поехала самостоятельно в наркодиспансер и прошла медосвидетельствование, которое показало полное отсутствие алкогольного опьянения. Вот так трезвый водитель был обвинен в пьянстве за рулем».
Я добавлю, что судья «трезвый» акт медэкспертизы, если есть «пьяный», милицейский, никогда во внимание не примет. И с формулировкой: «У суда нет оснований не доверять стороне обвинения», лишит прав невиновного, но ведомого водителя.
И последнее: допускаю, что прочитавшие эту главу придут в ужас и испугаются ездить на всю оставшуюся водительскую жизнь.
Не стоит. Поймите главное: произвол инспекторов липнет только к тем водителям, которые инспекторами-психологами квалифицируются как «лохи».
Да, все инспекторы очень неплохие психологи. Еще бы, каждый день они имеют дело с десятками водителей. И они за секунды «сканируют» каждого. И если видят уверенные глаза, манеру говорить и держаться, если чувствуют за человеком какую-то силу – знакомства, должность или знание законов, настроенность ни в коем случае не спустить произвол – они не станут с таким связываться: себе дороже.
ПОЧЕМУ СУДЬИ ВСЕГДА НА СТОРОНЕ ОБВИНЕНИЯ
Почему судьи, несмотря на явные противоречия дел, закрывая глаза на проколы обвинения, часто незаконно принимают сторону инспекторов ГИБДД?
Когда только начались ужесточения наказаний за алкоголь за рулем – лишение прав, я принял участие в одном судебном процессе. Инспекторы оформили выпившего хозяина машины как сидевшего за рулем. А шестеро его товарищей – свидетелей – давали показания, что владелец машины за рулем не сидел, а передал управление одному из них, трезвому. Я общался с ними до суда целый месяц – сначала они прислали мне письмо: помогите, мол. Потом мы встречались, разговаривали, я видел их возмущение произволом: ну как так можно – менты же собственными глазами видели, как парень вышел из задней дверки, как же им не стыдно, они же в погонах, людей должны защищать, помогать, закон блюсти, а они хуже бандитов. И мне было совершенно ясно, что, если бы тот их приятель тогда действительно попался за рулем поддатый, никому бы из них и в голову не пришло бороться, лжесвидетельствовать, тратить время на суды…
И все мы были совершенно уверены, что после показаний аж ШЕСТИ свидетелей, под ПРИСЯГОЙ (!), парня оправдают.
Его лишили прав на полтора года. Судья со скучным лицом сильно уставшей женщины зачитала вердикт: нет основания не доверять представленным документам обвинения. Я был потрясен. А потом привык. Да еще и не к такому! Перечислять – места не хватит.
В народе водительском существует убежденность, что начальством судейским издан какой-то секретный приказ: всем судьям брать сторону обвинения, то есть инспекторов.
Но вот, например, письмо:
«Я много лет занимаюсь административными правонарушениями и представляю граждан в самых разных инстанциях. Основные статьи: 12.15 ч. 4 (встречка), 12.8 (пьянка), 12.26 (отказ от медосвидетельствования). И что меня всегда удивляло: читаешь постановление мирового судьи или районного – не покидает ощущение, что что-то здесь не так. Все факты налицо, все очевидно, со ссылками на нормативно-правовые акты. И вот ты стоишь на оглашении, и как из помойного ведра окатывают: постановление оставить без изменения… жалобу без удовлетворения… признать виновным в совершении…
Руки опускаются. Перестаешь верить и в правосудие, и в Россию, зато начинаешь верить в коррупцию и убеждаешься в необходимости рассчитываться с сотрудниками ДПС на месте, не доводя дело до суда, – быстрее, надежнее и без этого нелепого фарса в мантии с видимостью правосудия.
При этом, изучая практику Мосгорсуда, изумляешься тому, что он отменяет решения районных и мировых судей в пользу водителей именно по тем основаниям, которые ими указывались в жалобах. В чем же тут дело? Почему мировые судьи почти поголовно предпочитают засудить невиновного, районные тоже, но чуть реже?
А дело в том, что КАЖДЫЙ факт отмены обвинительного постановления мирового судьи судьей районным или же, что еще большая редкость, факт прекращения производства по названным статьям самим мировым судьей тщательно проверяется аж тремя (как минимум) организациями: доводится до сведения Казанцева, начальника ГИБДД Москвы на соответствующих совещаниях; доводится до сведения председателя районного суда Москвы; проверяется прокуратурой.
Кроме того, за КАЖДОЕ оправдательное постановление судья пишет нечто вроде служебной записки, в которой ДОПОЛНИТЕЛЬНО к доводам судебного акта описывает, отчего и почему он принял такой акт. То есть, по сути, оправдывается перед начальством, чтобы, упаси бог, не быть заподозренным во взятке или ангажированности лицом, привлекаемым к ответственности.
Мне достоверно известно, что мировой судья, приняв решение прекратить производство по делу по этим статьям, зачастую звонит председателю районного суда и испрашивает на это разрешение. И все равно каждый факт отмены – галочка на полях в личном деле судьи. Каждый. Именно потому те судьи, которые не боятся отменять неправосудные акты, просят адвокатов: напишите, как грамотно, в соответствии с законом я рассмотрел дело. Напишите в квалификационную коллегию, а то меня могут наказать. И я всегда пишу. Это тоже ложится в личное дело судьи.
Это о тех судьях, кто имеет мужество отменить неправосудные акты. А теперь о тех, кто принимает их, а их потом отменяет высшая инстанция. За каждое отмененное Мосгорсудом или Верховным судом решение судья, принявший его, тоже получает по шапке. И тоже в его личном деле появляется лист со статистикой: у судьи Иванова отменено 20 постановлений, у судьи Петровой – 17. И это – и количество оправдательных актов, и отмененных – напрямую влияет на продление полномочий судьи, на отношение к нему квалификационной коллегии, председателя суда, прокуратуры. Куда ни кинь – всюду клин. И у судьи поэтому расчет очень простой.
Скажем, в год судья мировой принимает обвинительных 100 постановлений. 30–40 из них обжалуются в районный суд. 5–10 из 40 отменяются районным судом. (В некоторых судах этот показатель доходит всего до 1–2 отмененных актов.) Из этих оставшихся 30 решений, дай бог, 15 обжалуются в Мосгорсуд. Из 15 7–10 Мосгорсудом отменяются. И вот за эти 7–10 отмененных постановлений мировой судья и получает по шапке. Вот и вся математика: мировому судье выгоднее получить эти 7–10 «штрафных баллов» при 100 % обвинения, чем добавить к ним еще и свои оправдания – ну просто невыгодно ему водителя оправдывать! Кроме того, по каждому оправдательному постановлению нужно писать объяснительную, что банально – лень.
Судьи Мосгорсуда не боятся никого, а потому отменяют. Мировые и районные боятся всего, ибо кресло судьи доходное, теплое и приятное. Терять его из-за тщательного и законного подхода к рассмотрению дел неохота. Проще и выгоднее принять незаконный акт и надеяться, что его или подтвердят вышестоящие инстанции, или человек смирится и обжаловать далее не будет. Такое вот у нас «независимое» правосудие. Такой дамоклов меч висит над каждым судьей.
И вот что еще я скажу. У нашего Президента фетиш – борьба с коррупцией. Создаются антикоррупционные комитеты в Госдуме, нанимаются работники и осваиваются многомиллиардные бюджеты. На голубом глазу нам говорят о 22 признаках коррумпированности. А решение вопроса на поверхности – смелый, честный и, самое главное, НЕЗАВИСИМЫЙ суд, не подверженный политике, стоящий исключительно на страже законодательства. Буквы и Духа Закона. Решительно и бескомпромиссно.
Архимед говорил: дайте мне точку опоры, и я переверну землю. Я же говорю: сделайте по-настоящему независимый суд, и коррупция пропадет. Рассеется, как туман.
Но кто тогда будет осваивать бюджеты и делать состояния на борьбе с коррупцией?..
Андрей Виленский, юрист».