Страница 40 из 47
Я целую ее в лоб, потом в висок, вдыхая ее.
— Я собираюсь принять душ. Скоро вернусь.
Удерживая смех, она тянутся к моему телефону на тумбочке.
— Холодный?
Я хватаю какую-то одежду из комода и отступаю в дверной проем.
— Тебе лучше быть осторожной с этим, Элла Мэй. Или я могу передумать, и тебе придется мириться со мной весь остаток ночи.
Она плюхается обратно на кровать, отсылая сообщение.
— Может это то, на что я надеюсь.
Качая головой, я бросаю одежду на пол и прыгаю на кровать, ставя колени по обе стороны от нее. Она смеется, когда я игриво ловлю ее руки над головой. Я двигаю губы к ее ушку и мягко тяну за него. Я дышу на ее шею, позволяя своему дыханию заставить ее вздрогнуть, дразня ее и сводя наши тела с ума. Она стонет и ее ноги начинают двигаться ко мне.
Вздыхая, я отстраняюсь, пока еще больше не завелся.
— Хорошо, я должен принять душ, — я слезаю с кровати, наблюдая за ней, пока иду к двери.
Как только я снаружи, вся боль, которую я чувствовал из-за своего отца, снова накрывает меня, но все, что я могу делать, это лишь продолжать дышать.
ГЛАВА 19
Элла
Следующий день уже оказался полегче: словно я была похоронена в песок, и кто-то, наконец, выкопал меня. Миша тоже выглядел счастливее, хотя могу сказать, что ему все еще больно, поэтому я пытаюсь отвлечь его от своих мыслей.
— Так что же ты сделал с ней? — с рукой, упертой в бедро, спрашиваю я Мишу, обходя бампер его автомобиля и обрисовывая царапины и повреждения на черной краске, которая на солнечном свете выглядит еще хуже.
— Я взял её в очень напряженную и увеселительную поездочку. — На его лице появляется ленивая улыбка, когда он прячет голову под капот, изучая двигатель.
Я пристраиваю свой зад рядом с местом, где он работает, и кладу ногу на ногу.
— По крайней мере, скажи мне, ты хоть выиграл? Скажи, что эти царапины и повреждения стояли того.
— Конечно. Они всегда стоят того, — говорит он со скрытым смыслом, который можем понять только мы.
Схватившись за край, я откидываюсь назад и слегка чмокаю его в щеку. Он усмехается, бросает жирную тряпку на землю и щипает меня за зад. Писк вырывается из моего рта, когда я подпрыгиваю и падаю на двигатель. Отстраняюсь обратно; на руках и спине смазка. Я спрыгиваю с крышки капота, пытаясь стереть смазку с рук, но вместо этого только сильнее её размазывая.
Миша смеется надо мной, извлекая с верхней полки новенький ящик для инструментов.
— Очень неплохо смотрится.
Я высовываю язык и разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Куда ты собралась? — спрашивает он.
Я поднимаю свои грязные руки.
— Благодаря тебе мне нужно пойти принять душ и постирать одежду.
В его глазах пляшет порочность.
— На мне самом везде смазка. Думаю, мне следует пойти туда с тобой.
Мой желудок делает сальто при воспоминании о прошлой ночи. Я продолжаю пятиться в сторону своего дома, глядя на Мишу.
— Вот что я тебе скажу. Если поймаешь меня, ты можешь помыться вместе со мной.
Его глаза изучают мое тело, он посасывает кольцо в губе.
— Это вызов, милая девочка?
Я пытаюсь не смеяться, выходя из гаража на солнечный свет, но это слишком сложно, поэтому мои губы поднимаются вверх. Я изящно перепрыгиваю через забор, но к тому времени, когда я достигаю задней двери, его руки уже обнимают мою талию. Миша разворачивает меня и без труда подхватывает на руки. Обвивая моими ногами свою талию, он открывает дверь и ведет нас на кухню.
Миша обводит взглядом комнату и поднимает бровь.
— Лила здесь?
Я медленно качаю головой.
— Она с Итаном.
— А твой отец?
— Он ушел на работу.
Его голубые глаза темнеют. Я ничего не могу поделать и просто целую его. Чувствую, как он идет, заходя куда-то, пока наши языки переплетаются друг с другом. Я пробегаю пальцами по его волосам, захватываю столько, сколько возможно, заталкивая страх назад и наслаждаясь моментом.
Не отрывая свои губы от моих, Миша заносит меня в ванную комнату на первом этаже. Когда я слышу, как включается вода в душе, я отстраняюсь. Прежде чем я смогла спросить, что происходит, он ставит меня под теплую воду.
Я издаю крик, когда моя одежда промокает насквозь.
— Видишь, так ты стираешь одежду и принимаешь душ одновременно, — Миша усмехается и снимает насадку душа так, чтобы она больше попадала на меня.
Я хватаю его футболку и дергаю Мишу на себя таким образом, что он попадает под струи. Он упирается руками в стену, а вода брызгает ему на голову и стекает на лицо.
Я невинно ему улыбаюсь, позволяя воде течь и по своему телу.
— Теперь ты тоже весь чистый.
Он качает головой, а потом отталкивается от стены и закрывает штору, запечатывая нас внутри кабины. Его джинсы и футболка насквозь мокрые, капельки воды попадают в глаза. Я пробегаю рукой по его лбу над пятном смазки, запуская руки ему в волосы. Он направляет душ на меня, и я начинаю смотреть в потолок. Он чувственно проводит пальцами по моим волосам, начиная собирать их в кулак, пока его вторая рука опускается на стену позади меня. Потянув за корни, он притягивает меня к себе для глубокого и влажного поцелуя. Пар окружает нас, делая страсть в моем теле еще более воспламеняющей.
Паника начинает кричать в голове, но я говорю ей заткнуться и, всасывая воду с его губ, нахожу край его футболки, чтобы снять её через голову. Миша отстраняется и помогает мне, бросая ее в сторону, а затем мгновенно возвращается к моим губам. Мои пальцы прослеживают линии его мускулов и рисунок татуировки на груди — слова первой песни, которую он написал.
Его руки изучают мои бедра, талию, затем переключаясь на футболку. Наконец, я просто снимаю ее, после чего он расстегивает лифчик. Наши оголенные части тел сталкиваются вместе, пока мы продолжаем целоваться под горячей водой. Мгновения спустя, оставшаяся одежда лежит в куче под нашими ногами, и я вряд ли могу мыслить ясно. То, как он трогает меня, целует — это не похоже ни на что, испытанное прежде.
Он, посасывая, слизывает воду с моей груди, с моей кожи на животе, продолжая спускаться вниз, пока его язык не находит нужное место. Я откидываюсь спиной на стену, когда крик разрывает мое горло, и я теряю контроль над своим телом.
На этот раз я непротив.
Миша
После того как Элла кончает, я выключаю воду и хватаю полотенце с крючка. Она поднимает руки над головой, смотря на меня, когда я оборачиваю полотенце вокруг нее.
— Что? — спрашиваю я, потому что могу сказать, что она серьезно о чем-то задумалась.
— Ничего, — она небрежно пожимает плечами, но щеки немного розовеют. — Просто, если бы я знала до этого, как это хорошо, то я, вероятно, не сопротивлялась бы этому так сильно.
— Ну, я рад, что ты думаешь, что я настолько хорош, — дразню я ее и подхватываю другое полотенце, оборачивая его вокруг своей талии.
Она опасливо покусывает губу, скрещивая руки и опираясь на стену.
— Хорошо, милая девочка, — настаиваю я, — о чем ты думаешь?
Она прекращает теребить губу.
— Просто мне кажется не справедливым, что я единственная, кто получает все веселье.
Я пытаюсь быть не слишком взволнованным, поскольку давайте смотреть правде в лицо — она бежит впереди паровоза.
— Я уверен, у меня потом будет много веселья с самим собой.
Она нерешительно тянется и сдергивает полотенце с моей талии.
— Это было ловко, — говорю я, хватаюсь за край стойки, борясь за сохранение спокойствия.
Ее глаза путешествуют по моему телу.
— Я училась у лучшего, — она мягко проводит пальцами по моему набухшему члену, делая меня тверже, чем я уже есть.
— Черт, Элла, — говорю я… опираюсь спиной о дверь… и кончаю.
Элла
Я понятия не имею, что, черт возьми, на меня нашло, и я не собиралась это анализировать. Я, наконец, снова могу дышать, и это все, что имеет значение. Пустить все на самотек — может быть именно тем, в чем мы оба нуждаемся.